2 Особенности языка романа И.С. Шмелева «Лето Господне»
Глубинные истоки литературного творчества писателя лежат в его детстве, именно самые ранние детские впечатления навсегда заронили в его душу и мартовскую капель, и вербную неделю, и "стояние" в церкви, и путешествие по старой Москве. Она жила для Шмелева живой и первородной жизнью, которая и посейчас напоминает о себе в названиях улиц и улочек, площадей и площадок, проездов, набережных, тупиков, сокрывших под асфальтом большие и малые поля, полянки, всполья, пески, грязи и глинища, мхи, ольхи, даже дебри, или дерби, кулижки, болотные места и сами болота, кочки, лужники, вражки-овраги, ендовырвы, могилицы, а также боры и великое множество садов и прудов. Все эти детские впечатления И. Шмелев мастерски влил в свое чудное произведение, создав благодаря художественному языку особую, почти сказочную атмосферу, всю насквозь пропитанную воспоминаниями. Мир "Лета Господня" одновременно и был, и не существовал никогда. Возвращаясь вспять силой воспоминаний, против течения времени - от устья к истокам, - Шмелев преображает все, увиденное вторично. Да и сам "я", Шмелев-ребенок, появляется перед читателем словно бы в столпе света, умудренный всем опытом только предстоящего ему пути. Но одновременно Шмелев создает свой особенный, "круглый" мир, маленькую вселенную, от которой исходит свет патриотического одушевления и высшей нравственности.
Как уже было сказано, неповторимым является художественный язык, который использовал автор, не было подобного языка в русской литературе до И. Шмелёва. Этот великолепный, народный язык восхищал и продолжает восхищать. И. Шмелёв – писатель, у которого можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка. Писатель расстилает огромные ковры, расшитые грубыми узорами сильно и смело расставленных слов, словец, словечек, словно вновь заговорил старый шмелевский двор на Большой Калужской. Казалось бы, живая, теплая речь. Но это не слог Уклейкина или Скороходова, когда язык был продолжением окружавшей Шмелева действительности, нес с собой сиюминутное, злободневное, то, что врывалось в форточку и наполняло русскую улицу в пору первой революции. Теперь на каждом слове - как бы позолота, теперь Шмелев не запоминает, а реставрирует слова. Издалека, извне восстанавливает он их в новом, уже волшебном великолепии. Отблеск небывшего, почти сказочного (как на легендарном "царском золотом", что подарен был плотнику Мартыну) ложится на слова. "И. Шмелёв создал в «Лето Господне» в величайшей простоте утончённую и незабываемую ткань русского быта, в словах точных, насыщенных и изобразительных. Кажется, все погружено в быт, но художественная идея, из него вырастающая, летит над бытом, приближаясь уже к формам фольклора, сказания"/20/. Всё показано с сердечным трепетом, с любовью, с нежным и упоительным проникновением. Предметный мир Шмелёва возвышенный, духовный, неземной. Россия и православный строй её души изображены силою любви. Мир, изображаемый И. Шмелёвым, совмещает сиюминутное и вечное. Он рисуется как дар Божий. Будничная жизнь изображается дважды – взглядом ребёнка и Божественным Светом. События у писателя начинаются с ощущений. Это могут быть: свет, цвет, запах и т.д. В «Лето Господне» повествование от первого лица, что характерно для большинства автобиографических произведений. Юный герой И. Шмелёва ощущает своё родство с миром, всеединство людей, зверей, природы. Шмелев показывает жизнь именно детской души. В восприятии ребенка весь окружающий мир предстает просветленным, обоженным, где “ничего не страшно” и “всем хорошо”. В духовной реальности, воссозданной Шмелевым, нет ужасов и зло6ы “мира сего”, нет бесовских напастей и тяжких падений. Герою, по-детски “сокрушающемуся” о грехах, неведома жестокая “духовная брань”, преодоление страшных соблазнов, наполняющих окружающий мир. Главное, что открывает Шмелев в душе ребенка,— чувство присутствия Бога, доверчивую любовь к Нему и надежду на Него во всем. У ребенка живет в душе ощущение и сознавание личного общения с Богом, с миром святости, он воспринимает все события церковной жизни как реальное взаимодействие человека и тех, кто приходит на землю из той жизни. Шмелев показывает, как впервые в душу человека проникает сознание страшной тайны – бытия Божия.
