Героини сборника как раз в том возрасте, когда начинают осознавать свои поступки, но это еще и время перехода от детства к девичеству. По словам У. [кн. обозр. №33, 2000], “все рассказы выстроены по направлению к одному, названному "Ветряная оспа", - про то, как в отсутствие родителей девочки собираются вместе и в игровой форме совершают действо, которое есть ничто иное, как обряд инициации. <> Сам собой в девочках начинает работать глубинный пласт, желание пройти обряд, который и начинает женскую жизнь: в игровой ситуации они выполняют то, что составляет биологическое предначертание женщины, - брак, совокупление, роды ”. После игры они как будто взрослеют, чувствуя смущение от владения общей тайной. Только одна девочка осталась в стороне: Лиля не принимала участия в игре, читая на кухне "Старуху Изергиль". Важно, что именно она принесла открытки, которые вдохновили девочек на игру. Художественным чутьем она оценила притягательность наивных картинок с полуобнаженными восточными красавицами, вымышленными птицами в золотых клетках и волшебником в звездном халате, где все “взаимно любило и ласкало, всякое прикосновение рождало наслаждение: шелка к коже, пальцев к кувшину, веера к воздуху”. [с.184] А после, когда подруги будут примерять на себя заманчивый мир, Лиля не сможет оторваться от романтической книги Горького. На наш взгляд дело не в том, что она “еще внутренне не готова к восприятию и осмыслению этой информации” [остренко], а в том, что для нее притягательнее иные переживания. Ее увлекает не реальность, а более совершенный ее вариант - искусство, где мысль и чувство свободнее и ярче. Можно добавить, что она, в некоторой степени, переросла своих одноклассниц.
В рассказе есть еще одна героиня, опережающая девочек степенью посвящения в тайные взрослые отношения. Таня Колыванова, всегда и во всем последняя, преждевременными знаниями своими обязана нищете и неблагополучию жизни. Последний в цикле рассказ "Бедная счастливая Колыванова" о ее восторженной любви к учительнице. Недавно вернувшаяся из заграницы, Евгения Алексеевна похожа на артистку, и Таня влюбляется в нее, как в воплощение прекрасного недосягаемого мира, полной противоположности ее жизни. В нем не может быть бедности, пошлости, грязи, которые она постоянно видит дома. Ей так хочется прикоснуться к этому красивому счастью, что она решает сделать учительнице по-настоящему дорогой подарок - купить ей корзину цветов. Чтобы найти денег, она не пожалела продать себя. Ее мечта исполнилась: Евгения Алексеевна нашла под дверью драгоценный подарок. Дальнейшие события в жизни Тани развивались по неожиданному сценарию: через несколько лет она превратилась в красавицу, в нее влюбился швед и увез с собой. Оказавшись в мире, о котором мечтала, она сама того не зная, несчастна так же, как и любимая учительница. Изменились только декорации, но для полноты жизни не хватает искренних человеческих отношений.
Показав сокровенные тайны своих героинь и глубины детского сознания, автор подчеркивает, что многое во взрослении девочек происходит на почти инстинктивном уровне. Переживания и потрясения детства влияют на их судьбу, и даже самым близким людям не виден тот груз, который девочки берут во взрослую жизнь. У истоков будущих побед и ошибок лежат тончайшие впечатления первых лет жизни. Не случайно писательница любит рассказывать о детстве и о семье героев большинства своих произведений. Только в последних сборниках эта тенденция несколько ослабевает, что доказывает их переходный характер.
Данное утверждение справедливо и для следующего цикла под названием "Первые и последние". В отличие от двух предыдущих, в нем нет столь тесного единства художественного пространства и объединения персонажей, но есть нечто сближающее разнородные по тематике рассказы. Одно из последних изданий сборника [эксмо. 2005] сопровождается высказыванием самой писательницы, отрывок из которого уместно здесь привести: “Может быть, есть какой-то закон, но я его не знаю, хотя постоянно чувствую его присутствие: победители и побежденные меняются местами, первые становятся последними, а последние обладают дарами, не предназначенными для победителей, - нищий радуется тарелке супа, а богатый страдает, не зная, кому оставить завещание… И во всем этом много мудрости, иронии и пищи для размышления”. Авторский комментарий позволяет составить самое общее, хотя вполне отчетливое представление о проблематике всего сборника, и все же на некоторых его особенностях стоит остановиться подробнее.
