Побудительные предложения в поэзии М.Цветаевой (стр. 2 из 6)

Помимо форм побудительного наклонения, волеизъявление может быть выражено средствами императивной интонации, которая сопровождает самые разнообразные высказывания: Сюда! Скорее! Через ограду! Кроме того, в языке существуют специальные типы предложения, в семантику которых входит волеизъявление: ( Молчать! Встать!) и такие предложения именного класса как (огонь! Чаю!)

Как уже было сказано выше, значением побудительного наклонения является волеизъявление, направленное на осуществление чего-либо. Это может быть:

1. собственно побуждение

2. побуждение в сочетании с пожеланием

3. побуждение в сочетании с долженствованием

4. побуждение в сочетании с допущением.

Некоторые из этих частных значений имеют дальнейшую семантическую дифференциацию. Кроме того, у формы побудительного наклонения сформировались такие переносные значения, в которых связь с побудительностью ослаблена или утрачена. Все эти значения и их оттенки устанавливаются, прежде всего на основе семантического совпадения предложения в форме побудительного наклонения с предложениями других структур, выражающими те или иные значения специализированными средствами. Этот признак является основным. В то же время основаниями для установления характера побудительности могут служить, во-первых, контекст, определённое языковое окружение, во-вторых, семантика субъекта и в связи с этим – возможность или невозможность введения обращения, в-третьих, возможность включения тех или иных частиц. Помимо всех перечисленных признаков, смыслоразличительная роль всегда принадлежит интонации.

Форма повелительного наклонения употребляется со всеми типами ИК, основной является ИК - 2 – она передаёт требования, приказ, категорическое волеизъявление: (читайте! Закройте за собой дверь!) Другие типы ИК передают различные оттенки волеизъявления: совет, просьбу, мольбу, разрешение, приглашение, подбадривание, предостережение: ИК – 1 – совет, разрешение: (что мне делать? Что); ИК - 3, всегда с центром на глаголе, - просьбу, смягчённое волеизъявление (закройте за собой дверь!); Ик -4 – назидание, официальность требования, запрещения (Проходите вперёд! Прочитайте ещё раз!), ИК -5 – торжественность, усиление требования (замолчите!); ИК 6 – подбадривание, приподнятость ( Иди Павел, и ничего не бойся), ИК – 7 – вынужденное разрешение, предостережение (Ну что ж, пусть едет! Осторожнее Павел!)

Что касается рассматриваемых способов передачи побуждения, то не следует, однако ставить их в один ряд с такими «неспециальными» средствами выражения волеизъявления, как инфинитив и сослагательное наклонение. Последние, приобретая побудительную функцию лишь дублируют императив (ср. Молчать – Молчите!), тогда как глаголы изъявительного наклонения в контакте с частицами: пусть, давай или соответствующей интонацией выражают такие значения волеизъявления, которые повелительным наклонением переданы быть не могут.

Для императива, как известно, характерно лишь самое общее указание на волю говорящего, который либо побуждает своего собеседника сделать что-нибудь, адресуясь к нему с приказом, просьбой, советом, либо разрешает собеседнику осуществить какое-то желательное для того действие.

Значение волеизъявления, которое выражают глаголы 1 лица мн.ч. изъявительного наклонения с частицей давай (или её «заместителем» - побудительной интонацией), более конкретно: говорящий не просто обязывает собеседника совершить некое действие, а скорее призывает его принять участие в действии, осуществлением которого заняться, намерен он сам.

Побудительное значение глагола 3 л. Ед. ч. с частицей пусть, реализуется в двух основных ситуациях: 1. когда адресат волеизъявления отсутствует и говорящему необходимо, чтобы кто-то, отчего имени приказал или позволили адресату совершить действие, или 2) когда говорящий не имеет права потребовать что-либо от 3 л. и поэтому адресуется к собеседнику, чтобы тот своей властью обязал третье лицо совершить планируемое говорящим действие. Таким образом, синтаксические способы выражения побудительности как бы «расшифровывают» общее значение волеизъявления за счёт добавочной информации: первые указывают на обязательную включённость в состав исполнителей действия самого говорящего, вторые констатируют, что ответной реакцией собеседника как адресата волеизъявления должно стать волеизъявление, обращённое к 3 лицу. Тем самым они функционально дополняют повелительное наклонение, хотя и остаются за пределами его парадигмы.

Говоря о наклонении, можно сказать, что говорящий оценивает высказывание по отношению к действительности, мыслится высказывание как реальное, возможное, или как желаемое, необходимое.

Вывод: Побудительные предложения относятся к разряду предложений по цели высказывания. «В побудительных предложениях выражаются различные побуждения к действию – приказ, просьба, призыв, совет и др. В побудительные предложения нередко включаются обращения; сказуемые выражаются глаголами в повелительном наклонении; произносятся с побудительной интонацией – с повышением голоса, напряжённо».[4]

2. Побудительные предложения в поэзии Марины Цветаевой.

