Разгром в квартире Латунского, учиненный Маргаритой, по существу, действие сил, возглавляемых Воландом, князем тьмы. Маргарита – ведьма становится частью той силы, что «совершает благо», соучаствуя во зле, и тем самым вершит справедливый суд. Сгорает в адском пламени гнездо МАССОЛИТа – «Дом Грибоедова», вместе со всеми бумагами, папками, делами. Возмездие ждет Степу Лиходеева и Варенуху, Римского и Семплеярова, всех так называемых руководителей культуры, занимающих в жизни не свое место.
Никакое зло не могло бы совершиться без его подстрекательства: он глава шайки и тайная пружина всех событий, отдающие «совершенно явственной чертовщиной, да еще с примесью совершенно отчетливой уголовщины»[8,95]. Какая в его подчинении отлично законспирированная и мощная организация с четкими целями и прекрасно отработанными способами их достижения, сравнимая разве только с тайным обществом вроде масонской ложи.
Булгаков указывает на принадлежность иностранца Воланда к масонам, описывая предметы, принадлежащие ему и так поразившие воображение людей, видевших его: портсигар, «громадных размеров, черненного золота», на крышке которого при открывании «сверкнул синим и белым огнем бриллиантовый треугольник», «большие золотые часы с алмазным треугольником на крышке» и др.
Булгаков рассчитывает, что читатели пристально присмотрятся к магу и компании: ведь и сатанинское происхождение членов шайки, выдающее их родство с божествами масонов, и ее дерзкая иерархия и конспиративность, и таинственные цели этой группы и их поступки, наконец, чудная история о Иешуа и Пилате, которую Воланд рассказывает Берлиозу и Ивану, сама смерть Берлиоза, человека «не только начитанного, но и очень хитрого», который вроде бы должен был узнать кого-то в Воланде, и столь же страшная смерть барона Майгеля, наказанного Воландом за то, что его «чрезвычайная любознательность» в соединении с «не менее развитой разговорчивостью» стали (привлекать общее внимание», — все это приводит к сравнению с масонами.
Смерти Берлиоза, Мастера и Маргариты и даже барона Майгеля внешне выглядят как несчастные случаи или как смерти от болезней, на самом деле — это убийства, и мотивы этих убийств составляют большую загадку, чем способы их осуществления.
Вспомним, что когда-то для Мастера и Ариман и Воланд были такой же реальностью, как хлеб и вода, как его злополучный роман. Дружные недоброжелатели отнеслись к роману как к разоблачительному документу, вытаскивающему на свет божий некие события, которые когда-то были либо фальсифицированы, либо приоткрывали тайну других. Посвященные стража этих тайн, желая расправиться с человеком, намеренно или невольно разгласившим хотя бы часть их секретов, тем не менее боятся лишний раз обнаружить скрываемое и поэтому придают своему нападению вид литературной дискуссия. Оттого Мастер а говорил Ивану: «Мне все кажется — и я не могу от этого отделаться, — что авторы этих статей говорят не то, что сами хотят сказать, и что ярость их вызывается именно этим...»[8,102] Испытанный прием: скомпрометируй автора — и кто ему будет верить?!
Какая же непозволительная аналогия в отрывке так обеспокоила Аримана и присных? Перед читателями предстали вдруг две человеческие личности, сведенные судьбой на краткие, но решающие в жизни мгновения, в кои имена отдельных людей приобретают значение символическое: Иешуа предстает перед судом Пилата. Из множества обвинений, выдвинутых Синедрионом Иерусалима против бродячего философа из Назарета и присутствующих в евангелиях и апокрифах, Мастер выбрал одно - призыв разрушить Иерусалимский храм. «Так ты собирался разрушить здание храма и призывал к этому народ?» — вопрошал Пилат Га-Ноцри.
«Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся храм истины. Сказал так, чтобы было понятнее.
— Зачем же ты, бродяга... смущал народ, рассказывая про истину, о которой не имеешь представления? Что такое истина?»[8,89]
Последний вопрос вечен, как мироздание. Немало людей посвятили себя познанию и утверждению истины; но откровения мудрецов и пророков стоят им либо чести, либо жизни, ибо сказано ведь, что «нет пророка в отечестве своем», а в борьбе учений, проповедуемых закрытыми союзами (орденами) и тайными обществами, как правило, погибает живая суть божественной истины и остается только ее мертвая форма. Ложно проповедуемая свобода, извращенная сущность понятия равенства и братства - вот камни, положенные в основание другого «храма истины» - духовного храма Соломона, «возводимого» вольными каменщиками и известного своим противостоянием христианству.
Равенство наше есть единые для всех дары Бога — бессмертная душа, разум и свободная воля; Братство наше скрепляйся совестью, которая есть милосердная любовь и помощь друг другу, влагаемые в нас свыше. Разве это проповедуют просвещенные спасители рода человеческого, объединившиеся к XX веку, самое многочисленное и могущественное «братство» — масонские ложи? Нет, мир для них делится на «посвященных» и «профанов», удел последних, вся их «свобода» — добровольное подчинение тем, кто пришел их свободою овладеть.
