Тот, кто не раз мне помогал словами,
вливая силы, знал, чем я смущен,
помог подняться, поддержав плечами, и говорит:
«Ну, двигай, Герион,
спускайся вниз широкими кругами.
Пойми, что новой ношей отягчен».
Как часто происходит с кораблями,
когда, отчалив, пятятся кормой,
так снялся зверь. Потом, сменив местами перед и хвост, свободною игрой
занялся: весь, как угорь, натянулся,
сгребая лапой воздух под собой.
2. Художественное своеобразие «божественной комедии» Данте, как отражение жизни и смерти в средние века
2.1. Политический и психологический смысл поэмы Данте А.
Данте показал картины пороков, живущих в людях для того, чтобы противопоставить их другим картинам, которые должны создавать люди для того, чтобы была гармония для осознания, его поэме своего рода просветительская база для всех кто живет на земле.
Художественное своеобразие показа жизни в трех параллелях представлено приемами представления для читателя символических действующих лиц и деталей, мотивов разных видов восприятия.
И в 26-й песни «Ада» Данте рассказывает о том, как Одиссей с малым отрядом отважился идти, в неизведанное море за Геркулесовы столбы и начал «полет безумный средь зыбей». Одиссей наделен страстью познания, и, хотя он грешен, потому что ввел в гибельное заблуждение других людей, Данте не только осуждает героя, но сочувствует ему.
Данте и Вергилий видят огни, которые движутся по дну долины. В каждом из огней сжигаются грешники, которые хитросплетениями ума побудили людей к ложным путям. В одном из них заключен Одиссей. Данте любил полет, он был дерзок. Но бесконечная жажда познания ведет человека к гибели. И в этом одно из трагических противоречий высокого назначения человека и его натуры.
Из всей неоглядной шири «Божественной комедии» предлагаем познакомиться с 5-й и 26-й песнями «Ада».
Пятая песнь «Ада» открывает круг, в котором томятся «невоздержанные». Беспощадный и точный суд Миноса отсылает каждого грешника в ту щель ада, где ему уготовано наказание. Но действие песни начинается со спора Данте и Вергилия с Миносом, и это очень существенно для понимания позиции поэта. Минос — жестокий судья, призывающий путников никому и ничему не доверять в аду. История Франчески и Паоло отвергает это предостережение и вызывает у Данте не просто сочувствие, а потрясение. Диалог поэтов с Миносом и разговор Данте с Франческой представлен в композиции песни как полюсы отношения к человеку: беспощадность и милосердие. Характерно, что римский поэт Вергилий в своем рассказе ироничен по отношению к грешникам, а разговор с Франческой ведет полный сострадания Данте, поэт нового времени.
Адская буря гонит грешников с тем неистовством, с каким они отдавались своим страстям. Но грехи плоти предстают в песне в двойном освещении: похоть и любовь. Семирамида, Дидона, Клеопатра, представленные Вергилием, наказаны за разврат и потому не вызывают сочувствия римского поэта. Данте же с самого начала песни, с описания адской бури, полон ужаса и сострадания. Поэтические сравнения, которые предваряют рассказ Франчески (бурное море, где ветер бьется с волнами, поющие свою жалобу журавли, голуби с трепетом их крыльев и т.д.), создают лирическую атмосферу и подчеркивают участие поэта, его близость к тем героям и событиям, о которых идет речь.
Главным мотивом всей песни оказывается трагический поединок: любовь ведет к гибели, но чувства человека неодолимы, страсть — неизбежная потребность нежного сердца.
В 26-й песни речь идет о тех, кто вводит людей в обман из-за несдержанности своего ума, кто был увлечен хитроумием познания. Пророчество беды, которая должна пасть на Флоренцию, не обнаруживает в самом Данте сдержанности. Напротив, здесь неистовство горечи и любви. Жители Прато, городка, покоренного Флоренцией, ненавидят ее и терпеливо ждут беды, как и оскорбленный ею Данте. Зачин песни становится началом внутреннего мотива, в котором сталкиваются предписанные человеку традиции, каноны, ограничения и безрассудный полет его разума. В известной степени 26-я песнь оказывается аналогом 5-й песни «Ада», где чувства вели людей к гибели. Здесь неуемная жажда познания, зов разума ведут к обману и смерти.
Песнь делится на три части. Сначала перед нами возникает средь мрачных уступов поэтическая картина движущихся огней. Развернутое сравнение их со светлячками, которых отдыхающий крестьянин с крыши своего дома видит в ночной долине, создает возвышенное настроение. Таинственный трепет огней возбуждает интерес Данте. Он едва не падает в пропасть, поглощенный этим зрелищем.
