Введение
«Это было лучшее из всех времен, это было худшее из всех времен, это был век мудрости, это был век глупости; это были годы Света, это были годы Мрака; у нас было все впереди; у нас не было ничего впереди; это была эпоха веры, это была эпоха безверия; это была весна надежды, это была зима отчаяния».
Эти строки как нельзя лучше подходят к истории Европы дученто и треченто (12-й и 13-й века), ко времени, когда жил и творил последний поэт Средневековья и первый поэт Возрождения – Данте Алигьери.
Это была эпоха наивысшего расцвета средневековой культуры, но и явственно обнаруживающегося кризиса. Это была эпоха кровавых междоусобиц, но и относительного единства Европы. Общим было чувство важности свершающихся событий, которые нужно было истолковать, в которых нужно было принять участие на той или иной стороне. Это была эпоха, которая много размышляла сама о себе. Эпоха штормового океана событий с небольшими островами стабильности. Это было время духовного подъема – восторга полета в начале падения.
Это было время крестовых походов, время контакта с культурой более высокого уровня, что помогло осознать Христианскому Западу себя, как целое. Время кристаллизации Феодализма, укрепления идеи у феодалов служения королю. Это было время усиления власти «вольных городов», городов – центров, развития ремесел и торговли, искусства и политики, юриспруденции и медицины. Это было время появления «светского богословия», а вместе с ним и ереси. Время появления университетов и схоластики. Это было время нарастающего конфликта между Папами и Императорами Священной Римской империи, между теократией и монархией. Оба – и Папа и Император пытались перетянуть на свою сторону городские республики, но города выросли и сделали своими инструментами обоих. Это было время раскола между крупными феодалами и императорами, между ортодоксальной церковью и духовными народными движениями. Это было время правления воинственного Фридриха I Барбароссы и Фридриха II – человека, лишь наполовину европейца. Время возникновения движений иоахимитов и альбигойцев, францисканцев – «меньших братьев» и доминиканцев – «псов господних». Это было время появления идеала служения Даме. Это было время Авиньонского пленения Пап, положившее конец огромной политической и духовной власти церкви. Время, когда Филипп IV разгромил орден тамплиеров, орден, который многие годы служил христианской вере и так вероломно преданный Папой Климентом V. Это было Средневековье.
Человек раннего средневековья видел мир как бы в магическом зеркале: он знал, что вокруг существует множество «проломов», «трещин» и «дыр», через которые в мир могут проникать силы зла. Рухнул центр вселенной – Рим - и превратился в такую огромную «дыру», которую принялись спешно «заделывать». Средневековье создало «святой город» - папский Рим. Этот город стал чем-то вроде магической печати, наложенной средневековьем на пеструю, разноязычную и разноликую Европу.
Травма, нанесенная средневековому сознанию крушением Рима, оказалась настолько тяжелой, что полностью изменила представления людей о культуре. Средневековье отказалось от стремления к «распространению» культуры, столь свойственного античности; оно предпочло магически «запечатывать» мир, сохранять его границы неизменными. Хорошим, надежным считалось то, что уже было и завершилось; слово «новшество» использовалось средневековыми писатели как осуждение недостойного, опасного.
Уроженец Флоренции Данте Алигьери стоял на перекрестке между античностью и христианством.
«Сказали, что дорога моя приведет к океану смерти, и я повернул назад. С тех пор тянутся предо мной глухие темные окольные тропы».
Данте не испугался и не повернул назад. Он отправился к, быть может, самой глубокой и темной трещине средневековья – к трещине в умах самих людей. Туда, что всеми силами пыталась «запечатать» средневековая церковь. Данте не сорвал этой печати, нет. Он и сам не до конца избавился от некоторых предрассудков своей эпохи, но за него это сделали последующие поколения мыслителей. Однако шедшие по уже протоптанной тропинке, начатой Данте.
Актуальность темы
Читая исторические романы, вузовские учебники и даже научно-фантастическую популистику, просматривая фильмы и обычные телепередачи, я нередко сталкивался с такими словами: «Данте», «комедия», «Данте Алигьери» и «Божественная комедия»…
На основании полученной информации я мог составить некое представление об этом сочетании букв (каким оно являлось для меня ранее) однако этого было достаточно, для того, чтобы выбрать это как тему моей курсовой работы. Вот и все.
Состояние исследования темы
Первым комментатором «Божественной комедии» был Боккаччо (поэт, художник и, что немаловажно, друг Данте), на труды которого впоследствии опиралось не одно поколение толкователей поэмы. В нашей стране наиболее популярна работа И. Голенищева-Кутузова.