«Лето Господне» - своеобразная энциклопедия обычаев, связанных с церковными и народными праздниками. Праздники эти описываются из сердечной глубины верующего ребёнка. Чрезвычайно полно и глубоко воссоздан церковно-религиозный пласт народного бытия. Он рисует жизнь людей, неразрывно связанную с жизнью церковной и богослужением. Смысл и красота православных праздников, обрядов, треб, обычаев, остающихся неизменными из века в век, раскрыт настолько точно, что книга и в эмиграции, и дойдя до современного русского читателя, стала для многих верующих настольной книгой, своеобразной энциклопедией. Кроме того, именно здесь, пожалуй, впервые в творчестве Шмелева раскрываются психологические переживания, эмоции, молитвенные состояния — душевно-духовная жизнь православного христианина. В «Лете Господнем» укрепляется вера человека, питающая дух его и – Лето Господне – в Церкви. Шмелев показывает жизнь человека не в смене времен года, но в церковном богослужебном круге – Человек идет по времени, отмеченному событиями церковной жизни. Недаром и главы “Лета Господня” называются согласно тому: “Великий пост”… “Ефимоны”… “Благовещенье”… “Пасха”… “Троицын день”…. И все проходит человек: “Праздники”, “Радости”, “Скорби” - так обозначены основные части “Лета Господня”. Лейтмотив повести – формирование нравственных качеств. Этой задаче подчинена система образов повести. От эмоциональной оценки название праздника через знакомство с бытовой стороной и новыми внутренними ощущениями, ребёнок приходит к постижению его сути.
Значительную часть лексики произведений И.Шмелева составляют церковно-славянские слова, обороты и выражения. Церковнославянизмы помогают Шмелёву воссоздать колорит эпохи начала XX века, придать повествованию торжественное звучание. Наиболее часто употребляются старославянизмы с оттенком книжности, возвышенности: благо, воплощение, грядущее, облекать и др. Это так называемые религиозные старославянизмы, и их большинство в произведении о церковных праздниках вполне объяснимо. Мы можем их найти в речи всех героев. Особенно речь Горкина богата церковными выражениями, названиями и цитатами из святого Писания, Божья воля, Царица Небесная, Бог милостив, ради Христа, Господень лик.
Характерным является и то, что, стремясь подчеркнуть христианскую направленность произведений, писатель дает с заглавной буквы все слова, называющие места поклонения христиан, религиозные праздники, наименования икон, Бога, Богородицу, святых, преподобных и местоимения, обозначающие их /Царица Небесная "Иверская"; "Светлое Воскресение Христово";"... к Тебе прибегаем ...яко к Нерушимой Стене";"Она - над всеми. Вся Она - свет, и все изменилось с Нею"; "сияет Праздниками, Святыми, Угодниками, Мучениками, Преподобными"; "Успение, Благовещение, Архангелы, Спас - на-Бору, Спас - Золотая решетка, Темное Око, строгое..."
В романе использована сказовая манера повествования, что тоже влияет на художественный язык произведения. Сказ - особый тип повествования, предполагающий имитацию устного, обычно социально-характерного монолога. Повесть "Лето Господне" строится как рассказ ребенка, в которого перевоплощается повествователь. И здесь исчезает грань между стилизуемой детской речью и речью народной. Признаком этого является особая графическая форма слова, воспроизводящая удлинение звука или членение слова, что отражает интонационные особенности эмоционально окрашенной речи "Мо - роз нонче ... крещенский самый; Такой мороз, что все дымится ... Вот мо - роз!...
Часто И. Шмелев использует многоточие. Оно означает и паузу, чтобы можно было представить темп речи персонажей или задуматься, прочитав важную мысль; иногда оно употребляется вместо знаков препинания-запятой и точки "Василь Василич ... зайди-ка на минутку, братец". Многоточие указывает на незавершенность высказывания, отсутствие точной номинации, поиски единственно верного слова "Смотрю на свечку, на живой огонек, от пчелок. Смотрю на мохнатые вербешки ... - таких уж никто не сделает, только Бог ... Слышу вдруг треск ...и вспыхнуло! - вспыхнули у меня вербешки". По этому поводу И.А. Ильин писал: "Кажется, в русской литературе никто не пользовался паузою так, как он /Шмелев/ это делает. Пауза обозначает у Шмелева то смысловой отрыв противопоставление, то эмоциональный перерыв, возникающий от интенсивности переживания или от его содержательной насыщенности. Фраза задохнулась и рвется" /11, I54/.
Автор "Лета Господня", употребляя многоточие, воспроизводит речь людей из простонародья, не умеющих стройно излагать свои мысли, говорящих отдельными словосочетаниями. Так как окружают ребенка в повести именно такие люди, то на ее страницах изобилие многоточий.
Встречаются в повести и многочисленные звукоподражания. Они чаще всего отражают состояние природы или окружающей обстановки /"Под елочкой - кап-кап ... Вон как капель играет ... - тра - тра - та - та!; И вдруг ... соловей!.. живой!.. Робея, тихо, чутко ...первое свое подал, такое истомно - нежное, - ти - пу ...ти - пу ... - ти - пу...".
В речи героев И.Шмелева - и особенности северно-русских говоров, например, "оканье" шопчи, робята, млоденец, 0ндрейка, прибавление к словам частиц - ка и - то "А ну-ка, расскажи мне чего-нибудь из божественного..."; "Да где же земля-то?". Нередко встречаются и слова, где автор "Лета Господня", передавая речь персонажей из народа, умышленно игнорирует орфографию и записывает слова так, как слышал в детстве от Горкина и окружающих: нонешнюю, запущать, ценют, кумпол, струмент и т.п..