В сущности поэт так же не привык сдерживать свою страсть к познанию, как грешники, сгорающие в адском огне. И это ему, как и им, грозит гибелью. Почему этим грешникам дано такое наказание? Жажда познания заслонила сдержанность и осторожность. По Библии, страсть к познанию — грех. Недаром Адама и Еву Бог изгнал из рая не сразу после грехопадения, а лишь тогда, когда Адам пытался дать название всем вещам, т.е. присвоить себе привилегию Бога.[5, c. 23]
Вторая часть песни — разговор Данте и Вергилия, объясняющего поэту, кто и за что мучается в языках пламени. Особый интерес у Данте вызывает «рогатый огонь» с раздвоенными языками пламени. Это тоже символический образ. Несдержанность ума ведет к раздвоению человека, нарушению его природной сути полетом фантазии. Исповедь Улисса (Одиссея) Данте слышит впрямую, без перевода Вергилия. Данте более всего интересует, что привело Улисса к гибели. Люди, посмевшие выйти в открытое море, за Геркулесовы столбы, означавшие конец изведанного мира, нарушили законы, данные богами. Их поступок назван безумным, но обаяние этого гордого шага передано с завораживающей образностью (весла — крылья и т.д.). Человек не может довольствоваться данными ему пределами, он жаждет познания. Вот итог песни, хотя в начале ее доблестью была провозглашена сдержанность.
Бездны, в которые ведет ум, более греховны для Данте, чем прямой обман, воровство. И поэтому Улисс и все, кто повинен в грехе использования ума для обмана, находятся в нижнем круге ада. Но Данте, как поэт, идущий к Возрождению и готовящий его, любуется смелым полетом и поэтизирует безоглядное стремление человека к познанию.
2.2. Мысли Данте – как тема для поколений поэтов
Главные мотивы «Божественной комедии» Данте являются решающим для трагических поединков, в поэме любовь ведет к гибели, но чувство человека неодолимы, страсть – неизбежна, она потребность ля нежного сердца.
Связь с этими мотивами мы видим в поэзии многих поэтов более позднего времени у А.С. Пушкина, у А. блока, у А. Ахматовой.
У Пушкина есть эта гуманистическая мысль Данте, предвестника Возрождения, она отзовется дальним, но отчетливым эхом в стихотворении «На холмах Грузии.-.»:
И сердце вновь горит и любит оттого,
Что не любить оно не может.
Пожар сердца для Данте страшен и прекрасен, для Пушкина — неотвратим и естествен. Франческа и Паоло оказываются, по Данте, невиновными. Самое страшное наказание (Каина) ждет их убийцу. Любовь сильнее адской кары, которая не может заставить Франческу и Паоло отречься от своих чувств, разъединить их. Ад может мучить, заставить любящих страдать, но не истребит их чувства. И в этой мысли Данте слышится победа гуманизма нового времени над средневековьем.
Пушкин любил Данте и называл его «il grand padre», план «Ада» считал гениальным.
Зорю бьют. Из рук моих
Ветхий Данте выпадает.
На устах начатый стих
Недочитанный затих — Дух далече улетает.
В 1830 г. Пушкин терцинами пишет стихотворение «В начале жизни школу помню я...», а в 1832-м в терцинах дает обобщенный образ Дантова ада. Это не перевод, а вариации на тему:
И дале мы пошли — и страх объял меня,
Бесенок, под себя поджав свое копыто,
Крутил ростовщика у адского огня.
Горячий капал жир в копченое корыто,
И лопал на огне печеный ростовщик.
А я: «Поведай мне, что в казни сей сокрыто?»
В черновиках пушкинского романа «Евгений Онегин» остались эпиграфы к III и IV главам, взятые именно из 5-й песни
«Ада»:
Ma dimmi, al tempo de dolci sospiri,
A che e come concecette
Amore Che conscesre i dubbiosi dasiri?
Дословно:
Но скажи мне, во время нежных вздохов, в чем и как допустила Любовь, что вы узнали опасные желания?
Как мы помним, роман о рыцаре Ланчелотто и его незаконной, но неистребимой любви помог открыться чувствам Фран-тески и Паоло. И у Пушкина искусство пробуждает чувства, открывает героям их внутреннюю, часто скрытую от собственных глаз природу. «Обольстительный обман» романов позволяет Татьяне не только присвоить «чужой восторг, чужую грусть», но и истинно полюбить Онегина. А в VIII главе пушкинского романа Онегин «чуть не сделался поэтом», и любовь подводит его к границе жизни: «Идет на мертвеца похожий ». Та страсть, буря чувств, которые знакомы Паоло и Франческе, эхом отражаются в русских героях через многие столетия, еще раз подтверждая бессмертие поэзии Данте.
Диалоги Данте и Беатриче в последних песнях «Чистилища» заметно отразились в содержании VIII главы пушкинского романа. Рассмотрим содержание этих песен «Чистилища».
Эта песнь величава и драматична одновременно. Торжественно размышление о семи светильниках, которые, как звезды в первом небе и Большая Медведица в нижнем своде, направляют людей к их призванию и приюту, открывают цепь событий, важнейших для поэмы. Здесь Данте расстается с Вергилием, трижды в горечи повторяя имя «нежнейшего отца», здесь он встречает Беатриче, явление которой сопоставлено с восходом солнца. И в этом параллелизме природного и человеческого открывается свойство гармонии: не бить в глаза, не ослеплять, но завораживать. Как солнце на восходе одето туманами и не слепит, так «живой огонь» платья Беатриче прикрыт белым покрывалом, зеленым плащом. Хор ангелов в облаках цветов делает эту картину столь притягательной по колориту, что о ней, вероятно, вспомнил Пушкин, дав в черновиках «Евгения Онегина» мужу Татьяны такую фразу: