В зависимости от масштабности цели говорящего в его поведении прослеживаются речевые стратегии – линии речевого поведения, связанные с наиболее общими целями: информировать собеседника, регулировать его поведение, воздействовать на него эмоционально, и речевые тактики – конкретные речевые акты или их группы, в которых воплощается движение к общей цели говорящего.
1.6 Традиционные высказывания в русском языке
«Под традиционным высказыванием понимается традиционный способ выражения в языке какого-либо речевого (коммуникативного) намерения, – читаем в статье В.В. Плешаковой «Традиционные формы русской речи как национальное достояние». – Выяснение, насколько традиционной является та или другая речевая форма для данного языкового коллектива, требует, с одной стороны, углубление в его книжно-письменную историю, а с другой – широкого обозрения народной языковой жизни в ее местных диалектных разновидностях. Характерным примером традиционных высказываний могут служить русские высказывания-благопожелания, которые по своему коммуникативному заданию предназначены для пожеланий в чей-либо адрес осуществления какого-либо блага, например: «Дай Бог тебе здоровья! Счастливый путь!» (А.С. Пушкин «19 октября»); «Путь-дорожка!» - общее пожелание встречному (В.И. Даль) и др.» (Плешакова, 2000, 32).
В русском языке нет определенно выработанного слова (глагольного или именного) для названия благопожеланий, но носителям языка смысл его вполне понятен – пожелание блага, добра кому-либо. «Благо, – читаем в «Толковом словаре В.И. Даля, - добро; все доброе, полезное, служащее к нашему счастию» (Даль, 1998, 1, 90). «Благо – заимствовано из ст.-сл. языка. Благо – «добро, счастье», возникло на основе прилагательного среднего рода благо – «хорошо» в результате морфолого-синтаксического способа словообразования» (Шанский, Иванов, Шанская, 1971, 527), – отмечает Н.М. Шанский в «Кратком этимологическом словаре русского языка». «Благожелательный, - поясняется в «Словаре современного русского литературного языка», - желающий благополучия, добра кому-либо, дружески расположенный к кому-либо» (Словарь современного русского литературного языка, 1958, 1, 483). Благопожелания в русском языке представляют собой по характеру коммуникативного намерения самостоятельный тип высказывания, который имеет устойчивые формы реализации данного коммуникативного намерения.
«Способы выражения благопожелательного смысла в русском языке богаты и разнообразны, в их основе лежит не менее 14 типов формальных образцов – морфолого-синтаксических моделей и фразеосхем. В большей или меньшей степени все они являются для русской речи традиционными, поскольку фиксируются буквально от начала восточнославянской письменности и вплоть до современной нам эпохи, при этом как в литературном языке, так и в говорах, и в городском просторечии. Излюбленной формой для выражения коммуникативного намерения в русском языке на протяжении многих веков была и остается фразеосхема «Дай Бог…», которую можно считать специальной, первичной формой для благопожеланий. Первый раз благопожелание, построенное на основе данной фразеосхемы, отмечается уже в Остромировом Евангелии (1056 – 1057г.г.), в известной записи писца-дьякона Григория: «Многа же лета даруи Бог стяжавшуму еуангелие се на утешение многам душам крестияньскам; даи ему Господь Бог благословение святых евангелист Иоана, Матфеа, Лукы, Марка и святых праотец Авраама и Исаака и Иякова самому ему и подружию ею Феофане и чадом ею и подружиемь чад ею». В последующие столетия благопожелание с «Дай Бог…» общеупотребительны в различных жанрах древнерусской книжности (в писцовых записях и приписках, в летописях, оригинальных и переводных сочинениях), например: «Даи Бог здравия и спасения и отпущения грехов творящему благое» (приписка на 236 л. Минеи на июнь 1439 года)» (Плешакова, 2000, 32 – 33).
Большая часть благопожеланий образована с помощью глагола в императиве (повелительном наклонении) и имеет явные черты формально-смыслового сходства с обычными императивными высказываниями со значением побуждения к действию. Но в благопожеланиях предикат выражен “неволевым” глаголом и не подвластен воле человека – это своего рода «заклинание словом», надежда на осуществление желаемого в жизни.
Неразрывно связаны благопожелания и с другими формами речевых действий: молитвенными прошениями, благословениями, приветствиями и др. Это и общность происхождения, и традиционная форма использования в речи, и различные, но родственные коммуникативные намерения.
Зачастую форма благопожеланий близка другому виду древнейших речений – молитвенным прошениям. Рассмотрим такое благопожелание, как «Спаси тебя Господи!». Высказывание адресовано слушающему и произносится в интересах адресата, но с другой стороны оно обращено и к высшим силам с просьбой о милости, о чем свидетельствует застывшая звательная форма имени “Господи”. Эта двунаправленность благопожеланий свидетельствует о том, что возникло оно из традиционной формы молитвенного прошения.
