В случае перевода в схеме "автор - текст - реципиент" неизбежно появляется новое звено - "переводчик", которое вносит определенные изменения в механизме воздействия на реципиента.
Являясь медиумом между автором оригинального текста и читателем другой культуры, переводчик сознательно (на языковом уровне, например) или бессознательно (переводчик сам выступает в роли реципиента, а лишь затем в роли "транслятора") влияет на переводимый текст.
Текст на переводном языке имеет ряд существенных особенностей (в коммуникативном и семиотическом смыслах) по сравнению с текстом на исходном языке.
Воспринимая иноязычный текст - и оригинальный, и переводной, - носитель того или иного языка имеет дело с семантической массой, структурированной своим специфическим образом и поэтому осознаваемый неадекватно, неполно.
Таким образом, понимание и интерпретацию текста можно и нужно рассматривать как некоторый процесс "векторизации" читательских представлений, возникающих у реципиента при его взаимодействии с текстом.
Кроме того, в тексте оригинала, как и в любом речевом произведении, может быть отражено и не до конца осознанное самим автором содержание, подтекст, реконструкцией которого приходится заниматься переводчику. В процессе же создания переводчиком нового текста, в свою очередь, возникает новый подтекст, возможно, не осознанный переводчиком, но понятный читателю перевода.
Этот новый подтекст, обусловленный личностью переводчика и "его обстоятельствами", особенно ярко проявился в переводе "Гамлета" Шекспира. Сравним два перевода монолога Гамлета, выполненные М.Л. Лозинским и Б.Л. Пастернаком. В хрестоматийном переводе Лозинского:
Быть или не быть - таков вопрос;
Что благородней духом - покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством?
В переводе Пастернака происходит не просто снижение образа в результате замены метафоры: удары и щелчки обидчицы судьбы. Изменение в переводе объективной модальности текста порождает новый подтекст, прозрачный для читателя-современника:
Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Души терпеть удары и щелчки
Обидчицы судьбы, иль лучше встретить
С оружьем море бед и положить
Конец волненьям?
Широко распространенное в специальной литературе требование, предъявляемое к переводу, - вызывать впечатление, адекватное впечатлению, производимому текстом оригинала, - представляется достаточно спорным. Ведь даже один и тот же человек по-разному интерпретирует текст одного и того же произведения, читая его в разном возрасте, настроении, обстоятельствах. Так, выдающийся представитель английского романтизма и тонкий интерпретатор Шекспира остроумно заметил: "При всяком новом пополнении знаний, после всякого плодотворного размышления, всякого оригинального проявления жизни я неизменно обнаруживал соответствующее увеличение мудрости и чутья у Шекспира".
Переводчик стремится воспроизвести содержание подлинника, со своей точки зрения, точно и правильно (кроме тех случаев, когда он сознательно идет на его искажение), но он может неправильно, с точки зрения автора оригинала (или любого его читателя), понять заключенный в оригинальном тексте смысл. Перевод неизбежно воплощает определенную - переводческую - оценку художественного произведения; а ведь на протяжении своей жизни оно "обрастает" многими смыслами.
Процесс понимания индивида можно представить в виде шагов категоризации осмысливаемого материала. Построению смыслов предшествует процесс выделения восприятием в предмете или явлении (описываемых в тексте) определенных характерных свойств и качеств, а затем происходит причисление их к определенным пространственно временным и качественным характеристикам. При этом осуществляется первичная категоризация (термин принадлежит Дж. Брунеру).
В картину окружающего нас мира человек включает представления о таких фундаментальных категориях бытия, как время, пространство, личность, качество, количество и т.п. Исследованием категорий занимались и занимаются как философы, так и ученые, работающие в области когнитивных наук, поскольку категория - одна из познавательных форм мышления человека, позволяющая обобщать его опыт.
Категоризация в процессе понимания и интерпретации художественного текста проявляется в том, что реципиент усматривает представления, оценивает их и относит к определенному классу, который называется реципиентом. Весь процесс категоризации характеризуется осмыслением мыслительных действий" [15, с.12-13].
Термин "смыслоопределение" правомерен в той степени, в какой процесс понимания рассматривается как интеграция мыследеятельности и мыследействования. Результатом деятельности является смысл.
Важно указать, что смыслы художественного текста при рецепции активизируются для каждого реципиента по-разному, поскольку актуализация себя и для себя у каждого индивида преломляется через призму его индивидуального восприятия. Актуализируется - значит как бы "возобновляет свое существование", становится значимым.
