Творческая работа
по русской литературе третьей трети XIX века
Философская лирика В.С. Соловьева
Смоленцевой Ксении (3 курс РА-ОД)
Владимир Соловьев - поэт, публицист, критик и философ, сын известного русского историка, профессора Московского университета Сергея Михайловича Соловьева, своим творчеством оказал сильнейшее влияние на формирование философских и эстетических взглядов «младосимволистов», определил поэтическую образность первых книг тех же Андрея Белого, Александра Блока.
Помимо знаменитейших философских работ («Общий смысл искусства», «Смысл любви», «Чтения о Богочеловечестве» и др.) Соловьев оставил значительное стихотворное наследие. Особую известность приобрели стихотворения «Софийного» цикла. В известный период поэт-философ начинает увлекаться идеей Софии на почве изучения мистических учений". София - как видение предстаёт перед поэтом. Она - и природа (небесная лазурь), и - лик любимой женщины одновременно. Иногда это только улыбка или только глаз. Ей Владимир Соловьёв посвятил стихотворения «Вся в лазури сегодня явилась...»; «У царицы моей есть высокий дворец...»; «Око вечности», поэму «Три свидания».
В «маленькой автобиографии", поэме «Три свидания», которую так часто цитировали поэты-символисты, Соловьев утверждал божественное единство Вселенной. И в этой поэме, прежде всего, отразились его глубинные переживания, связанные с постижением "Души мира", "Вечной Женственности", "Подруги вечной". В поэме речь идет о трех встречах, свиданиях с той, которую он называет здесь Подругой вечной, и обращением к которой начинается и завершается поэма. Первая встреча поэта-философа произошла еще в детстве, 36 лет назад: Мне девять лет, она…ей - девять тоже.
"Был майский день в Москве", - как молвил Фет. Вторая встреча - в Лондоне, в Британском музее осенью 1875 года: И вот однажды - к осени то было - Я ей сказал: "О божества расцвет! Ты здесь, я чую, - что же не явила Себя глазам ты с детских лет?" И только я помыслил это слово, - Вдруг золотой лазурью все полно, И предо мной она сияет снова - Одно её лицо - оно одно.
третья - в пустыне близ Каира в начале 1876 года:
И долго я лежал в дремоте жуткой, И вдруг повеяло: "Усни, мой бедный друг!" И я уснул; когда ж проснулся чутко, - Дышали розами земля и неба круг. …Все видел я, и все одно лишь было - Один лишь образ женской красоты… Безмерное в его размер входило, - Передо мной, во мне - одна лишь ты.
Три свидания, три главы в поэме, три оценки поступков рассказчика как глупых. Число «три» явно довлеет над автором ("Три силы", "Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории…" и т.д.). Поэтичность и философичность, легкость и юмор - вот основные черты данной поэмы.
Переоценить значение Владимира Соловьева на русскую философию и поэзию трудно. Одна из основных тем Блока - о видении Прекрасной Дамы - восходит по литературной тематике к пушкинскому романсу "Жил на свете рыцарь бедный" и к поэме "Три свидания" Соловьева. В круг интересов философа-поэта входили история догматов, история религий, этика, эстетика, политические вопросы... Большое впечатление на современников производила сама личность философа, в которой было нечто "пророческое".
Философская и пейзажная лирика Соловьева во многом продолжает традиции Фета и Тютчева. Многие критики отмечали, что его лирика лишена психологической конкретности, полна туманных мимолетных впечатлений. Сам Соловьев лирику считал откровением человеческой души в ее единстве и созвучии с живой душой природы, с мировым строем. Особая же заслуга Владимира Соловьева в том, что он сумел наполнить глубокой философией поэзию, а философию пропитать необыкновенною поэтичностью.
К концу XIX в. поэтическая философия природы пришла к таким итогам: природа божественна и прекрасна, исполнена мысли и любви, но есть в ней какое-то равнодушное и грозное начало, на которое, в свою очередь, отвечает человек своим вечным ропотом. Есть в человеке "безумье", нарушающее природный строй, но есть безумье и слепость в самой природе, враждебные человеческому разуму.
