Итог преступления Бориса – это появление Самозванцев. И чтобы доказать это Пушкин показывает судьбу Дмитрия Самозванца (Гришки Отрепьева).
Впервые мы встречаемся с этим героем в сцене с Пименом. Именно из рассказа Пимена, монашек Григорий узнает об ужасном злодеянии, свершенном царем Борисом:…
О страшное, невиданное горе!//Прогневали мы бога, согрешили!//Владыкою себе цареубийцу!//Мы нарекли.
Раз власть правящим царем достигнута незаконно, и везде, и всюду говорят об этом, почему не сыграть роль Дмитрия? И Отрепьев начинает сою игру. Он предприимчив и находчив.
Монашеской неволею скучая, К украинцам, в их буйные курени,
Под клобуком свой замысел отважный Владеть конём и саблей научился;
Обдумал я, готовя миру чудо- Явился к ним; Димитрием назвался
И наконец, из кельи бежал И поляков безмозглых обманул
-признаётся Григорий Марии Мнишек.
Необходимо отметить те черты характера, которые чернец считал необходимыми для человека, поставившего цель – достигнуть власти любой ценой: «Хитрость и твердость».
«Смелый плут, бесстыжий самозванец…» - говорит о нём Афанасий Пушкин, сообщая новость о его появлении Шуйскому.
Шуйский: Сомненья нет, что это самозванец.// Но, признаюсь, опасность не мала.//Весть важная! И если до народа// Она дойдёт, то быть грозе великой
Самозванец понимает, что полякам, да и тем, кто встает под его знамя, не нужен он, а нужно лишь его имя, благодаря которому за него пойдет народ. Но его это не смущает. Во время объяснения с Мариной Мнишек он признает: «…Но знай,// Что ни король, ни папа, ни вельможа//Не думают о правде слов моих,//Дмитрий я иль нет - что им за дело?// Но я предлог раздоров и войны.// Им это лишь и нужно…
На границе с Литвой в Самозванце все – таки просыпается совесть:
Кровь русская, о Курбский, потечет.
Вы за царя подняли меч, вы чисты
Я ж вас веду на братьев! Я Литву
Позвал на Русь.
Угрызения нечистой совести нужно заглушить, и Самозванец для этого выбирает самый простой способ, он возлагает вину за то, что делает сам, на Бориса: «Но пусть мой грех падет не на меня,//А на тебя, Борис – детоубийца!».
Необходимо отметить, что эти муки совести единственные, затем совесть Самозванца преспокойно засыпает и спит и во время сражения, когда льётся и с той и с другой стороны кровь, и после разгрома его войска.
Лжедмитрий: Пушкин(про себя):
Мой бедный конь! Как бодро поскакал Ну вот о чем жалеет?
Сегодня он последнее сражение Об лошади! Когда все наше войско
И, раненый, как быстро нес меня. Погибло в прах.
Мой бедный конь!
Самозванец: Что ж Курбского не вижу между вами?
Лях: Он лег не поле смерти.
Самозванец: Честь храброму и мир его душе!
замечает и тут же переводит разговор на другое!
Изменники! Злодеи – запорожцы,
Не выдержать и трех минут отпора!
И тут же «царское» решение: «Я их ужо! Повешу»
Таким образом, вместо Бориса, свершившего свое единственное убийство, приходит Самозванец, на совести, которого уже сотни, тысячи загубленных жизней в борьбе за то, чтобы он обрел не принадлежащую ему власть.
С самим Самозванцем в трагедии мы большое не встретимся, но в официальных сценах свершается, осененное его именем, ещё одно жестокое убийство-убийство детей Бориса: «вот этого-то убийства ни история, ни бог, ни народ, который «безмолвствует», ему не простят».
Обуреваемы жаждой власти и родовитые бояре, считающие себя более заслуживающими царского престола. Так уже в первой сцене «Кремлевские палаты: (1596 год 20 февраля)» мы знакомимся с двумя боярами: Шуйским и Воротынским: «А слушай, князь, ведь мы имели б право наследовать Феодору»- говорит Воротынский Шуйскому «Да, более, чем Годунов» - соглашается Шуйский и предлагает: «Давай народ искусно волновать,//Пускай они оставят Годунова…» И по ходу развития трагедии мы встречаем имена бояр в стане самозванца.
Самозванец: Друзья, не станем ждать. Мы Шуйского…
А в сцене убийства детей Годунова появляются имена других бояр:
Ксения: Братец, братец кажется, к нам бояре идут.
Федор: Это Голицын, Мосальский. Другие мне не знакомы.
Не избежал этого «недуга» (жажды власти) и человек, которого Борис Годунов так любил и уважал, в верности которого был так уверен, - Басманов. Как только Годунов приблизил к себе Басманова, о власти стал мечтать и он.
