Когда, прожив самостоятельно осень и зиму в Петербурге, Надя возмужала и вновь встретилась с Сашей в Москве, то «почему-то показался он Наде серым, провинциальным». Она чувствовала инстинктивно, что стала сильнее Саши. Уже после его смерти она заглянула в последний раз в пустую Сашину комнату в бабушкином доме и, полная благодарности, простилась с тем, кто сделал для нее так много, но уже сделал свое дело – дал ей путевку в новую жизнь. «Прощай, милый Саша!» - думала она, прощаясь, в сущности, со всем, что теперь для нее отошло в прошлое. И позднее, снова уезжая из дома после летних каникул, она уже «покинула город, как полагала, навсегда». Мы расстаемся с живой и веселой героиней, способной преодолеть все предстоящие ей трудности, ясно осознавшей, наконец, истинную цель в жизни.
Прозрение, происходившее и прежде с чеховскими героями, впервые обернулось в рассказе «Невеста» практическим разрывом с прежним укладом жизни.
Если помнить, что «Невеста» написана в годы оживления общественного движения, накануне первой русской революции, то можно допустить, что автор имел в виду приобщить Надю к изменениям, происходившим в жизни в начале 1900-х годов. Ведь Надя поехала учиться в Петербург, а петербургское студенчество ко времени, когда слагался сюжет рассказа, уже прославилось своими политическими выступлениями.
Связь Нади с предреволюционной атмосферой почувствовал один из самых первых читателей рассказа – В.В.Вересаев, которому Чехов показал новое произведение еще в корректуре, но тогда Вересаев, по его воспоминаниям, заметил Чехову: «Антон Павлович, не так девушки уходят в революцию». На это Чехов отвечал: «Туда разные бывают пути».
6. Мир жизни дома Прозоровых.
В этой пьесе в еще большей мере чувствуется художественный подтекст и реалистическая символика с их главным лейтмотивом: все стремится к новой жизни, и вся большая ненависть пробуждается в людях к обывательщине.
Основной конфликт в пьесе – столкновение морально чистых, «светлых личностей» с миром обывателей, с их жадностью, пошлостью и грубым цинизмом. В центре внимания пьесы – жизненная драма трех сестер. Маша и Ольга в равной степени уже к началу пьесы духовно истерзаны жизнью, Ирина, напротив, полна надежд, планов, уверенности в своих силах. Она не понимает своих сестер и не верит им. Духовная драма Ирины, зарождающаяся на наших глазах, в основе своей определяется не какими-то из ряда вон выходящими обстоятельствами, но невозможностью найти применение своим знаниям, своей жажде разумной деятельности – элементарным человеческим стремлениям, которые и определяют ее представление о личном счастье. Вот почему в третьем действии она восклицает: «Довольно, довольно! Была телеграфистской, теперь служу в городской управе и ненавижу, и презираю все, что только мне дают делать…Мне уже двадцать четвертый год, работаю уже давно, и мозг высох, похудела, подурнела, постарела, и ничего, никакого удовлетворения, а время идет, и все кажется, что уходишь от настоящей, прекрасной жизни, уходишь все дальше и дальше, в какую-то пропасть». Так обнажается социальный смысл драмы трех сестер.
В связи с этим становится понятна та роль, которую играет в судьбе персонажей любовь. Когда жизнь старит и выматывает человека, когда труд не может принести ему никакого удовлетворения - люди пытаются создать хотя бы иллюзию счастья. Так мечтает о замужестве как о счастье Ольга, поэтому Ирина решает соединить свою жизнь с Тузенбахом. Однако иллюзия остается иллюзией. Сомнительно, да и недолговечно счастье Маши с Вершининым. Ничего не меняется в жизни Ольги, разве только то, что она нехотя становится начальницей гимназии.
В отличие от предшествующих пьес враждебный человеку порядок как бы персонифицирован в «Трех сестрах» в образе жены Андрея – Наташи. Жадная, примитивно эгоистичная, развратная, преуспевающая, она становится в пьесе почти символической фигурой, вмещающей в себя характеристику господствующих человеческих характеров и отношений. На наших глазах из недалекой, застенчивой девицы она превращается в деспота, тирана и полновластного хозяина дома, злого наглого хищника. Воцарение Наташи в доме, постепенное вытеснение ею сестер и Андрея, установление своих порядков в доме (изгнание престарелой няньки Анфисы и другое) дано как неуклонное тождество этого страшного мира. В первом действии она «плачущим» тоном оправдывается, когда Ольга с ужасом замечает на ней безвкусный пояс. Не то в четвертом действии. Тут она уже не сомневающаяся в себе хозяйка, сама законодательница вкусов.
