Следует подчеркнуть, что основной чертой положительных героев Навои является подлинный гуманизм. Они относятся враждебно ко всякому насилию над человеческой личностью. Так, один из главных героев произведений Навои, Фархад – настоящий гуманист, защитник обиженных и угнетенных. Он не способен обидеть муху, и если кому-нибудь приходится переживать печали, Фархад огорчается больше, чем сам пострадавший. «Если нечаянно в ногу нищего попал репей, – он готов был вытащить его своими ресницами».
Но гуманизм в понимании Навои – это не мягкотелая сентиментальность, не безрассудная доброта чувствительной натуры. Навои ценит и прославляет сознательную целеустремленную человечность. Фархад активно борется со злом, и когда деспот Хосров нападает на Армению, герой, «неспособный обидеть и муху», вынимает из ножен меч для решительной борьбы с захватчиками.
Творчество Навои проникнуто жгучей ненавистью к тиранам и поработителям народа. В «Смятении праведных» поэт без всяких аллегорий гневно разоблачает тиранию правителей:
Кто к наслаждениям избрал насилья путь,
Тот проклят и презрен навеки в мире будь!
Проклятья, ненависть в народе тот найдет,
В ком угнетателя себе народ найдет.
В суровое время феодальных междоусобиц, приносивших неисчислимые бедствия народу, поэт мечтал о таком обществе, устои которого зиждились бы на прочном мире и дружбе. Алишеру казалось, что покой в стране может быть установлен только при помощи сильной централизованной власти монарха, могущего создать крепкую державу.
В данных исторических условиях это было ярчайшей прогрессивной идеей, и не только для Средней Азии.
Да и вообще надо подчеркнуть, что поэт уделял много времени проблеме защиты Родины.
Он по личному опыту знал, что уговорами, словами, проповедью нельзя «сломить меч насилия». Врага можно победить только силой в открытой борьбе. Нет другого способа защиты Отечества от разорения, от нападения чужеземцев, которые «готовы слизать, как саранча, всю зелень и всю землю в дальних краях». Патриотизм с точки зрения Навои – естественное для человека чувство. Оно не имеет ничего общего с национальной ограниченностью.
Навои меньше всего свойственны мысли о расовом различии, о превосходстве людей той или иной национальности. В «Хамсе» мы находим представителей многих стран и народов: Фархад – сын китайского народа, его друг Шапур – иранец, Ширин – армянка, Меджнун – араб.
В произведениях родоначальника узбекской литературы фигурируют негры, туркмены, грузины, арабы. Навои прежде всего оценивает душевные качества, и для него не играют никакой роли ни национальные, ни общественные различия.
Последние советы старости
Аналогии иногда приводят к неверным выводам, и поэтому опасно сравнивать время Навои с эпохой Возрождения на Западе. Но если считать главным и наиболее характерным для Ренессанса стремление к освобождению человеческой личности от крепких пут теологии и религиозного фанатизма, то нечто подобное мы находим в чаяниях и стремлениях культурных деятелей Герата XV века.
Совершенно естественно, что именно ближе к старости, с приобретением ценнейшего жизненного опыта, окончательно выкристаллизовались взгляды Навои как мыслителя, заиграл множеством ослепительных граней алмаз его одаренности.
В своих религиозно-философских высказываниях Навои противоречив. Он посвящает Мухаммеду – «любимцу» мусульманского бога и четверым первым халифам восторженные оды, но как передовой человек своего времени, как мыслитель, он свободен от религиозной нетерпимости своей среды, в нем нет и следа фанатизма. Для него бог не то могущественное существо, которое находится над миром, в каком-то воображаемом пространстве. В понимании Алишера бог есть мир, он воплощен, растворен во всех мировых вещах и явлениях. Все изменения, происходящие вокруг нас, объясняются действием божественной красоты, отражающейся в бесконечном ряде зеркал. Этим размышления Навои схожи с суфийской философией.
Кроме того, Навои утверждает, что нет тела без души, так же как нет души без тела. Согласованность духа и материи происходит при посредстве человеческого мозга. Источником всех знаний, по его мнению, являются наши органы чувств, а весь добытый ими материал перерабатывается разумом.
Крылатым стало изречение Навои: «Пройти мир и остаться несовершенным – это то же, что выйти из бани невымытым».
Сам Навои постоянно совершенствовался, стараясь любые приобретенные знания переработать творчески, и поэтому остался в памяти современников и потомков не только великим поэтом и выдающимся государственным деятелем, но и историком, лингвистом, художником, музыкантом, каллиграфом.
