В каком-то смысле «Мерзкая плоть» - книга-предостережение. Так считает один из критиков, посвятивший много статей этому удивительному писателю, Анджапаридзе Г. (Анджапаридзе Г. Ивлин Во – сатирик и лирик. В кн. – Waugh E. Prose, memoirs, essays. M., 1980). Юмористически рассказывая о бессилии людей перед жизнью, роман отражает конец определенной эпохи и то, что последует за ней. Но ограничиться этим выводом – значит не увидеть сложности романа, проистекающей из двойственного отношения писателя к своим героям. Он трезво видит их глупость и никчемность, однако не презрение, а горячее сочувствие рождают в нем эти люди, и, например, в любви Адама и Нины очень много трогательного. Это дети, хочет сказать Во о героях своего романа, простодушные дети, танцующие у самого края пропасти. Увы, они не ведают, заигравшись, какая ужасная судьба их ожидает.
Мир Во, как и мир Смоллета, жесток, и оба писателя принимают этот факт как неизбежность. Люди чаще всего эгоистичны и им нет никакого дела до несчастий и страданий ближнего. И у Во, как и у Смоллета, непрочны все человеческие связи — родственные, дружеские, любовные. Этот мир построен по закону «от противного», где правый — виновен, а виноватый — прав. Собственно, об этом и «Упадок и разрушение», и «Мерзкая плоть», и «Черная беда», и, конечно же, «Пригоршня праха». Поль, Эдам Сет, Тони Ласт — каждый из них вряд ли может считаться человеком образцовым, однако они значительно лучше многих окружающих людей и именно поэтому на их голову сыплются всевозможные несчастья.
В первых трех романах Во велик элемент неожиданности. Случай то швырнет персонажей навстречу друг другу, то разводит их навсегда, но именно он мешает им добиться своих целей. Иного рода превратности судьбы определяют жизненный путь героя, пожалуй, одного из самых знаменитых романов Во «Пригоршня праxa». Здесь случайности поняты и убедительно воплощены писателем как проявление социальной закономерности. Если в предыдущих книгах на первом плане — лишь сатирически-гротескное изображение общества, то в «Пригоршне праха», сатирически изображая общество, анализируя связь героя с миром, Во приходит к важному выводу - о невозможности существования в микромире, каким бы желанным он ни казался Полю Пеннифизеру и Эдаму Фенвик-Саймсу.
Замысел романа «Пригоршня праха» состоит в том, чтобы доказать, что чистота и благородство, порядочность и умеренность не только чужды современному обществу — идея, много раз варьировавшаяся в прошлых книгах, — но и вообще не имеют права гражданства в «цивилизованном мире».
В различных своих ипостасях предстает в «Пригоршне npaxa» буржуазия. Буржуазия как воплощение бездуховности и цинизма буржуазия как воплощение безжалостно хищнического начала в обществе, буржуазия многоликая, обладающая высшей степень» мимикрии, и, наконец, буржуазия, уничтожающая любого, не желающего принимать ее «символ веры».
Важной особенностью «Пригоршни праха» является то, что это — первый роман Во, в котором характерное для сатиры отрицание пороков «уживается» с жаждой утверждения, с мечтой о твердых нравственных устоях, с мечтой, которая рушится, не воплотившись, что в конечном итоге еще более усиливает сатирическую остроту книги и определяет ее печальный, элегический тон.
«Не жалейте флагов» — произведение переходного периода. В нем продолжается процесс, начавшийся в «Пригоршне праха», — сатира осложняется лирической темой. В этом романе одновременно и равноправно присутствуют все три начала, в разной степени проявлявшиеся в ранних произведениях: сатирическое, лирическое и развлекательное.
Эпизоды романа, повествующие об армейских буднях, обнажает несовершенство британской военной машины. Самое главное — слепое следование приказу, как бы абсурден он ни был. Автоматы действий, забота лишь о соблюдении внешней, формальной стороны и пагубное невнимание к сущности явлений создают благоприятную среду для возникновения нелепейших положений. Ситуации, описанные Во, находятся на грани гротескных. Бессмыслица, заключенная в приказах, сталкивается с реальностью и демонстрирует свою несостоятельность. Английская армия полна случайных людей, ибо так от веку положено: настоящим офицером в хорошем полку может быть только человек из «благородного» рода. Ни набранные в соответствии с подобным принципом офицеры, ни их солдаты не понимают, что им предстоит. На учениях они ведут себя, как на неудавшемся пикнике, а будущие военные действия представляются им приятным развлечением.