Молитва – это беседа человека с Богом. «Молитва – действие по глаголу молить – просить смиренно, покорно и усердно, – читаем в «Толковом словаре» В.И. Даля. – Молиться Богу, сознавая ничтожество свое пред Творцом, приносить Ему покаяние свое, любовь, благодарность и просьбы за будущее» (Даль, 1998, 2, 341). Об исцеляющей силе молитвы писали почитаемые святые: «Всякая добродетель, – говорит преподобный Серафим Саровский, – Христа ради делаемая, дает блага Духа Святого, но более всего дает молитва» (Фудель, 1997, 291); «Молитва, по качеству своему, есть общение (со-бытие) и единение человека и Бога; … Для истинно молящегося молитва есть истязалище, судилище и престол Господень прежде престола будущего» (Преп. Иоанн Лествичник) (там же, 293); «Сия божественная молитва, – говорит блаж. Симеон Солунский, – есть следующая: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. Она есть и молитва, и обет, и исповедание веры» (там же).
Источником многих форм благопожеланий послужили православные формы благословений. «Слово благословение происходит от благого слова, означает вообще выражение одобрения и благопожелания; на языке Священного писания и Церкви слово это имеет еще значение освящения и благотворения» (О священническом благословении, 2001, 6). Когда Иисус Христос посылал Своих учеников проповедовать слово Божие, Он говорил им: «А входя в дом, приветствуйте его, говоря: “Мир дому сему”; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него, если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратиться» (Мф. 10, 12-13) (Библия, 1996, 1023).
«Благословение как таковое ведет свое начало с самой глубокой древности. Так, в Книге Бытия говориться, что по создании тварей Бог благословил их и сказал: «плодитесь и размножайтесь» (Быт.1, 22). Свое благословение Бог неоднократно повторял затем Ною, Аврааму, Исааку, Иакову. «Благословил вся патриархи, благословил Иосифа и жену его Асенефу, Моисея и Салфиру, Иоакима и Анну, Захарию и Елисавет» (молитва при венчании). Итак, благословением Божием называется промыслительное действие силы или благодати Божией, которым восполняются, обновляются и направляются ко благу и счастью жизнь, силы и действия созданий Божиих. Само собою разумеется, что под благословляющей Десницей Всевышнего все живет, движется и существует; но откуда известно, что эта творческая сила благословения Божия дарована и людям? Она дарована, во-первых, родителям по отношению к детям, как происшедшим от своих плотских родителей. Так, патриарх Иаков, благословляя своих детей, возложил на них руки (Быт., гл. 48, 49). Сила благословения Божия дарована и священству: Церкви Божией по отношению к чадам Церкви. Право благословения есть священный дар, сообщаемый пастырям Церкви Христовой вместе с властью. По слову апостола, “меньшей благословляется большим” (Евр. 7,7)» (О священническом благословении, 2001, 64).
Слово «благословение» встречается в самых ранних памятниках письменности Древней Руси. Вот какое толкование этому слову дает В.И. Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка»: «Благословение ср. действие по глаголу благословлять: возвеличивание, изъявление признательности; пожелание всех благ; любовное наделение кого-то чем-то; соизволение на что; разрешение; осенение крестным знаменем или иконою; освящение» (Даль, 1998, 1, 94). «Благословить, – читаем в «Кратком этимологическом словаре», – заимствовано из ст.-сл. языка. Сь.-сл. благословити – словообразовательная калька греч. eulogein. Благословить буквально значит “хорошо о ком-то говорить” (Шанский, Иванов, Шанская, 1971, 48). Слово это сохранило свое исконное значение и до наших дней: «Благословение – возглас священника или архиерея, которым начинается богослужение; осенение крестным знаменем верующих, совершаемое священником или архиереем в определенные моменты богослужения с возгласом “Мир всем”; напутственное пожелание благополучия, удачи, успеха, благословения дают обычно духовные лица прихожанам или младшим по сану; родители – детям; старшие – младшим по возрасту, положению. В обиходе благословением называют всякое разрешение, напутствие, пожелание удачи» (Балакай, 2001, 52).
«В языке высказывания-благословения, часто буквально совпадая с благопожеланиями («Мир вам», «Вечная память», «Многая лета»), отличаются от последних особенным сверхъязыковым содержанием, а также ограниченностью и авторитарностью круга произносимых их лиц: «Благослови меня»,– он сказал. «Бог благословит доброе творить». («Жизнеописание преподобного Амвросия Оптинского»). Благопожелания отличаются от благословений и общеупотребительностью, и чисто языковым значением» (Плешакова, 1997, 6). Иногда бывает трудно отличить друг от друга благопожелания и благословения. Связано это с тем, что многие благопожелания возникли из устойчивых формул благословений, главенствующая роль в различении этих речений принадлежит внелингвистическому фактору: исходят ли слова пожелания от человека, имеющего право благословлять или нет… Если действительно первое – пред нами благословение, если второе – благопожелание. «Однако в народном сознании и простое благопожелание ставится высоко – “Спасибо великое дело. Великое слово: спасибо” (В.И. Даль). Поэтому благословляющая сила благопожеланий не может быть отвергнута. В народном понимании благопожелания примыкали к благословениям, хотя и не были тождественны им» (Плешакова, 1997, 6).