Облик Наташи, история ее возвышения не только персонифицируют враждебный человеку мир, но и с предельной убедительностью рисуют реальную угрозу поглощения им всего подлинного человеческого. Все это достигает кульминации в четвертом действии, где полной победе Наташи сопутствует смерть Тузенбаха, окончательное крушение Андрея и где со всей остротой выявляется драма трех сестер. Жалея сестер, и, пожалуй, восхищаясь ими, Чехов в то же время показал их бессилие и беспомощность перед лицом жизни. Герои пьесы не могут бороться. Они умеют только мечтать. Мечтают все – и Ирина, и Маша, и Ольга.
Ирина мечтает о трудовой, интересной жизни, о жизни, которая может принести удовлетворение, мечтает о замужестве как о шаге, который приведет ее к свободе, к счастью. Маша мечтает о счастье - о том счастье, которое делает человека красивым и сильным. Ольга мечтает о том, чтобы в двадцать семь лет не чувствовать себя старой, улыбаться солнцу, любить деревья, цветы, людей.
Итак, горячее стремление человека к разумной творческой деятельности, к элементарному человеческому счастью и те реальные возможности, которые дает человеку враждебная действительность. Это противоречие закономерно рождает и другую тему, широко представленную в рассказах Чехова во второй половине 90-х годов: основные герои пьесы глубоко не удовлетворены жизнью, полны предчувствием неизбежного и скорого ее изменения.
Три сестры по праву вызывают искреннее сочувствие зрителя. Их глубоко возмущают грубость и несправедливость, которые приходят в их дом вместе с воцарившейся там мещанкой Наташей. «Меня,- заявляет Маша, - волнует, оскорбляет грубость, я страдаю, когда вижу, что человек недостаточно тонок, недостаточно мягок, любезен». Ей вторит Ольга, которая говорит Наташе: «…всякая, даже малейшая грубость, неделикатно сказанное слово волнует меня». Мало этого, они не удовлетворены жизнью, трудом «без поэзии, без мысли», страстно тянутся к жизни иной – осмысленной, полной. «Мне кажется,- говорит Маша,- человек должен быть верующим или должен искать веры, иначе жизнь его пуста… Или знать, для чего ты живешь, или же все пустяки, трын-трава».
Сестры, несомненно, близки Чехову, принадлежат к числу тех его героев, которых по праву можно назвать чеховскими. Действительно, что означает их странная мечта: «В Москву, в Москву!»? Бесспорно, это, прежде всего иносказание – своеобразное выражение горячего желания сестер вырваться из засыхающего гнилого болота. В эту мечту вкладывают они все свое душевные стремления. Крушение этой надежды не может не волновать зрителя, не может не вызвать его сочувственного отклика.
Пьеса не только отрицала существующие жизненные условия и приводила к мысли о необходимости их изменения, но и более резко говорила об ответственности человека за свою жизнь. В финале - мучительные раздумья, которые выражены в словах трех сестер, оказываются шагом вперед к оптимистическому разрешению конфликта.
Судьба трех сестер сложилась трагична, они оказались пока что бессильны противостоять торжеству пошлости. Однако в жизни что-то изменилось, и вот уже все говорят о будущем счастье, обсуждают пути к нему, а иные даже говорят о близкой очистительной буре. В словах сестер в связи с этим отражена не только их глубокая драма, вызванная торжеством мира Наташи, но и надежда, весьма определенная, смутная, но все же надежда на реальное изменение жизни.
7. ”Это трагедия” женщины в пьесе «Вишнёвый сад».
В «Вишнёвом саде», последней пьесе Чехова, молодая пара, своим отношением к жизни противостоящая людям старших поколений. Совсем юная дочь Раневской, Аня и Петя Трофимов, бывший репетитор его покойного младшего брата, не являются героями «Вишнёвого сада» - ведь действие пьесы сосредоточено на истории продажи усадьбы с вишнёвым садом.
С этим центральным эпизодом гораздо более тесно связаны жизненные пути других героев: старых владельцев имения – Раневской и Гаева; Вари, которая живёт в доме как приживалка и экономка; несколько слуг во главе со стариком Фирсом; конторщица Епиходова; наконец, центрального по замыслу автора героя – Лопахина, бывшего крепостного, который сумел нажить капитал, купил на торгах имение и уже распорядился срубить сад, чтобы построить на этом месте дачи и сдавать их в аренду, т.е. полностью сменил помещичьи порядки в имении на буржуазные.
Петя и Аня стоят в стороне от главного события. Хотя Аня и могла бы быть наследницей матери и дяди, её духовная жизнь складывается вне этого положения в семье. В центре внимания писателя при изображении этой молодой пары – формирования личности девушки и её прозрение, которое происходит под влиянием молодого человека, живущего в положении гостя. Петя Трофимов внушает своей подопечной желание покончить с праздным и бесполезным существованием и приобщить к жизни трудовой и общественно полезной. «Ведь так ясно», - старается он убедить Аню, как безнравственна жизнь в доме, который она так любит: «Чтобы начать жизнь в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить эго можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом».