В каждом данном случае Некрасов производил строгий отбор слов и словесных конструкций для характеристики того или иного лица, являющегося типичным представителем определенного социального строя,
Здесь языковое богатство Некрасова кажется почти неисчерпаемым.
Особенно пристально изучал он в течение всей своей жизни народную речь. Он знакомился с нею не только «по наслуху» — во время своих скитаний по русским деревням и селениям. Он пристально читал всевозможные книги, где были собраны произведения устного народного творчества; песни, причитания, загадки, поговорки, пословицы и т. д.
Следы этого изучения встречаются в его поэзии нередко. Например, та часть поэмы «Кому на Руси жить хорошо», которая носит заглавие «Крестьянка» в значительной мере основана на песнях даровитой сказительницы Ирины Федосовой, собранных в 1872 году известным ученым Е. В. Барсовым («Причитания Северного края»).
При этом необходимо отметить, что всякий раз, когда Некрасову случалось встретить в фольклорном тексте какое-нибудь областное слово, не входящее в общенациональную речь, он почти всегда отвергал его и заменяв таким, которое было доступно для каждого русского»
В центре своей поэзии Некрасов поставил крестьянина. Больше всего стихов написано им о деревне. Поэт был далек от огульного восхваления крестьян: он видел их темноту, их забитость, порожденную тысячелетней неволей, и не скрывал от себя, что в их среде есть великие грешники» — Глебы, Калистраты и Власы. Но именно потому, что Некрасов был органически связан с народными массами, он знал, как неисчерпаемы силы народа. Оттого-то таким оптимизмом проникнуты его вещие строки о том «широком пути», к которому «рано или поздно» пробьется талантливый русский народ:
......ни работою,
Ни вечною заботою,
Ни игом рабства долгого,
Ни кабаком самим
Еще народу русскому
Пределы не поставлены.
Пред ним широкий путь.
О тех людях, что чуждаются народа и не видят его нравственных сил, он говорил как об отщепенцах и выродках :
Разумной-то головушке
Как не понять крестьянина?
А свиньи ходит по земи —
Не видят неба век!..
Даже рабство, по убеждению Некрасова, не могло сокрушить нравственную силу крестьян:
В рабстве спасенное
Сердце свободное —
Золото, золото
Сердце народное!
Так как весь крепостнический строй держался чудовищным лицемерием и ханжеством тогдашних хозяев жизни. Некрасов считал своим долгом разоблачать их «всероссийскую ложь», срывать с них всякие благовидные маски, обнажая «под приглаженной и напомаженной внешностью образованности крепостника-помещика его хищные интересы». Этому «срыванию масок» посвящены такие стихотворения Некрасова, как «Современная ода», «Секрет» и др.
И в городе Некрасов увидел тех же бесчисленных тружеников, эксплуатируемых теми же верхами помещичье-буржуазного общества. Капиталистический город всегда изображался Некрасовым с точки зрения этих «униженных и оскорбленных» людей:
Душа болит. Не в залах бальных,
Где торжествует суета,—
В приютах нищеты печальных
Блуждает грустная мечта.
Но не только «грустную мечту» открыл в этих людях Некрасов — он зорко подметил в них «тайную злобу»:
Запуганный, задавленный,
С поникшей головой
Идешь, как обесславленный,
Гнушаясь сам собой.
Сгораешь злобой тайною...
«Тайная злоба» городской бедноты впервые стала явной в поэзии Некрасова. «Злоба во мне и сильна и дика»,— писал он еще в 1845 году и громко выражал эту революционную «злобу», эту «святую ненависть» в течение всей своей творческой жизни.
В его «злобе» не было отчаяния. Напротив, Некрасов никогда не сомневался, что владычеству «сильных и сытых» рано или поздно придет конец. Он любил напоминать в своих стихах, что Петербург порождает не только угнетателей городской бедноты, но и бесстрашных борцов за народное счастье, отдающих все силы на разрушение того общественного порядка, при котором такое угнетение возможно. Обращаясь к Петербургу, он писал:
В степах твоих
И есть и были в стары годы
Друзья народа и свободы,
А посреди могил немых
Найдутся громкие могилы.
Этими строками он, несмотря на все цензурные препятствия, стремился напомнить читателям, что в том же царском Петербурге появились и Радищев, и декабристы, и петрашевцы, и Чернышевский, и несметное множество идущих за ними революционных борцов.
Ни отчаянная нищета трудящихся масс того времени, ни их беспросветное рабство не поколебали веры Некрасова в то, что они завоюют себе счастливое будущее, и всякий раз, когда он заговаривает об этом будущем счастье народа, его сумрачный стих становится неузнаваемо светел:
Ты и убогая.
Ты и обильная,
Ты и могучая,
Ты и бессильная,
Матушка Русь!
В рабстве спасенное
Сердце свободное —
Золото, золото
Сердца народное!
Сила народная.
Сила могучая —
Совесть спокойная,
Правда живучая!
Сила с неправдою
Не уживается,
Жертва неправдою
Не вызывается —
Русь не шелохнется,
Русь — как убитая!
А загорелась в ней
Искра сокрытая —
Встали — небужены,
Вышли — непрошены,
Жита по зернышку
Горы наношены!
Рать подымается —
Неисчислимая!
Сила в ней скажется —
Несокрушимая!
Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и забитая,
Ты и всесильная,
Матушка-Русь!..
«Золото, золото сердце народное!...» Некрасов не только провозгласил эту истину, но и воплотил ее в широко обобщенных поэтических образах. И мы, его потомки, никогда не забудем, как много сделал Некрасов своей гениальной поэзией для того, чтобы русский народ мог найти путь к завоеванию своего счастья.