Кроме того, нельзя обойти вниманием и тот факт, что сюжет в произведениях постмодернизма, как правило, распадается на микросюжеты, многочисленные отступления, произведения самих персонажей, авторские комментарии и др. Такая «разбитость» текста на формальному равные, с одной стороны, свидетельствует о распаде целостности самой действительности, о дисонансах, которые образовалось в мире и сознании человека. Тем не менее все эти микросюжеты объединяются волей и чувствами рассказчика. Творческое начало соединяет то, что распалось в мире. И творчеству в данном случае отведенная чрезвычайно важная роль.
Творец в постмодерных произведениях наделяется огромной силой. Он способный соединить реальность и фантастику, сознательное и подсознательное, соответствующее действительности и возможное, настоящее и минувшее. Художник создает палимпсест, многослойное целое, которое может возвращаться теми или другими гранями к читателям, акктуализовать в разные времена разные смыслы. Художнику предоставляется право свободного перехода с одних пространственно-временных уровней на другие, кое-где противоположные, обращаться к разным культурным слоям, делать их частью реального мира. Он свободно манипулирует художественной действительностью и героями, ведет захватывающую игру с читателем. В чем же состоит смысл этой чрезвычайно гибкой и толерантной манеры? В овладении логикой абсурда, в эстетичной победе над хаосом. Ужасное, что стало объектом искусства, уже не является таким ужасным, так как искусство его овладело своими специфическими средствами. Ужасное в жизни пугает, а в искусстве его можно внимательно рассмотреть, подумать над ее причинами и следствиями и наконец выработать свое отношение к нему. А если внимательнее присмотреться к художественному миру героев постмодернизма, тогда, возможно, и мы, люди третьего тысячелетия, станем сами себе немного более понятными.
ІІ. Феномен американского постмодернизма в произведении Дж. Гарднера “Осенний свет”
2.1 Эстетический реализм в творчестве Дж. Гарднера
Выходец из проживавшей в штате Нью-Йорк фермерской семьи, Джон Гарднер до конца своих дней оставался самым значительным выразителем морально-этических ценностей в американской литературе.
Джон Гарднер — писатель, который всегда глубоко осознавал национальные традиции Америки. Вместе с тем, обращенность к анализу и осмыслению особенностей американского исторического и культурного опыта сочеталась у него с интересом и вниманием к мировой культуре, которую он воспринимал как неотъемлемую часть собственной жизни. В книгах Гарднера поэтому обязательно присутствует его отношение (прямое или опосредованное) к художественной культуре разных стран как к объединяющему и утверждающему началу, которое противостоит силам разрушения и хаоса, т.е., по мысли Гарднера, выполняет главную задачу, стоящую перед искусством: «По своей сути искусство должно быть серьёзно и благотворно — это игра, которая противодействует хаосу и смерти, противодействует энтропии» .
Опору на мировую культурную традицию Гарднер, специалист по европейскому Средневековью, осуществлял в рамках своей преподавательской деятельности в ряде американских университетов и не уставал подчеркивать значимость этого в своих интервью и в работах литературно-критического характера. Эта сопряжённость с традициями мировой культуры хорошо видна и в его книгах, где широко используются и причудливо трансформируются сюжеты и образы античной литературы («Крушение Агатона», 1970), средневекового эпоса («Грендель», 1971), мотивы поэзии Данте («Никелевая гора», 1973) и т.д.
Эта черта творчества Гарднера связана, как отмечали некоторые критики, с одной из тенденций развития американского постмодернизма: с металитературой (metafiction), но не сводится к ней. Использование литературных аллюзий и реминисценций для писателя — способ выявить созидательную роль человеческой культуры, в том числе и литературы, как основополагающую, «показать апофеоз всей литературы и жизни (a selebration of all literature and life)», как замечает Гарднер в последней главе повести «Королевский гамбит».
Плодовитый и популярный романист, Гарднер применял в своих произведениях реалистический подход, но при этом пользовался целым рядом нововведений, таких как нарушение последовательности действия посредством возврата к прошлому, повествование внутри повествования, пересказ мифов и контрастирующие истории, с тем чтобы выявить правду в отношениях между людьми. Сильными сторонами творчества этого писателя являются искусство создания характеров (особенно удаются ему полные сочувствия образы простых людей) и красочность стиля.
В своих произведениях Гарднер проповедует благотворную силу товарищества и призывает к выполнению долга и семейных обязанностей. В этом отношении он является глубоко традиционным и консервативным автором. Гарднер пытался показать, что определенные ценности и поступки ведут к полноте жизни.