Вначале им надо еще расправиться с Берлиозом. Хитрый Берлиоз сам был настоящим фарисеем — тем «порождением ехидны», что задумало бежать от будущего гнева и праведных, и злых. Он помог Мастеру напечатать отрывок романа, но «пристроил» рукопись не в своем журнале, а в одной из газет, а затем, увидев, что скандал вокруг отрывка слишком велик, решил обезопасить себя публикацией антирелигиозной поэмы о Христианском Иисусе, «которого на самом деле никогда не было в живых»[8,105], — не было, стало быть, и Его Учения. Мастер узнал в компании Воланда своих палачей. Те же, в свою очередь, ищут по Москве автора романа. Ход их поисков можно восстановить по отдельным обмолвкам Булгакова.
Вернемся к героям романа. Воланд, исполнив просьбу Маргариты, возвращает влюбленных в дом на Арбате, правда, на Маргаритино «прощайте» отвечает: «До свидания». Ему известна дальнейшая судьба этой пары, которая еще пока в неведении о будущем. «Ты знаешь, — говорила Маргарита, — как раз, когда ты заснул вчера ночью, я читала про тьму, которая пришла со Средиземного моря... и эти идолы, ах, золотые идолы. Они почему-то мне все время не дают покоя». Что же это за загадочные идолы? Это изваяния золотого тельца, в образе которого почитают сатану масоны. Мастер и Маргарита очутились во власти приверженцев золотого тельца. Мастеру уже не надо скрываться и таиться. «Я ничего не боюся, Марго, — успокаивает он любимую, — и не боюся, потому что я все уже испытал»[8,146]. Прошел страх, угасла болезнь, но влюбленные приготовлены в жертву золотым идолам.
Сквозь эксцентрический сюжет романа проступает страшная правда о полных лжи и коварства разрушителях душ человеческих, об их ненависти к Богу и миру, о силе их истинных союзов. Булгаков был одним из многих, для кого совесть была живым чувством, а честь и мужество — лучшими качествами личности. Информации — вот чего не хватает людям. Булгаковский роман дает ее с избытком. «Хочу, чтобы они знали», — последнее желание в жизни писателя, его надежда, что роман породит в сердцах людей волю к борьбе с темными силами. Знать и помнить — наше оружие: чтобы память наша не стала, как память Мастера, «беспокойная, исколотая иглами... потухать», чтобы души паши не ушли «в бездну... безвозвратно»[8,198].
История Иешуа Га-Ноцри, как и история князя Мышкина из «Идиота» Ф. М. Достоевского и других похожих литературных героев, лишь иллюстрирует эту мысль.
Итак, мы вправе утверждать, что образ Иешуа Га-Ноцри во многом близок к распространенному на рубеже XIX - XX вв. толкованию Иисуса Христа прежде всего как идеального человека. М. А. Булгаков не противовоставляет своего героя Христу, а как бы «конкретизирует» евангельскую легенду ( как он ее понимает ), помогая нам лучше ее осмыслить. Его Христос лишен ореола божественного величия, и тем не менее он вызывает уважение и любовь – такова притягательная сила его личности и суждений. Его смерть на кресте выглядит в романе не случайно, а вполне закономерной: он слишком добр, слишком свободен, чтобы жить в нашем греховном мире. А, значит, ему нет «места на земле». Как и его Прообразу.
1.3.Философское осмысление романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»
Уже с первых строк романа становится ясно: главное, что интересует его героев, — это поиски истины. Начитанный Берлиоз растолковывает невежественному стихотворцу Ивану Бездомному суждение историков-материалистов о евангельских преданиях. И тут же загадочный иностранный профессор Воланд утверждает; эти предания истинны и никаких доказательств для этого не надо. Впрочем, истины бывают разные, и одну из них Воланд готов предъявить Берлиозу, который доверяет только науке.
Жуткое и, казалось, совершенно неправдоподобное предсказание Воланда немедленно сбывается на глазах изумленного Иванушки. Бедняга спешит к «Грибоедову», чтобы поведать об открывшихся ему истинах и потребовать послать мотоциклистов с револьверами на поимку зловещего профессора.
Затем этот несчастный Иванушка, попав в сумасшедший дом, выслушивает сначала лекцию о медицинских истинах от светила психиатрической науки профессора Стравинского, а позже — продолжение рассказа о евангельских истинах от Мастера. Об истине говорят Понтий Пилат, Иешуа Га-Ноцри, Левий Матфей, Каиафа, а по-своему даже Иуда. Похоже, истину стремятся узнать все — и конферансье Жорж Бенгальский, и председатель акустической комиссии товарищ Семплеяров. И оба немедленно получают такие «разъяснения», которых никак не ждали.
Все новых вопросов и новых ответов об истине так много, что это, похоже, и есть тот основной стержень, вокруг которого развертывается все действие романа. Но если это верно, то перед нами произведение высокого искусства, за тонкими художественными кружевами которого таятся размышления над самыми глубокими тайнами человеческого бытия. Может быть, именно в этой многослойности текста романа, в его скрытой загадочности и заключается причина того неувядающего интереса, который вызывает у читателей это произведение Булгакова на протяжении уже нескольких десятков лет.