Эта книга похожа на многослойный пирог. В ней есть детектив, есть множество историй, крохотных внутренних романов со своими героями, сотни деталей, пресловутые документы. То есть те самые шифрограммы и донесения, из-за которых Богомолова вызывали серьезные строгие люди в штатском и интересовались, откуда он их взял. И тот отвечал, что придумал эти справки и приказы от начала до конца.
Знаменитый роман очень интересно написан, он говорит разными голосами, время в нем убыстряется, раскручивается, а под конец летит камнем. Из четырехсот страниц четверть - рассказ о том, что проходит за полчаса на лесной поляне.
Глядя со стороны, из другого времени и другой страны, начинаешь понимать, в чем тут дело. Общество, которое описывал Богомолов, было обществом военным и военных, оно не было приспособлено для мирной жизни.
Константин Симонов говорил, что "Момент истины" - роман не о контрразведке, а о советской государственной машине и типичных людях того времени.
Мы говорим о безумно популярном романе, переизданном сто раз и переведенном не то на тридцать, не то на сорок языков, романе, из которого по уже нашему языку разбрелись и "момент истины", и "качание маятника", и "стрельба по-македонски".
Роман этот - о людях, чьей профессией является борьба с вражеской агентурой, чей труд, кровавый и опасный, связан с насилием, борьбой, тайной.
"Их было трое, тех, кто официально, в документах именовался „оперативно-розыскной группой" Управления контрразведки фронта".
Так начинается роман Владимира Богомолова "Момент истины".
Эти трое: Алехин, Таманцев, Блинов (а потом Аникушин, Поляков и многие другие), - сразу запомнились нам, а розыск по делу "Неман" вовлек в сложный, поистине трагически острый сюжет.
Они - во всем разные. В розыске они принимают участие каждый по-своему. У каждого - своя, порою едва заметная предыстория, но не нести ее с собой они не могут. Разве не объясняет очень многое в резковатом Таманцеве (по натуре отзывчивом, дружелюбном), в его недоверии к "прикомандированным" то, что он - безотцовщина. Натерпелся в детстве всякого, накопил горечи, - были поводы. Вот и привык "надеяться только на себя". И профессия, навязанная войной, пришлась ему по характеру. А доброта, братские чувства, ощущение фронтовой спайки, тепло приязни к однополчанам у Блинова, да в немалой мере и у Аникушина, - разве не связано это с тем, что их детство было счастливым, знающим тепло, свет, заботу?. .
Как во всяком крупном произведении, в романе Богомолова есть своя тайна, которую нужно раскрывать нам самим. Его стоит читать с той же пристальностью, с тем же вниманием, сопоставляя и думая, с кем или с чем ведут свое дело герои Богомолова.
Вот, например, возьмем сюжетное ответвление, которое Таманцев выразительно называет "пустышку тянем". Каким пустым, бесплодным, не давшим столь необходимого всем - от Ставки до генерала Егорова - "результата", но отнявшим страшно много напряженного времени было "выяснение" капитана Николаева и лейтенанта Сенцова! Но как много значит эта - боковая история в концепции романа, в исследовании жизни и человека! Здесь не только полемика с "сюжетным" детективом, где все рассчитано ради эффекта и где все герои - марионетки, лишенные самодвижения. И даже не в том суть, что всякое реальное дело, "задача" требуют перебора вариантов, что невод розыска должен быть закинут широко.
История Николаева и Сенцова для "результата" - "пустышка", а для романа совсем нет! И сколько таких отступлений в романе - встреча Алехина с Васюковым и его искалеченным сынишкой; задержавшие нас ненадолго судьбы шофера Борискина, желчного Свирида, старой пани Гролинской, Юлии Антонюк, Окулича... А как вплотную приближается к фронту тыл со своими проблемами в письме матери Андрею Блинову или в письме, которое получает Алехин!. Все эти главки и отступления придают роману человеческую, жизненную глубину.
Зная все о своих героях розыскниках, с каким удовольствием рисует Богомолов просто армию, живых и сильных, простых и смелых людей, которым не к чему таиться, "секретить".
Вроде бы мимоходом написана сцена на станции, куда Таманцева и Блинова привела слежка за Николаевым и Сенцовым, а без нее, полной движения, разных и выразительно написанных людей, без лихой пляски, без толчеи и гама, без стволов, зенитных орудий, вытянувшихся над эшелонами, "как руки, прикрывающие от удара с воздуха", без вздоха о том, что вся эта яростная и живая лавина людей и техники "двигалась к фронту, навстречу тяжелым и для многих последним боям..." - без всего этого в романе не хватало бы воздуха самой жизни.
А какой всплеск радостного, братского чувства - встреча Андрея Блинова со своими однополчанами! Это одно из лучших мест романа.
На периферии "розыска", задевая, однако, самый глубокий нерв романа, проходят перед нами разные судьбы. Вот предсельсовета Васюков. Одинокий, с сыном-калекой на руках, сам калека, с открытой раной, он - советская власть в только что освобожденной деревне, никуда не бежит от своего дела, хотя и знает, какой опасный пост занимает. "Да я здесь как на посту... Партийный я - живым не дамся!" А затем пожилая, хрупкая пани Гролинская, на которую жизнь обрушила столько несчастий, - ее мужество и стойкость вызывают уважение Алехина.
Совершенно раздавленный страхом и приспособленчеством Окулич.
Еще одна трагическая "фоновая" фигура - старик портной, у которого убили жену, детей, внука, "лохматый старикашка с его невероятным местечковым акцентом".
Это один, необходимый слой романной структуры, вбирающий в себя то, что розыскники называют на своем профессиональном языке "фактором человечности": быт и судьбы, повседневность в чувства.
Второй слой - это сквозной сюжет необычайно выразительных документов. Их роль в романе громадна. Не случайно через руки писателя прошли тысячи подобных документов. Вмешиваясь в мощное, полноводное течение жизни, документ, в отличие от естественных противоречий и сложности жизни, дает ей прямое и непротиворечивое толкование. В документе жизнь отжимается, процеживается, концентрируется и конструируется под определенным углом зрения, для которого, например, "фактор человечности" не более как одно из многих слагаемых. В то же время документ, как мы видим, очень сильно влияет на весь ход событий. Документ влиятелен потому, что в него вкладывается вся мощь государства, его готовят такие крупные люди, как Поляков и Егоров, в него несут свою, потом и кровью добытую информацию такие, как Алехин и Таманцев.
Документ в романе - громадная сила, сгусток воли, знания, фактов. Он не исчерпывает жизнь и не способен сделать это, но дает ей стержень, облегчает действия людей в сложных обстоятельствах, порою просто отсекая все, что не идет к делу.
Два эти сюжета - личные судьбы людей и сюжет документов - текут вроде бы независимо друг от друга, но сопоставление, накладывание этих сюжетов создают впечатление громадной и суровой сложности жизни, жестоких законов ее борьбы, давая почувствовать, какой тяжкий груз личной ответственности" личного выбора и поступка ложится на плечи и на душу каждого человека.
В полной мере постигают тяжесть этого груза и по-разному справляются (а порою и не очень-то справляются) с ним главные герои романа: Алехин, Таманцев, Блинов, Аникушин...
Один из главных героев романа - старший группы капитан Алехин Павел Васильевич. Его судьба драматична. Про довоенную жизнь капитана мы знаем немного, да и то только из письма, присланного ему из дома пожилой лаборанткой Федосовой.
Алехин страдает от чувства беспомощности, узнав из этого письма, что по чьей-то казенной небрежности погибают результаты его мирных трудов селекционера, как тяжело жить в тылу его семье, что больна его дочка. И с нарастающим уважением и интересом думая о нем, мы видим, что все невзгоды не сломили Алехина, что жизнь для него - это преодоление бед, к которым всегда нужно быть готовым. Нужно продолжать работу, делать все сызнова, снова и снова, после каждого удара судьбы поднимаясь на ноги...
Даже у Таманцева об Алехине особое мнение. Старший лейтенант, вообще-то несколько склонный к повышенной самооценке, понимает превосходство Алехина ("Паша, ты - гений"), понимает, что в сравнении с ним он всего лишь Скорохват.
Порою Таманцев упрекает старшего группы в преувеличении "фактора человечности", но именно человечность капитана Алехина, его умная и чуткая душа, а не только дисциплинированный и тонкий ум, делают его даже в профессиональном отношении столь результативным. "Почему-то" случается все время так, что именно Алехин вроде бы отвлекается от "задачи" на людей: то разговаривая с Васюковым, то разбираясь в Свириде и Окуличе, то, выясняя свое, сталкивается с чужим горем в доме Гролинской (по своей человеческой сути это - одна из сильнейших сцен романа). И как неловко, как тяжко его душе чувствовать боль другого сердца.