«Я непрестанно заимствую, краду, откликаюсь на сказанное другими»,— сказал о себе в интервью Джон Гарднер (1933—1982). Осознанная экспериментальность, литературность, «филологичность» его прозы не противоречит установившейся за ним репутации реалиста и моралиста. Гарднер не согласен с теми из своих коллег, кто считает, что принцип миметического подражания в искусстве изжил себя. Посредством интуитивного сопереживания, утверждает он в эссе «О нравственной литературе» (1978), художник проникает в логику поведения персонажей и жизни вообще. Приобщая к этому процессу читателя, литература воспитывает в нем терпение и терпимость, стремление понимать и сочувствовать.
2.2 Роман Дж. Гарднера «Осенний свет»
Роман «Осенний свет» (1976) состоит из двух «книг». В этом, самом прославленном из романов Гарднера, как известно, два сложно взаимодействующие друг с другом сюжета: внешний, которые критики условно называют «вермонтским», и внутренний («роман в романе») — «калифорнийский». Одна из авторов сборника статей «Джон Гарднер. Перспективы литературной критики» сделала весьма остроумное замечание, касающееся композиции книги Гарднера: «Здесь под одной обложкой не один, а два романа».
Основное повествование выдержано в духе традиционного реалистического бытоописательства. «Книжонка», с которой читатель знакомится «между делом» вместе с героиней Книги,— не менее искусная стилизация под бестселлер, крепко скроенный по популярному трафарету. В Книге живописуется ссора двух стариков, брата и сестры, Джеймса Пейджа и Салли Эббот, проживающих на ферме в глухом уголке штата Вермонт. В пародийно-сниженном виде этот конфликт дублируется в Книжонке — элементы сходства подчеркивают различие эстетических систем, между которыми устанавливается игровое взаимодействие. Персонажи Книжонки — марионетки-аллегории, олицетворяющие каждый свою идею. Герои Книги — объемные, со вкусом выписанные характеры, которым читатель сопереживает, «как живым людям». Сквозь комическую нелепость бытовой ссоры, сквозь лихие пируэты авантюрной фабулы проглядывает истинный сюжет романа — нелегкий поиск контакта с другим человеком, с самим собой.
И, пожалуй, что, в романе Гарднера «Осенний свет» отчётливо заявляет о своем присутствии «семейная мысль».
В одной из первых глав романа мы видим разлад в доме Джейма Пейджа, мы застаём и с самого начала романа Гарднера: «So he'd loaded the shotgun while the old woman, his sister, sat stupidly grinning into the flickering light... and without a word of warning he'd blown that TV screen to hell, right back where it came from... The old woman, his sister, ...was up there in the bedroom furiously pacing, locked in the bedroom by her brother's hand...».
Стычки (с применением оружия и хитроумных ловушек) между Джеймсом и Салли в романе Гарднера имеют совершенно различные причины и мотивы, но эти (и прочие) семейные конфликты свидетельствуют о недостатке понимания, взаимного уважения и любви между близкими людьми; они, кроме того, выявляют неблагополучие и дисгармонию жизненного устройства.
В романе Гарднера семейная тема сосредоточена, главным образом, в «вермонтском» сюжете, хотя косвенно откликается и в «калифорнийской» линии. К началу действия романа «Осенний свет» от прежде большой семьи Джеймса Пейджа остались лишь он сам и его дочь Вирджиния, которая живёт с мужем и приёмным сыном. Салли, сестра Джеймса, осталась одна после смерти мужа и, лишившись материальной поддержки, переехала из города на ферму, где родилась и выросла, в дом, принадлежащий теперь её брату, человеку резкому и несдержанному даже с самыми близкими людьми. Тема семейного разлада, ослабления и распада семейных уз, отчуждения и вражды — одна из самых характерных для европейской и американской литературы со второй половины XIX в.
Начало романа «Октябрьский свет» также настраивает на этот, ставший уже традиционным для семейного романа ХХ в., ракурс изображения семьи: опять взрослые не понимают детей (конфликты между Джеймсом и его сыном Ричардом, о которых часто вспоминают Джеймс, Салли и Вирджиния), опять нет полного согласия между супругами (суровость и несправедливость Джеймса по отношению к кроткой и нежной Арии), опять вражда между братом и сестрой, чреватая серией потрясений и несчастий и чуть не приведшая к непоправимым последствиям.