Не случайно чужеземные владыки так жестоко расправились с собирателями народных песен. В этих поэтических сказаниях, нигде не записанных, но легко переносимых из уст в уста народной молвой, запечатлелась великая ненависть к поработителям.
Народные песни – вот национальное культурное достояние болгар в мрачные века турецкого ига.
Вся жизнь народа, его беды и страдания, его мечты и чаяния, мимолетные радости, его герои, события родной истории – псе отразилось в этой великолепной песенной симфонии.
Здесь живут и смутные суеверные страхи, выраженные в чудесных поэтических легендах о дивах и юдах, о страшных самовилах:
Подошла к Стояну черная года,
Подхватила его с травы зеленой,
Подхватила, крылья расхлестнула,
Унесла в туманное небо.
Ой, Стоян, любимый Стояне!
Не видать тебе матушки старой,
Не знавать тебе жены и деток!
Ты со мной останешься навеки
В синем небе, в пустоте воздушной,
Где лишь ветры вольные веют
Да поблескивают морозные звезды!
Здесь живут предания о черных годинах народных бедствий, когда с фатальной неизбежностью из края в край переходила страшная гостья – чума, опустошая города и селения, наводя ужас и трепет на беззащитные людские массы.
Безвестный автор рисует ее в образе черной цыганки, злодейки-жницы с острой и гибельной косой:
Отчего вся Босна потемнела,
Потемнела Босна, мглой покрылась,
Или здесь чума-цыганка бродит,
Или здесь пожары загудели,
Или Босна-речка замутилась?
Нет, пожары в Боспе не гудели,
Не мутились воды речки Босны,
То чума, бродячая цыганка,
Черномазая злодейка-жница,
С острою косой идет по Босне
И срезает спелые колосья.
Битва на Косовом поле в XIV веке была трагической и для болгарского народа, поэтому и здесь, как в сербских песнях, мы слышим великую скорбь о Косовом побоище.
Мрачен тон песни, мрачны ее поэтические образы. Черный ворон беспокойно бьет крылами, черному ворону не сидится на белом камне. «Что терзает тебя, черный ворон, – спрашивает песня, – или жажда тебя палит, или терзает голод? Ты лети на Косово поле, там наешься белого мяса с юнацких костей, там напьешься крови юнацкой, выпьешь там и очи черные, мертвые очи юнаков».
Избрана динамическая форма диалога с вороном. Никаких длиннот. Все предельно кратко. Лаконичными штрихами рисует автор песни свою картину, и черный ворон, отпечатавшийся в народном сознании как предвестник всяческих бед, и черные
мертвые юнацкие очи – все поэтические образы песни создают общий мрачный колорит и потрясают своей жуткой выразительностью.
Герой сербского эпоса Марко Кралевич оживает и здесь, в болгарских песнях. Здесь он приобретает исполинские размеры: у него сабля в девять пядей, у него шапка из двенадцати матерых волков, у него тулуп из тридцати медвежьих шкур; сестра, посестрима Марко – волшебница вила-самовила, и конь его Шарко о шести крылах. Марко Кралевич и здесь грозный враг басурманов-турок, он сражается с Мусой Кеседжием и убивает его. Умирая, приказывает Марко орлам не летать над ним и не молить небо о здоровье его и жизни, а губить, уничтожать смертных врагов болгарского народа:
Ой, летите, орлы, улетайте Дальше, дальше на край бела света. Напитайтесь вы мясом басурмаиов, Черной крови супостатов напейтесь!
Хайдуцкие песий. Угнетенный болгарский народ избрал особую форму борьбы с чужеземными захватчиками. Стали создаваться небольшие, из 10–12 удалых молодцов, отряды народных мстителей, хайдуков. Они уходили в леса и потом совершали набеги на турецкие посты. Закаленные в невзгодах, отважные люди, они отстаивали право народа на независимость и свободу. Неукротимый дух народа проявился в этом могучем партизанском движении – хайдучестве. Хайдуцкие песни запечатлели образы благородных героев-юнаков.
Вот едет Стоян-красавец лесной чащей, гонит коня лихого и дивится, глядя на лес зеленый, прохладный. Любят юнаки лес, ибо стал он им домом родным. Дивится Стоян, что печален лес, ветви его поникли, листья почернели. Уж не мороз ли нежданный ожег листья, не пожар ли опалил их? Нет, говорит угрюмый лес. Триста девушек провели через чащу проклятые басурманы в далекую неволю. Среди рабынь гибкие гречанки, нежные, словно листья, валашки и, «белых цветов белее» болгарки. Оттого и печален лес, оттого и ветви его поникли. Загорелось сердце юнацкое гневом и горем лютым, пришпорил Стоян коня и поскакал в погоню, а догнав, порубил черных арапов и освободил пленниц.
Чудная, поэтическая картина жизни болгарского народа! И горе горькое – гнет ненавистных чужеземцев, и гордое чувство любви к своим героям, отважным юнакам, способным защитить обездоленных людей, и угрюмый лес, который роняет слезы и тяжко вздыхает о бедах любимого народа, – как одно здесь дополняет другое, создавая поистине гармоническое художественное единство! Среди хайдуков были и отважные девушки. Несколько песен посвящено им. Водила дружину хайдуков храбрая Тодорка; никто не знал, что под юнацкой одеждой скрывает она женское тело, только однажды озорной хайдучонок догадался о том и разоблачил Тодорку, предложив ей вместе со всеми искупаться в Дунае:
Распустила свой пояс И в дунайские волны, В белоснежные воды Окунулась Тодорка И, Дунай переплыв, Так сказала со смехом: «Эй, дружинники-четники, Девять лет вместе жили, Девять лет я хайдучила, Девять лет вас водила, И во мне не узнали Вы, дружинники, девку».
Борьба с иноземными угнетателями почиталась в народе великой честью. Шли века, а борьба все более и более разгоралась, охватывая широкие слои масс. И каждому хотелось отличиться в этой борьбе, внести свою лепту в общее дело, в борьбу священную, в борьбу до победного конца:
С недругом нет договоров,
Нет с басурманами мира!
В песнях с задушевной теплотой воспевается добрый друг юнака, его преданный боевой товарищ – конь. Любит и холит своего коня добрый юнак, и конь никогда не покидает его. Они неразлучны, конь и его хозяин, и коли погибает юнак отважный, то и тогда не отходит от него добрый конь. Спит юнак в сырой земле с лихой пулей в сердце, а по тропам бродит его белый конь, беспокойно ржет, и бьет копытами землю, и зовет своего хозяина, – зачем он не встает, зачем не натянет могучей рукою уздечку, зачем не вденет ногу в литое стремя, не пришпорит своего коня, не помчится с ним в чистое поле раздольное, к берегам синего Дуная.
Одна из песен рассказывает о смерти храброго героя Янкулы. Арного порубил врагов Янкула на Косовом поле, но и его настигла злая пуля, и умер Янкула, обняв родную, обагренную кровью землю:
Конь заржал, остановился,
Над юнаком наклонился,
Гривой шелковой, косматой
Он накрыл лицо юнака,
Отогнал хвостом он белым
Мух и оводов проклятых
И хозяина Янкулу
Окропил слезой соленой,
А потом заржал тихонько
И упал на землю рядом,
Замолчал, затих и помер.
Постоянными героями песни являются и широкий Дунай, и густой лес, и земля, которую отважные юнаки, умирая, обнимают.
Природа живет с людьми одной жизнью, она радуется и печалится вместе с ними. Поет юнак в лесу чудо-песню, а лес отвечает «стоголосым звонким эхом»; любит парень девицу, думает, что никто про то не знает, но узнал о том зеленый луг и поведал густому лесу, а тот рассказал воде студеной. И так всегда вместе с человеком природа, и даже когда умирает юнак на поле боя, то обагряет он траву «росой кровавой».
Картины природы живописны, песня, как великолепный художник, рисует нам изумительные пейзажи:
Выпал серебряный иней,
Лес опалил зеленый,
Нежные листья пожухли,
Ветки в лесу почернели.
Природа дает художнику-поэту богатейший материал, он черпает из нее образы, выражая ими сложнейшие понятия, которые мы ныне стремимся раскрыть отвлеченными суждениями. Вот один из примеров. Сватаются за девицу двое: молодой парень и вдовец; не хочет идти девица за вдовца, вдовец – что иней осенний. Иней белеет, и осыпаются листья, а парень – молодой, что роса весной: упала роса – цветы расцветают. Вместе с художественной конкретностью приходит в песню и эстетический элемент, который придает песне вечную прелесть.
Итак, обращаясь к художественному мышлению болгарского народа XVII столетия, мы видим, как под гнетом чужеземцев чахнет письменность, почти совершенно гибнет книжность, но широко и могуче живет безымянное народное искусство, великолепное искусство песни, несравненное и гениальное, достойное лучших творений мировой литературы.
Список литературы
1. Виппер Ю.Б., Самарин Р.М. Курс лекций по истории зарубежных литератур XVII века. – М., 1954.
2. XVII век в мировом литературном развитии. – М., 1969.
3. История зарубежной литературы XVIII века /Под ред. В.П. Неустроева, Р.М. Самарина. – М., 1974.
4. Бахмутский В.Я. и др. История зарубежной литературы XVIII века. ‑ М., 1967.
5. Тураев С.В. Введение в западноевропейскую литературу XVIII века. ‑ М., 1962.
6. Проблемы просвещения в мировой литературе. – М., 1970.