Мне поприще откроется, когда//Он сломит рог боярству родовому!//Соперников по брани я не знаю://У царского престола стану первый…//И может быть…
Мысль оборвана, но направленность её ясна: Басманов думает о престоле. Причем мечтаниям о власти он предается за несколько минут до того, как престол вновь окажется открытым - перед смертью Бориса. Композиционное место этих размышлений Басманова очень важно в общей концепции Пушкинской драмы - не прекращающейся борьбы за власть. Поставленный Федором во главе войска, сражающегося с Самозванцем, Басманов искренне возмущен предложением Гаврилы Пушкина прекратить сопротивление:
Но изменить присяге!//Но заслужить бесчестье в род и род!//Доверенность младого венценосца//Предательством ужасным заплатить.
Мысль о возможном предательстве ужасает Басманова: для него это неслыханное «бесчестье». И тем не менее, он начинает колебаться. С изумительной словесной точностью передана автором борьба в душе Басманова: «Опальному изгнаннику легко//Обдумывать мятеж и заговор,//Но мне ли, мне ль, любимцу государя…//Но смерть.., но власть... но бедствия народны…
Внутренняя борьба с самим собой отражена в четыре раза повторяющихся, противостоящих один другому союзах «но».
Таким образом, подводя итог своим размышлениям о драме А.С. Пушкина «Борис Годунов», можно сделать следующие выводы:
Во-первых, Пушкин размышляет о власти и о тех путях, которыми идут люди, пытаясь её достигнуть, а также о том, что является оплотом этой самой власти. Пушкин приходит к выводу, что стремление к власти свойственно и большинству людей способны на все ради её достижения.
Кроме того, Пушкин делает вывод, что власть, полученная нечестным, преступным путем, ведет к новым преступлениям, а страну – к хаосу. Так, как это и было в России после правления Бориса Годунова.
Глава 2: «Выводы поэта о природе власти о тех противоречия, которые она в себе заключает» (поэмы «Анджело» и «Медные всадник»).
В 1833 году Пушкиным были написаны почти одновременно две поэмы – «Медный всадник» и «Анджело». Поэмы объединяет не только время создания, но и тема, затронутая в них – тема неограниченности царской власти.
Судьба этих поэм очень различна: поэма о Петре («Медный всадник») не была пропущена: Николай 1 потребовал серьезных исправлений. Поэма об Анджело была разрешена и напечатана в 1834 году. В советский же период, напротив, поэма «Медный всадник» приобрела широкую и, несомненно, заслуженную известность, а вот поэма «Анджело» оказалась забытой.
В основу поэмы «Анджело» положена пьеса Шекспира «Мера за меру». Главный вопрос - зачем Пушкин обратился к этой пьесе Шекспира, что в ней его привлекло и каким образом, следуя за сюжетом Шекспировской пьесы и, кажется, довольно точно её переводя, Пушкин написал совершенно оригинальное произведение?
Пушкин принципиально корректирует и тему, и сюжет пьесы Шекспира. Вместо психологической драмы с испытанием Анджело властью он пишет поэму о трагедии власти - о невозможности монарху быть гуманным правителем. Меняется потому и исходная ситуация – в поэме Пушкина дается противопоставление двух типов правления – просвещенной монархии Дука и деспотической – Анджело, чтобы выяснить их равную неспособность осуществлять справедливую политику, направлять власть на благо граждан, утверждать человеческие порядки в стране.
В поэме «Анджело» правлении Дука раскрывается именно как правление просвещенного монарха. Пушкин изображает Дука как доброго, мудрого, справедливого правителя: В одном из городов Италии счастливой// Когда- то властвовал предобрый старый Дук.//Народа своего отец чадолюбивый,//Друг мира, истины, художеств и наук.
Казалось бы, подобное правление должно было способствовать процветанию общества, нести благо. В действительности, указывает Пушкин, непреодолимые противоречия свойственны и просвещенному правителю: «Но власть верховная не терпит слабых рук», ибо при этом условии наступает развал общественного порядка. «В суде его дремал карающий закон». Покаяние злу узаконивает любое преступление: «Зло явное, терпимое, давно уже дозволено». Доброта Дука мешала ему навести порядок. Чувствуя своё бессилие, он и решает передать власть строгому монарху, который, по мнению Дука, «расправой новой мог порядок вдруг завесть и был бы крут и строг». И Дук отдает бразды правления Анджело.
Таким образом, сюжетная новизна поэмы Пушкина в том что он начинает испытывать не человека властью, а саму власть, два противодействующих друг другу типа монархического правления.
К чему же это привело?
«Строгая власть» не только не оказалась способной навести в государстве желаемый порядок, но превратилась в деспотию, тиранию, уничтожила всякую элементарную законность, увеличила количество зла в обществе.
Лишь только Анджело вступил в управленье
И всё тотчас другим порядком потекло,
Пружины ржавые опять пришли в движенье,
Законы поднялись, хватая в пасти зло,
На полных площадях, безмолвных от боязни
По пятницам пошли разыгрываться казни,
И ухо стал себе почесывать народ,
И говорить: «Эхе! Да этот уж не тот».
Процитированная строфа первой части поэмы фиксирует внимание не на поведении Анджело, а на проявлении типичных черт деспотичного правления. Одним из моментов этой системы оказывается и восстановленный Анджело «давно забытый» жестокий закон: «Закон сей изрекал Прелюбодею смерть».