2.1. Особенности стиля М.Цветаевой.

В поэзии Марины Цветаевой повсеместно присутствуют побудительные предложения. Как сказал Бродский – главный знак её синтаксиса – тире – и этот знак перечёркивает всю литературу

века.

Целью любого художественного стиля является воздействие с помощью созданных образов на чувства и мысли читателей и слушателей. Художественный стиль предполагает предварительный отбор языковых средств, использование всех языковых средств.

Не секрет, что мастерство писателя определяется общей его одарённостью, и его умением выразить эту одарённость в определённой форме; по-своему видеть окружающую нас действительность, его мировоззрением, его языком и стилем. Все признаки мастерства должны органично дополнять друг друга. Марина Цветаева предпочитала работать над ритмом, словом, доводить игру звуками до совершенства.

Следуя за нешаблонностью и силой пушкинских поэтических словосочетаний, Цветаева ищет подобные словосочетания в языке другой исторической эпохи. Побывав в «школе Пушкина» подлинные поэты выходят затем на волю, на простор, в сферу своих собственных поэтических возможностей. Школа Пушкина не сковывает. А освобождает большого поэта:

Критик – ноя, нытик – вторя:

«Где же пушкинское (взрыд)

Чувство меры?» Чувство - моря

Позабыли – о гранит

……………….

То – то к пушкинским избушкам

Лепитесь, что сами - хлам!

Как из душа! Как из пушки –

Пушкиным – по соловьям…[i]

(здесь и далее к стихам концевые сноски)

Осмысляя заново отдельные словосочетания, Марина Цветаева, с их помощью создаёт образы современников и исторических лиц. Её своеобразие языка и стиля нужно постоянно учитывать. Так, «Пушкин убит не белой головой, а каким то пробелом». В современном словаре – пробел – незаполненное место. Промежуток между буквами, между строками. Пробел у Цветаевой превращается в действующее лицо трагедии.

Повествование о поэзии Цветаевой нужно строить «изнутри её» «с помощью её поэтического голоса, зарождающегося в далёкой глубине слова. Вся цветаевская поэзия рождается из музыки, которая у неё преобразуется в слово, огромный темперамент, вулканический юмор, живущий в её строке, выражает её поэтическое мировоззрение.

«Слово – творчество, как всякое, только хождение по следу слуха народного и природного. Хождение по слуху. Словесное искусство совмещает в себе и логический, и образно-эмоциональный способ постижения действительности. Оно при состоявшемся артефакте способно к особенно сильному воздействию на человека и более массово по своим возможностям»[5]

В эссе «Поэт о критике» Цветаева пишет: « А что есть чтение- как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, пределом слов. Чтение, прежде всего сотворчество. Устал от моей вещи, значит – хорошо читал и хорошее читал. Усталость читателя – усталость не опустошительная, а творческая. Сотворческая. Делает честь и читателю и мне».

Многие исследователи творчества Марины Цветаевой отмечают, что душевно и духовно Цветаева развивалась быстрее, стремительнее собственного поэтического слова: Марина была уже Цветаевой, а её стих ещё не вышел из детской.

Ритм и метр подчинялись у неё лихорадке вдоха и выдоха, она рвала строку, меняла ритмику, отбрасывала всё, что мешало движению – стремительному полёту скупо оперённой и метко посланной стрелы. Точный глазомер делал цель отчётливо видимой и достижимой. Экспрессия и логичность придавали её стихам резкое своеобразие, яркий фейерверк праздника, гром и зарево поэтического мятежа.

В стихах, жизни, быту, любви Цветаева была романтиком. Всё, что попадало в поле её зрения, - чудесно и празднично преображалось, начинало искриться и жить с удесятерённой жаждой жизни. По её собственным словам она постоянно чувствовала «безумную любовь к жизни, судорожную жажду жить».

Музыкальная одарённость была внутренне родственной поэтическому литературному таланту, именно звук вёл её к стиху и к смыслу. И рифма, и смысл у Цветаевой – звучат. Даже в лингвистическом анализе поэзии Марины Цветаевой современниками, находим такие строки: «интонационное чародейство, ворожба над смыслами». Волошин – поэт и друг, у которого Цветаева часто гостила, и в чьём доме, родилось не одно её стихотворение, отмечает: «Маринины стихи шли вровень с её личностью»

В поэзии Цветаевой всегда присутствует искристость, импульсивность. Эзотерические мотивы о бренности физического тела, постоянная романтизация обычного (лохмотья и отрепья, истрепала, изорвала), эмоциональные контрасты (великолепье – отрепья) – всё это вместе создаёт предельно высокий эмоциональный фон: