Лжепатриотизм проявляет и граф Растопчин, который расклеивает по Москве глупые «афишки», призывает жителей города не оставлять столицы, а затем, спасаясь от народного гнева, сознательно отправляет на смерть безвинного сына купца Верещагина. Подлость и предательство сочетаются с самомнением, надутостью: «Ему не только казалось, что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководит их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ерническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху».
Таким как Растопчин в романе показан Берг, который в минуту всеобщего смятения ищет выгоду и озабочен покупкой шифоньерочки и туалета «с аглицким секретом». Ему и в голову не приходит, что сейчас стыдно думать о покупках, которые не являются необходимыми. Таков, наконец, Друбецкой, который, подобно другим штабным офицерам, думает о наградах и продвижении по службе, желает «устроить себе наилучшее положение, особенно положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии». Наверное, не случайно накануне Бородинской битвы Пьер замечает на лицах офицеров это жадное возбуждение, он мысленно сравнивает его с «другим выражением возбуждения», «которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти».
О каких «других» лицах идет речь? Разумеется, это лица простых русских мужиков, одетых в солдатские шинели, для которых чувство Родины свято и неотъемлемо. Истинные патриоты в батарее Тушина сражаются и без прикрытия. Да и сам Тушин «не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову». Кровное чувство Родины заставляет солдат с немыслимой стойкостью сопротивляться врагу. Из описания дворника Ферапонтова мы видим, что этот человек, отдающий на разграбление свое имущество при оставлении Смоленска, бьет свою жену за то, что она просит его уехать, он мелочно торгуется с извозчиком, но, поняв суть происходящего, сам сжигает собственный дом и уезжает. Он тоже, безусловно, патриот. Для него нет смысла в нажитом добре, когда решается судьба его родины. «Тащи все, ребята, не оставляй французам!» — кричит он русским солдатам.
А что делает Пьер? Он отдает свои деньги, продает имение, чтобы экипировать полк. И что заставляет его, богатого аристократа, идти в самое пекло Бородинской битвы? Все то же чувство обеспокоенности за судьбу своей страны, желание помочь русскому народу.
Вспомним, наконец, и тех, кто покинул Москву, не желая покориться Наполеону. Они были убеждены: «Под управлением французов нельзя было быть». Вот почему они «просто и истинно» делали «то великое дело, которое спасло Россию».
Истинные патриоты в романе Толстого не думают о себе, они чувствуют потребность собственного вклада и даже жертвы, но не ждут за это награды, потому что несут в душе неподдельное святое чувство Родины.
Идет война в Австрии. Генерал Мак разбит под Ульмом. Австрийская армия сдалась. Над русской армией нависла угроза разгрома. И вот тогда Кутузов принял решение послать Багратиона с четырьмя тысячами солдат через труднопроходимые Богемские горы навстречу французам. Багратиону предстояло быстро совершить трудный переход и задержать сорокатысячную французскую армию до прихода главнокомандующего. Его отряду нужно было совершить великий подвиг, чтобы спасти русскую армию. Так автор подводит читателя к изображению первого великого сражения.
В этом сражении, как всегда, дерзок и бесстрашен Долохов. Храбрость он проявляется в бою, где “он в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера”. Но после этого он идет к полковому командиру и докладывает о своих “трофеях”: “Прошу запомнить, ваше превосходительство!” Далее он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся кровь: “Рана штыком, я остался на фронте. Попомните, ваше превосходительство”. Везде и всегда Долохов беспокоится о себе, только о себе, все, что он делает, делает для себя.
Нас не удивляет и поведение Жеркова. Когда в разгар боя Багратион послал его с важным приказом к генералу левого фланга, он не поехал вперед, где слышалась стрельба, а стал “искать” генерала в стороне от боя. Из-за не переданного приказа французы отрезали русских гусар, многие погибли и были ранены. Таких офицеров много. Они не трусливы, но не умеют забыть ради общего дела себя, карьеру и личные интересы. Однако русская армия состояла не только из таких офицеров.
Героизм в романе выглядит буднично и естественно. В главах, рисующих Шенграбенскую битву, мы встречаем истинных героев. При описании этого сражения автор показывает, как растерянность охватывала пехотные полки при известии об окружении. “Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешилось в пользу страха ”. Вот он сидит, герой этой битвы, герой этого “дела”, маленький, худой и грязный, сидит босой, сняв сапоги. Это артиллерийский офицер Тушин. “Большими, умными и добрыми глазами смотрит он на вошедших начальников и пытается шутить: “Солдаты говорят, что, разувшись ловчее”, — и смущается, чувствуя, что шутка не удалась. Толстой делает все, чтобы капитан Тушин предстал перед нами в самом негероическом виде, даже смешном. Но именно этот смешной человек был героем дня. Князь Андрей справедливо скажет о нем: “Успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и героической стойкости капитана Тушина с ротой”.
Второй герой Шенграбенского сражения — Тимохин. Битва казалась проиграна. Но в эту минуту наступавшие французы, вдруг побежали назад... и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина. Он появляется в ту самую минуту, когда солдаты поддались панике и побежали. Его действия происходят по велению сердца. Не численное превосходство, не сложные планы полководцев, а воодушевление ротного, поведшего за собой солдат, решает исход сражения, именно его решимость и воинственность заставили отступить неприятеля. “…С такою безумною и пьяною решительностью, с одной шпажкой…” Только благодаря Тимохину оборонявшиеся имели возможность возвратиться и собрать батальоны. Русскими была одержана “победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии”.
Мужество разнообразно. Есть немало людей безудержно храбрых в бою, но теряющихся в будничной жизни. Образами Тушина и Тимохина Толстой учит читателя видеть по-настоящему храбрых людей, их неброский героизм, их огромную волю, которая помогает преодолевать страх и выигрывать сражения.
Автор приводит нас к мысли, что не только исход военного сражения, но направление развития истории определяется именно деятельностью людских масс, связанных единством чувств и стремлений. Все зависит от духа солдат, который может превратиться в панический страх - и тогда сражение проиграно, или возвыситься до геройства – и тогда сражение будет выиграно. Полководцы становятся сильны лишь при условии, что они управляют не только действиями солдат, но и духом своего войска. А для выполнения этой задачи полководец должен быть не только военным главнокомандующим, но и ее духовным руководителем. Таким перед нами предстает Кутузов. Во время Бородинского сражения он сосредоточил в себе весь патриотизм русской армии. Бородинская битва – «народное сражение». «Скрытая теплота патриотизма», разгоравшаяся в душе каждого воина, и общий «дух войска» предопределили победу. В этой битве раскрывается подлинная красота русского человека. Русскими была одержана «победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии. На наполеоновскую армию в этом сражении «была наложена рука сильнейшего духом противника».
В войне 1812 года, когда каждый солдат дрался за свой дом, за родных и близких, за Родину, сознание опасности удесятеряло силы. Чем глубже продвигался Наполеон в глубь России, тем больше росли силы русского войска, тем больше слабела французская армия, превращаясь в сборище воров и мародеров. Только воля народа, только народный патриотизм делает армию непобедимой. Этот вывод следует из романа Л. Н. Толстого “Война и мир”.
Список литературы
1. Л.Н. Толстой “Война и мир”.
2. Ю. В. Лебедев “Русская литература XIX века”.
3. К. Н. Ломунова “Великая книга жизни”.
4. Е. С. Роговер “Русская литература второй половины XIX века”.