Постепенно меняется эпоха: от пятидесятых действие приближается к концу века, и появляются новые реалии, отражающиеся на судьбах героев. В рассказе "Цю-юрихь" Лидия решительно стремиться выйти замуж за иностранца, считая, что за границей ее жизнь, наконец, станет счастливой. Она не красавица, но твердо убеждена, что ума у нее палата. Впрочем, терпения, целеустремленности и расчетливости ей тоже не занимать. Через два с половиной года трудов и ожидания начинается настоящая жизнь, в Швейцарии. Но, по существу, ничего не улучшается, напротив, Лидия вынуждена бороться за жизнь в чужой стране и ухаживать за внезапно заболевшим мужем. Спустя почти десять лет, благодаря своим талантам и упорству, Лидия превратилась в успешную деловую женщину, но в Швейцарии никто не в состоянии оценить ее “великий взлет” [с.251]. Накупив дорогих подарков, Лидия отправляется на экскурсию в Россию, где живет Эмилия Карловна, которая многому научила свою бывшую прислугу Лидку. Долгожданный триумф оборачивается печальной встречей с больной, никого не узнающей старушкой. Последняя фраза в рассказе: “…а все же я самая умная” [с.265] звучит успокоительно не только для героини: нетрудно представить степень отчаяния, если бы она поняла, куда ушла ее жизнь. Но ей это не грозит. Прекрасно ориентирующаяся в обеспечении жизни - ее муж “убедился, что Лидия живой клад: массаж, забота, питания, секс - качество первый класс” [с.235] - она не знает искреннего сочувствия и привязанности. В тексте легко найти подтверждения этой мысли. В сцене знакомства с иностранцем автор подчеркивает продуманность ситуации: “Три полных рабочих дня просидела Лидия на лавочке с раскрытым учебником немецкого языка. Оказалось, что все она рассчитала правильно и свой отпуск потратила не зря”. [с. 196] Присевший рядом иностранец, увидев книгу, “по-рыбьи раскрыв рот, немедленно сглотнул наживку: О, ди дойче шпрахе! ”. [c. 197] Сравнив мужчину с рыбой, Улицкая превращает героиню в рыболова, действующего хладнокровно и продуманно. Не случайно она учит именно немецкий язык - самый рациональный. В диалогах с Мартином все заученное: “рассказала о себе - этот рассказ она уже давно подготовила, выучила наизусть и отрепетировала” [с. 197] ; “…нельзя молчать, надо что-то говорить. И она говорила. Сначала пересказала текст учебника по истории Москвы, потом биографию Пушкина”. [c. 201] К этим ситуациям можно было бы отнестись как к комическим, но некоторые детали препятствуют такому восприятию. Лидия внимательно рассматривает Мартина, оценивает качество ткани пиджака, цвет и мягкость кожи на туфлях, восхищается его опрятностью, но ни слова о лице, глазах, чувствах. Ни одной эмоции. Один раз только проскользнуло, уже о больном муже: “Мартина жалко, да только жалеть некогда“. [с.244] Завершающей для понимания становится последний эпизод рассказа. Лора - дочь Эмили Карловны - просит Лидию о помощи при переезде с больной матерью за границу. Лидия обещает позвонить, но забывает. Ей совершенно все равно, что случится теперь с этими людьми и с Эмилией Карловной, которой она многим в жизни обязана. Улицкая иронизирует над словами Мартина о "загадочной русской душе" его жены. В Лидии нет ничего, что вкладывается в это понятие: ни страстности, ни бескорыстия, ни сострадания. Она самая настоящая швейцарка: “Раньше, на родине, Лидия сама себе казалась очень умной. А здесь все такие же умные, наперед все просчитывают” [с.245]. “Счастье выражается здесь цифрами” [с.247], и Лидия естественно в такую жизнь вливается.