Процесс категоризации и процесс осмысления в условиях активного понимания текста протекает одновременно. При этом осмысление ряда категорий человеческого бытия приводит к переосмыслению ценностных ориентиров индивида [15, с.14].
В "понимании" следует различать три "идеи": "а) идея, заложенная в изображенной автором объективной действительности, как она отразилась в произведении; б) идея, заключающаяся в авторском понимании этой действительности; в) идея, усматриваемая в этом произведении разными читателями разных эпох" [12, с.228].
Интерпретация - толкование произведения, извлечение из произведения его основного смысла.
Возможны различные оттенки интерпретации (в зависимости от задач): философская интерпретация, интерпретация смысла, интерпретация со специальным социально-идеологическим уклоном, художественная интерпретация, раскрывающая произведение как художественное открытие, обусловленное специфическими закономерностями развития литературы; стилистическая интерпретация и т.д. Предметом интерпретации могут быть и затронутые в произведении частные вопросы, второстепенные проблемы и темы. То есть интерпретация может быть и частичной. Помимо интерпретации произведения в основном его смысле, предметом исследования может быть его окказиональный смысл [12, с.226-227].
Интерпретант имеет непосредственное отношение к ментальным процессам, их структуре и функционированию и, следовательно, к когнитивной системе человека. В теории понимания данные достижения воплощаются следующим образом: понимание есть семиотическая деятельность, имеющая когнитивную базу, конечным результатом которой является приобретение нового знания - саморазвитие [38, с.18].
Огромное значение в индивидуальном ментальном пространстве человека имеют социокультурные знания, являющиеся результатом коллективной ментальной деятельности объединения людей в течение длительного периода времени. Эти знания составляют социальное ментальное пространство и включают в себя данные о системе культурологических стереотипов, социальной культуре общества, его экономической системе и других социальных явлениях конкретного общества [38, с.11].
Понимание художественного текста представляет собой постижение и выработку смыслов на основе содержания текста. В терминологии конструктивистов, понимание - это создание ментальной репрезентации текста (вторичного текста) на основе данных, содержащихся в информационном пространстве первичного текста и общего фонда знаний [38, с.12].
Рефлексия осуществляет контроль за процессом понимания, направляя его движение.
Процесс смыслопостроения по данной схеме выглядит следующим образом: устанавливается базовый смысл, который затем может быть сужен до какого-то конкретного смысла, зависящего от определенных условий ситуации текстовой деятельности, или расширен в область "вечных истин", таких, как "добро и зло", "любовь и ненависть" и др. Их может быть сколько угодно, поскольку данные смыслы универсальны и приложимы к любому тексту.
Следовательно, первичный текст является фундаментом для создания одного смысла-оригинала (базового), а все другие смыслы обязаны своим существованием ментальному потенциалу читателя [38, с.13].
Целью нашей работы являлось определение художественной сущности и функции подтекста, для чего мы проанализировали его в широком аспекте и с разных точек зрения.
В первой главе мы сопоставили различные подходы к пониманию термина "подтекст" Купиной Н.А., Папиной А.Ф., Исаевой Л.А. и др. Выявили синонимию терминов: подтекст = глубинный смысл текста = скрытый смысл текста. Выяснили, что подтекст является произведением поверхностных смыслов, но при этом не выводится непосредственно из регулярных значений слов, а возникает в результате различного рода изменений, которым подвергаются языковые единицы в тексте. Проанализировали условия возникновения изменений языковых единиц художественного текста. Такими условиями являются повтор, ритм, рифма, порядок слов, позиция синтаксической однородности и др. Изменение языковых единиц может происходить на разных языковых уровнях: фонетическом, лексическом, словообразовательном, грамматическом, синтаксическом.
Во второй главе мы рассмотрели роль мотива, лейтмотива, метафоры как факторов, влияющих на образование подтекста. Сделали краткий обзор истории приема подтекста в художественной литературе на примере произведений Гете, Стерна, Хемингуэя, Метерлинка, Толстого, Чехова, Хлебникова, Сосэки, Кавабата, Нарбиковой. Установили, что читательское восприятие подтекста находится в тесной связи с социальным ментальным пространством человека и варьируется в зависимости от его индивидуальных особенностей. В процессе создания переводчиком нового текста возникает новый подтекст, возможно, не осознанный переводчиком, но понятный читателю перевода. Этот новый подтекст, обусловленный личностью переводчика и "его обстоятельствами", может неправильно, с точки зрения автора оригинала, передать заключенный в оригинальном тексте смысл. Перевод неизбежно воплощает определенную - переводческую - оценку художественного произведения. Ярким примером такого перевода является перевод "Гамлета" Шекспира, выполненный Б.Л. Пастернаком.