Одни просили удалиться,
А те молили: «Озари».
С венком из молний белый чёрт
Летел, крутя власы бородки:
Он слышит вой власатых морд
И слышит бой в сквородки (стр. 112)
Ворона считают черным, потому что он создан дьяволом. В нем видят нечистую силу. Черт принимает его облик. В этом образе черт летает ночью по дворам и поджигает кровли. «Верят, что черти в виде ворон слетаются и кружат над домом умирающего колдуна, чтобы помочь выходу его души из тела» [Статья Галины Бедненко 2001: http://pryahi/indeep.ru]. В данном случае – это белый черт.
Проскальзывает тема огня, что указывает нам на упоминание эротической темы в этом стихотворении:
Шепот, ропот, неги стон,
Краска темная стыда,
«Кто он, кто он, что он хочет?
Руки дики и грубы!
Ах, юдоль моя гореть!»
Знойным пламенем стереть? (стр. 112)
Третья группа значений представлена в стихотворениях: «Снежно-могучая краса» (1911–1912) и «Русь зеленая в месяце Ай!» (Осень 1921).
В этих стихотворениях мы видим образ ворона, связанный с обольщением, страстью, огнем, что указывает нам на эротическую, интимную тему стихотворений. «В палеоазиатском фольклоре Ворон-трикстер и прожорлив, и похотлив, но его основной целью является утоление голода. Ворон-трикстер готов на любой коварный обман, часто торжествует, но бывает и одурачен» [Мифы народов мира 1980:348].
В стихотворении «Снежно-могучая краса» (1911–1912) ворон являет собой обольщение. Венок, который он оставляет – обольстителен и черен. Это может быть предупреждением того, что любовь – коварное чувство. Ворон здесь один, он не может найти себе пару, выбирая путь одинокого обольстителя.
Снежно-могучая краса
С красивым сном широких глаз,
Твоя полночная коса
Предстала мне в безумный час.
Как обольстителен и черен
Сплетенный радостью венок,
Его оставил, верно, ворон,
В полете долгом одинок (стр. 74)
Во втором стихотворении этой группы «Русь зеленая в месяце Ай!» (Осень 1921), мы тоже обращаем внимание на любовную тематику:
Айные радости делая,
Как ветер проносятся
Жених и невеста, вся белая.
Лови и хватай!
Лови и зови огонь горихвостки.
Туши поцелуем глаза голубые,
Шарапай!
И, простодушный, медвежьею лапой
Лапай и цапай
Девичью тень.
Ты гори, пень!
Эй, гори, пень!
Не зевай! (стр. 159)
Вообще, само стихотворение являет собой описание природных месяцев. Ворон упоминается рассказом между зазимьем и братчинами. «Зазимье (листопад) – это месяц октябрь у славян, а братчины (грудень) – это ноябрь, снег и грязь смерзаются грудами» [Энциклопедия русских преданий 2001:142]. Зазимье – свадебник месяц. Именно в этом месяце играли свадьбы. И одинокий ворон символизирует здесь страсть, он может разрушить любовь, вмешаться в нее, ведь он по-прежнему одинок.
После зазимье, свадебник месяц,
В медвежьем тулупе едет невеста,
Свадьбы справляешь,
Глухарями украсив
Тройки дугу.
Голые рощи. Сосна одиноко
Темнеет. Ворон на ней.
После пойдут уже братчины (стр. 159)
Можно сделать такой вывод, что ворон в этих стихотворениях несет в себе какую-то таинственную силу, является черной силой, но всегда идет в сопоставлении или сравнении с белой, светлой силой. Можно сказать, что в стихотворениях идет борьба добра со злом, темного и светлого. Ворон олицетворяет некий компромисс между хищными и травоядными, противопоставление которых друг другу оказывается в конечном итоге смягчением фундаментальной антиномии жизни и смерти. Поэтому Ворон воспринимается как медиатор между жизнью и смертью.
Как трупная птица чёрного цвета с зловещим криком Ворон хтоничен, демоничен, связан с царством мёртвых и со смертью, с кровавой битвой выступает вестником зла. Как всякая птица, ворон ассоциируется с небом.
Участие Ворона в основных мифологических оппозициях способствует его роли как «серьёзного» культурного героя. Как культурный герой ворон осуществляет медиацию в оппозиции природы и культуры.
«ОРЁЛ символ небесной (солнечной) силы, огня и бессмертия; одно из наиболее распространённых обожествляемых животных – символов богов и их посланец в мифологиях различных народов мира. Типологически наиболее ранний этап культа орла отражён в тех мифологиях, где орел выступает в качестве самостоятельного персонажа (тотемистического происхождения). Свидетельства обожествления орла в качестве особого предмета культа известны в древней центральной и северной Аравии» [Мифы народов мира 1982:258].
«В Древней Месопотамии орел был символом божества войны шумерской Нину рты, в Древней Греции – Зевса, в Риме – Юпитера. У финнов, самодийских народностей, якутов, тунгусо-маньчжурских народов и других народов Сибири культ орла был связан с представлением его в виде помощника или олицетворения шамана (откуда обычные изображения орла на шаманской одежде) и культурного героя» [Мифы народов мира 1982:258]. Одним из главных подвигов орла как культурного героя в мифологиях является похищение им света или помощь, оказанная им людям в добывании огня.
К. Леви-Строс в исследованиях по мифологиям индейцев Северной и Южной Америки называет основным «миф о разорителе гнезда орла. Герой выступает защитником детей орла» [Мифы народов мира 1982:258].
«Жил некогда человек, который мальчиком, играя, упал в огонь и обжёг половину лица. С горя он решил уйти из дома. Сверхъестественные помощники рекомендовали ему попросить помощи у орла, и тот обещал помочь герою при условии, что он защитит его птенцов от водных духов. Герой согласился, и орел привёл его к солнцу, чьи дети вылечили его с помощью волшебного зеркала. В знак благодарности индеец обучил их разным играм и вернулся к орлу. Вскоре он убил мифическое водное существо, поедавшее птенцов орла. Когда дети орла подросли, они отвели героя домой» [Мифы народов мира 1982:258].
Аналогичные мифы известны у народов Западной и Южной Сибири.
Противопоставление орла и ворона характерно для некоторых мифов. Чрезвычайно широкое распространение в мифологии и искусстве имеет мотив борьбы орла и змеи. Некогда змея и орел дружили, но затем стали врагами после того, как орел, боясь, что ему и его детям не хватит еды, пожирает змеёнышей.
Два наиболее распространенных мифологических символа животных – самого мощного в мире зверей – льва и самого сильного в мире птиц – орла нередко соединяются в едином смешанном образе львиноголового орла (орлиного льва).
Если архетипические мифы о похищении огня обычно связаны с птицей, иногда – с орлом, то вместе с тем в них можно обнаружить и символику полярно противопоставленной огню стихии – воды. Орел оказывается связанным и с мифом о добывании пресной воды. Орла, как посланца богов, посылают к морю. Возвратившись, орел сообщает, что он видел прежних богов, низверженных в преисподнюю. Из этого видно, что связь орла с водой определяется его ролью связующего начала между разными мирами и разными поколениями богов, в частности как посланца богов, способного быстро покрывать большие расстояния, разделяющие эти миры.
«В Древней Греции орел (иногда с Перуном в когтях) – важнейший атрибут Юпитера, получающий дополнительное значение солярного символа. Искусство Возрождения и последующих эпох отразило традиционные мотивы античной мифологии. Образ двуглавого орла, представляющий собой, вероятно, первоначально отражение характерной двучленной структуры многих архаических мотивов, связанных с орлом, позднее становится весьма популярным в искусстве» [Мифы народов мира 1982:259].
«В библейской метафорике орел служит воплощением божественной любви, силы и мощи, юности и бодрости духа, но также и гордыни (последнее значение соответствует роли этих птиц в средневековой легенде об Александре Македонском, пытавшемся достичь неба с помощью двух орлов) [Мифы народов мира 1982:259].
Орел является символом евангелиста Иоанна и одним из «четырёх апокалиптических зверей», а в светской эмблематике – атрибутом правосудия, зрения (в аллегории пяти чувств), гордыни.
Переходящая ещё из древнего мира традиция совмещения в единой композиции полярно противоположных символов орла и змея – в средние века обретает значение борьбы Христа с сатаной.
«В литературе, особенно поэзии, новейшего времени античные мифологические мотивы переплетены с более поздней средневековой символикой, в которой нередко сочетаются два наиболее универсальных зооморфных мифологических символа – орел и лев» [Мифы народов мира 1982:260].
В ряде традиций орел выступает как «первоцарь» и учредитель иерархии, а также как эмблема власти, в частности царской.
«В мифах, сказках, народных песнях, сфере гаданий, примет, суеверий отмечено огромное количество примеров превращения в Птиц богов, героев, людей. В виде орла выступают Зевс и Дионис; позднее с головой орла изображался евангелист Иоанн» [Словарь славянской мифологии: myfhology.narod.ru].
Для всех славянских народов орел – царь-птица, олицетворение гордого могущества и вольности. Бог-громовник Перун чаще всего воплощался в нем.
«Простонародные русские сказания приписывают орлу способность пожирать сразу по целому быку и по три печи хлеба, выпивать за единый дух по целому ушату меда. Но эти же сказания рисуют его богатырь-птицею, разбивающею в мелкие щепки вековые дубы своей могучей грудью. Может царь-птица в своем грозном гневе испускать из острого клюва огонь, испепеляющий целые города» [Энциклопедия русских преданий 2001: 450].
По старинному поверью, у каждого орла в гнезде спрятан орлов камень, или камень-огневик, охраняющий от всех болезней [Энциклопедия русских преданий 2001: 450].
Обращаясь в своих стихотворениях к мифологеме орла, Хлебников подразумевает у него только одно значение, но очень содержательное по своему смыслу. Орел выступает у него как царь-птица, олицетворение гордого могущества и вольности, а также «царем» неба среди птиц. Образ орла представлен в стихотворениях «Крымское». Записи сердца. Вольный размер (конец 1908), «Скифское» (конец 1908), «Я переплыл залив судака» (1910), «Бог XX века» (1915), «Праотец» (1920), «На родине красивой смерти – Машуке» (1921), «Ну, тащися, сивка» (1922). Во всех стихотворениях можно выделить несколько значимых вещей относящихся к орлу. Первое – это отношение орла к богу Перуну, второе – это знак круга, и третье – это орел рядом с простым степным человеком и пахарем.