Владимир Соловьев стал одним из лириков конца XIX в., пытавшихся разрешить это противоречие. "Темного хаоса светлая дочь" – так называет Соловьев озеро Сайму, и это общий принцип его отношения к природе: она есть путь от хаоса к гармонии, многотрудный, жестокий и победительный.
Свет из тьмы. Над черной глыбой
Вознестися не могли бы
Лики роз твоих,
Если б в сумрачное лоно
Не впивался погруженный
Темный корень их.
Не случайно именно Соловьев(1994) в статье о Тютчеве охарактеризовал основу его поэзии как чувство страха в основах мироздания. Сам мыслитель глубоко переживал этот хаос, но считал его растущим навстречу гармонии, подобно тому, как розы, погруженные корнями во мрак земли, возносят навстречу небу свои солнечные лики. Вселенная в его поэтическом мире понимается как "творимая легенда" – творимая совместными усилиями Софии и человека, ее возлюбленного. Философ мыслит и объясняет Вселенную поэтическими образами. Философия и поэзия представляются лишь двумя сторонами одного и того же процесса познания мира.
Философская лирика природы Владимира Соловьева резко вычленяет антитезы: свет и мрак, солнце и мгла, звезды и земля, явное и тайное, вечное и переменчивое – и ищет пути их разрешения (озеро Сайма – "темного хаоса светлая дочь", розы – "свет из тьмы"). Ему особенно дорого женственное начало в природе, воплощаемое образом земли, ее темного, жизнепорождающего лона: "Земля-владычица! К тебе чело склонил я…" (1886), "Мы сошлись с тобой недаром…" (1892), "Нильская дельта" (1898).
Образы света и мрака, характерные для поэзии последних десятилетий XIX в., лишаются у Соловьева аллегорической однозначности (борьба добра и зла, прогресса и реакции), приобретают многосложный метафизический смысл ("О, как в тебе лазури чистой много…", 1881; "Бедный друг, истомил тебя путь…", 1887; "Пусть тучи темные грозящею толпою…", 1891; "Милый друг, не верю я нисколько…", 1892), а также философское осмысление мироздания как "пути от хаоса к гармонии". Для Владимира Соловьева "Смерть и Время царят на земле".
Противопоставления неба и земли и мотив жизни как сна восходят к романтическому мировидению, которое получит новое развитие в поэзии символизма: "Один лишь сон – и снова окрыленный// Ты мчишься ввысь от суетных тревог". Земная жизнь лишь "тяжкое пробуждение", в котором "Ты будешь ждать с томительной тоской// Вновь отблеска нездешнего виденья,// Вновь отзвука гармонии святой".
Картина мира, представленная в философской поэзии второй половины XIX в., поражает своей неоднозначностью. Это и ощущение хаоса, господства ночной стихии, одиночества и бессилия человека, переданные Ф.И. Тютчевым. С не меньшей силой философская поэзия воплотила истинный смысл природы, человеческой слитности с ней, потаенный смысл природных стихий, ощущение единства человеческого существования и космической беспредельности, которые ощущаются в лирике А.А. Фета. Это и понимание равнодушного и грозного начала в природе, на которое ропщет человек и которое является началом движения к гармонии как в поэзии Владимира Соловьева. А также принижение мира природы, которая оказывается слабее человека (как, например, у Брюсова), невозможности духовной человеческой жизни из-за характера жизненных условий. Это и воспевание всевластности стихии, многообразия ее проявлений, поэтическое восприятие красоты противоречий окружающего мира, ощущение трагичности человеческой жизни в слиянии с природой.
Философская поэзия не дает окончательных решений и формул. Как ни одна другая разновидность поэтического творчества, философская поэзия рассчитана на восприятие читателя, прямой контакт с ним. В то же время, безусловно, существует дистанция между философией и философской поэзией. Философская поэзия воплотила совершенно особое восприятие мира, не укладывающееся в тесные рамки строгого логического познания. Интуитивно, силой художественного отображения и предчувствия она, преодолевая видимость явлений, их внешнее обличье, проникала вглубь процессов, совершающихся во Вселенной.