Глава 1. Время, предшествовавшее написанию «Божественной
комедии»
Данте Алигьери родился в мае 1265 года в древнем городе Флоренция, расположенном в центральной Италии. Астрология предвещали ему успехи в науках и искусствах. Точная дата его рождения неизвестна; в то время еще не была восстановлена античная традиция вести подобные записи событий гражданской жизни. При рождении мальчик получили имя Дуранте («претерпевающий») в честь деда; Данте - его уменьшительный вариант.
Флоренция тех времен была не только гнездом богатеев, но и одним из самых просвещенных городов Тосканы. Медики и юристы, поэты и проповедники, книжники и путешественники, схоластики и естествоиспытатели – все эти типы средневековой интеллигенции жили во Флоренции постоянно или бывали проездом. Рядом с Тосканой развивалось творчество провансальских трубадуров. На юге существовала мощная традиция куртуазной поэзии на итальянском языке. На северо-западе (в Болонье) развивалась школа «нового сладострастного стиля». Во Флоренции бывали знаменитые францисканские и доминиканские проповедники, обсуждавшие на религиозных диспутах как отвлеченные теоретические проблемы богословия, так и религиозно-политические вопросы.
История семьи Данте неотделима от полной бурных и кровавых событий политической жизни тогдашней Италии. Ее своеобразие определяло противостояние двух мощных партий - Гвельфов и Гибеллинов. Эти названия восходят к боевым кличам, с которыми шли в битву при Вейнсберге в 1140 году армии двух соперничавших между собой немецких княжеских родов Вельфов и Штауфенов. Сторонники рода Вельфов выступали под девизом «За Вельфов!»; в латинизированном варианте «Вельфы» звучало как «Гвельфы». Их противники шли в бой с криком «За Вайблинген!» - такое название носил швабский замок семьи Штауфенов; в искаженном латинизированном варианте «Вайблинген» превратился в «Гибеллин».
Борьба между Вельфами и Штауфенами уходила корнями в давнее соперничество за власть (в первую очередь в Италии) между Римскими Папами и императорами Святой Римской империи. Основавшие империю в Х веке германские короли были полными хозяевами положения – императорская корона имела для них скорее моральное значение: в глазах обитателей средневековой Европы Римская империя являлась воплощением единства и порядка. «Пока Колизей будет цел, Рим будет жить; когда падет Колизей – падет и Рим, а когда падет Рим, падет и весь мир» - таково было распространенное в Европе представление о величии древней империи.
Человеку средневековья античность «завещала» идею всемирной монархии. Миф о благочестивом и справедливом государстве, которое восстановило бы разрушенный грехопадением мир на земле.
Ты вскоре сможешь истину познать,
Чтоб стать высоким гражданином Рима,
Каким отныне будет управлять
Сам Иисус.
Италия - Сатурнова земля и родина храбрых Камиллов, Дециев и Сципионов – представлялась Вергилию (ставшему кумиром Данте) краем, где обитают выносливые и мужественные земледельцы. «Labor omnia vincit» - «Труд побеждает все» - одно из утверждений мантуанца. Трудясь и веселясь в часы досуга, земледелец не гонится за «ложными благами» и далек от суетного мира городов, от борьбы за власть и от стремления к почестям. Эдакий идеал христианина – противоположность ненавистным Данте ростовщикам.
Император – наместник Бога на земле в делах светских и защитник Церкви; его власть во всем соответствует власти Папы, отношения между ними аналогичны отношениям души и тела. Император – «глава христианского мира», «светский глава верных», превосходящий достоинством всех королей.
Однако король-император, хотя и мог номинально назначать Папу по своему усмотрению, не обладал по-настоящему прочной властью в Италии и Риме.
В свою очередь, Папы стремились опереться на силу, которая могла бы противостоять германским королям, обратились за помощью к Франции, Это привело к тому, что Италия надолго превратилась в арену борьбы между двумя могущественными соседями, тем самым значительно ослабив собственные шансы на объединение страны и самостоятельное разрешение внутренних противоречий.
Внутри Италии противостояние сторонников Папы и императора усугублялось раздробленность страны, исторически обусловленной отсутствием сильной центральной власти.
Гибеллины чаще принадлежали к аристократии и были людьми свободомыслящими, но деспотичными в политических вопросах. Гвельфы, поддержавшие папский престол, - выходцы из народа - относились гораздо строже к религиозным вопросам, однако придерживались демократических взглядов в вопросах политики.
В разделении на партии гвельфов и гибеллинов решающую роль сыграл родной город Данте - Флоренция. В глазах современников всему виной была ссора между аристократическими семействами города – Буондельмонти и Уберти, произошедшее в 1216 году. Конфликт повлек за собой цепь кровавых расправ и, как следствие, - разделение горожан на враждующие партии.
Противостояние гвельфов и гибеллинов во Флоренции достигла такой степени ожесточения, что гибеллины, которые при императоре Фридрихе II Штауфене (1194-1250) чувствовали себя очень уверенно, дважды изгоняли гвельфов из города – в 1248 и 1260 годах.