Идеалы «великой» Британии, «владычицы морей» покрылись не дымкой романтических воспоминаний, но ничто не пришло им на смену. Изображенные Во британские офицеры, достойные наследники покорителей и усмирителей колоний, привыкли видеть войне один из наиболее легких способов обогащения и продвижения по общественной лестнице. Они профессиональны в самом худшем смысле слова — им все равно за что и с кем воевать. Руководствуясь в повседневной деятельности лишь соображениями собственной карьеры, они нисколько не заботятся о деле. Ничем не лучше армейских офицеров работники контрразведки во главе с пройдохой полковником Пламом, успешно сочетающие армейскую неорганизованность с чиновничьей нерадивостью. Сатирическое изображение армейской жизни, начатое в отдельных эпизодах романа «Не жалейте флагов», становится объемным и панорамным в трилогии «Меч почета».
Лирическая линия в романе «Не жалейте флагов» связана с образом Седрика Лейна, персонажа, для Во как будто совершенно неожиданного. Седрик беден и безводен. Человек не от мира сего, архитектор-дилетант, влюбленный в древнее искусство, он своей Шовной чистотой и неприспособленностью к жизни напоминает ни Ласта, однако над Седриком писатель никогда не смеется и иронизирует. Седрик удивительно добросовестен и исполнителен и таким, как он, почти всегда катастрофически не везет. Его служба в армии — полная противоположность времяпрепровождению светских бездельников типа. Элистера Трэмпингтона. Офицер пехоты Седрик Лейн нелепо гибнет, исполняя приказ, когда в нем нет уже никакой необходимости.
Тема «Прерванной работы» представляет собой вариацию, несколько в более камерном ключе, основной темы всего творчеств Во — наступление «современного века», иными словами аморализма и торгашества, на хорошего и порядочного человека. Повесть «Прерванная работа» увидела свет в 1942 г. Это произведение 6ыло начато в годы, предшествовавшие войне, и действительно, как следует из названия, работа над ней была прервана войной.
Новой в этом произведении стала манера повествования. Рассказ ведется от лица Планта — он же герой повести — о его прошлых переживаниях. Рассказ этот глубоко лиричен, пронизан рефлексией и глубокой печалью.
При всей исповедальности интонаций «Прерванная работа» самым непосредственным образом связана с тревожной реальностью конца тридцатых годов. Дело даже не в том, что в авторском постскриптуме дается точная датировка финала повести, указание на время и место действия – 25 августа 1939 года, затемненный, притаившийся в ожидании немецких бомбардировщиков Лондон. Вся повесть пронизана ощущением надвигающейся катастрофы, неизбежного крушения тех ценностей, которыми руководствовался Джон Плант. “No one of my close acquaintance was killed, but all our lives as we had constructed them quietly came to an end. Our story, like my novel, remained unfinished – a heap of neglected foolscap at the back of a drawer.”
То, что действие книги происходит в прошлом, хотя и не столь отдаленном, позволяет писателю сохранить за героем-рассказчиком одну из его важнейших функций — функцию иронической оценки в данном случае и самооценки. Язвительный Плант смотрит в свое прошлое как бы со стороны и ко многим своим поступкам даже размышлениям он относится, по крайней мере, внешне, — холодно и беспристрастно, так, как мог бы оценить их сторонний наблюдатель. Подобная же роль наблюдателя-участника будет уготована и Райдеру в романе «Возвращение в Брайдсхед».
Во работал над «Возвращением в Брайдсхед» весной 1941 после полученного на фронте ранения. Он признался, что, создавая «Возвращение в Брайдсхед», он «сознательно писал некролог обреченному высшему классу Англии».
Критическое отношение Райдера к британской армии — это отношение самого Во, столкнувшегося на фронте с чудовищной неразберихой, возмутительной нерадивостью высших чинов, неприкрытым карьеризмом н вопиющим бюрократизмом чиновников военной форме.
Однако все же нельзя отождествлять автора с его героем Чарльзом Райдером, что легко подтверждается самым беглым сопоставлением «Возвращения в Брайдсхед» и «Мерзкой плоти».
Встающие из воспоминаний Райдера Оксфорд и Лондон 20-х с подернутым розовым флером годы юности, Себастиан Флайт и его окружение, их проделки и развлечения — все прямо перекликаются с тем, о чем Во уже написал в «Мерзкой плоти». Но другие стали акценты писателя, изменился и сам рассказчик. Райдер первой части романа еще только начинает увлекаться тем, в чем уже разочаровался и что высмеял сам Во. Писатель сразу и без обиняков отмечает особенность долгой и не очень счастливо закончившейся дружбы между Райдером и Себастианом: нет в нем и настоящей духовной близости, ни полного совпадения вкусов и привязанностей. Она с самого начала неравноправна. Как будто зачарованный, Райдер во всем подчиняется и следует Себастиану: место наук занимают развлечения, вечеринки, вино, пикники, прогулки на машине, путешествия — мир обеспеченной и законной праздности, сразу покоряющий Райдера.