Писатель не успел закончить свое произведение. По сохранившимся черновым наброскам и письмам Горького мы можем лишь догадываться о возможном конце Клима Ивановича.
Рассыплется ли Самгин в прах от столкновения с могучей волной народной революции еще до Октября, примет ли посильное участие на стороне Юденича в «спасении России» от революции и на том погибнет, сбежит ли за границу и там сделается сотрудником белоэмигрантской прессы или останется в рядах «внутренней эмиграции», чтобы исподтишка вредить Советам (над всеми этими возможными вариантами окончания книги подолгу раздумывал Горький),— во всех случаях он, бесспорно, кончит как непримиримый противник России, русской революции.
Горький от книги к книге все меньше скрывает свою антипатию к Самгину, усиливает критический пафос произведения, переходит от иронии к сарказму. Антипатия писателя к Климу Самгину настолько сильна, что и от произведения порой веет холодом. Последнее признавал и сам автор. В одном из писем к М. Ф. Андреевой он замечал: «Ты мне писала и говорила, что «Самгин» написан холодно. Это — все говорят. Но я думаю, что «прохладное» отношение к Герою объясняется тем, что он автору не симпатичен».
Клим Самгин причислял себя к “лучшим людям страны”, но всерьез не задумывался над вопросом, какую позицию должны занимать эти люди к царящему мраку. Свое душевное состояние Клим еще в юности оценил как “смуту”. Зрелость не подарила ему тишины и ясности. Особенно трудным оказалось разобраться в собственной личности. Нередко он ловил себя на том, что “наблюдает за собой, как за человеком, мало знакомым ему и опасным для него”. Недовольство собой иногда превращается в чувство вражды к себе.
Самгин был бессилен выбраться из жизненной путаницы. Она росла и затягивала его. Постоянно боясь утратить свою индивидуальность, Клим не замечал, что он все больше утрачивает ее. Он довольно часто боится остаться наедине со своими мыслями.
Достигнув сорока лет, он говорит: “Я еще не познал себя”. Фраза эта вырвалась у него “неожиданно”, а неожиданные, непроизвольные высказывания Самгина были самыми искренними. “В сущности, я бездарен”, — признается Самгин в горькую минуту самопознания, наедине с самим собой.
Самгин бездарен в любви, в человеческих отношениях, в жизни. У него нет ни друзей, ни близких.
В противоречивой двойственности — весь Самгин. Носитель интеллекта, он тяготится им; представитель интеллигенции, он отрицает ее. Этот мотив самоотрицания в конечном счете приводит к самоуничтожению, пустоте, варварству.
В конце романа Самгин находится в состоянии полнейшей растерянности. Одинокий и опустошенный, он ставит все тот же роковой вопрос, который не давал ему покоя в юности: “Что должен делать я и что могу я сделать?”
Подводя итог жизни своего героя, Горький пишет: “Клим Иванович Самгин видел много, много слышал и пребывал самим собою как бы взвешенный в воздухе над широким течением событий. Факты проходили перед ним и сквозь него, задевали, оскорбляли, иногда — устрашали. Но все проходило, а он непоколебимо оставался зрителем жизни”.