Такое многообразие дарований Алишера Навои отмечали и его современники. В восторженных отзывах, оставленных нам Джами, Бабуром, Мирхондом, Хондемиром, Сам-Мирзой и Даулет-шахом, неизменно подчеркивается богатство интересов Навои. Так, сам-Мирза писал о нем: «Этот великий человек, этот добродетельный ученый не потерял бесполезно ни одной минуты свей жизни, которую он всецело посвятил изучению наук и добрым делам, а также содействию прогрессу науки и, наконец, составлению литературных трудов, которые до конца мира останутся нерушимыми памятниками его славы!»
Кроме «нерушимых памятников славы», Навои создал и научные произведения. К самым известным из них относят: «Спор двух языков», «Собрание утонченных» (литературоведческая работа), «Весы размеров» (по теории аруза), «Муфрадат» (по теории жанра муамма). Кроме этого, он написал трактаты на историческую тематику «История иранских царей» и «История пророков и мудрецов». Его художественные письма вошли в сборник «Муншаат». К мемуаристике этого выдающегося автора причисляют жизнеописание Джами – «Пятерица смятенных», «Жизнеописание Сайид Хасан Ардашера», «Жизнеописание Пахлаван Мухаммада». Самым последним произведением Навои считается «Махбуб ал-кулуб», написанный в 1500 г. В нем выражены окончательно сформулированные, наивысшие взгляды Навои на общество и политику.
Но, подведя итоги разнообразной деятельности Алишера Навои, стоит все же вернуться к описанию его жизненного пути, чтобы увидеть, каково было его завершение.
Как было сказано выше, Алишер давно уже не принимал непосредственного участия в государственных делах. Но как неустанный защитник народа от насилия и своеволия беков и чиновников, казался слишком опасным его врагам.
Под влиянием дворцовой знати Хусейн резко изменил свое отношение к прежнему другу. В 1487 г. Навои получил строгий приказ отправиться в отдаленную провинцию, в Астрабад, правителем этого края. Это было почетной, но жестокой ссылкой.
В Астрабаде Навои проявил кипучую деятельность. Он заботился о школах и больницах, о бедняках, о благоустройстве города и провинции…
И вновь, в изгнании, писал прекрасные стихи. Это были скорбные газели, в которых изливались чувства поэта, бессильного изменить ход событий и обреченного видеть вокруг себя несправедливость и злобу. Он писал и гневные, обличительные стихи, в которых призывал султана отказаться от недостойной жизни и обратить свои взоры на страдания и нужды народа.
В Астрабаде Навои собрал многие тысячи строк своих газелей в большой сборник, названный им «Чар-диван» («Четыре сборника»).
Но, тоскуя по родному Герату, поэт решился на дерзость и самовольно вернулся в столицу. Султан позволил ему остаться. Алишер получил титул «приближенного его величества», но почти не принимал участия в политике.
Много тяжелых переживаний выпало на долю Навои в этот последний период его жизни. В 1492 г. умер, оплакиваемый поэтом, его большой друг и учитель – Джами.
В эти годы Хусейн уже не чувствовал себя прочно на троне. Его сыновья жаждали расширения своих владений. Старший сын султана, Бадиузземан, поднял восстание. Тогда Хусейн вспомнил о старом друге Навои. Алишер во имя мира и народного спокойствия выступил посредником между падишахом и мятежным царевичем.
Но даже мудрость Алишера была бессильна предотвратить междоусобную войну. Поэт называл свою Родину «цитаделью безумия», «темницей мучений». Он скорбел о том, что цветущий Хорасан и трудолюбивый его народ словно «покрылись черной краской», что «султан срывает кровлю со своей страны, как с курятника».
Во время одного из походов, когда Хусейн Байкара был далеко от столицы, его сын Бадиузземан подступил к Герату и осадил его. Султан возложил оборону на наместника Валибека и Алишера.
Последнему на тот момент было уже около шестидесяти лет. Постоянная борьба с врагами и упорный созидательный труд подорвали его здоровье. Все же в опасную для Родины минуту этот согбенный, обычно опиравшийся на палку старец с юношеским рвением заботился об укреплении городских стен и валов. В итоге ему удалось после сорокадневной осады примирить отца и сына.
Это, наверное, было последним добрым поступком Навои.
В декабре 1500 г. он почувствовал себя совсем дурно. Врачевание искусных лекарей не помогло, и 3 января 1501 г. он умер.
По рассказам современников, всеобщее горе охватило Герат. От султана до ремесленника, все скорбели о великом поэте, мыслителе и государственном деятеле. По цветистому выражению летописца, «от криков, поднявшихся к небу, его синева закрылась облаками и на землю потоком полились слезы».
Народ оплакивал одного из лучших сыновей своих. А он жил. Жил и продолжает жить в своих бессмертных творениях…
Выводы
Алишер Навои был первым выдающимся представителем узбекской литературы, открывшим читателю красочный, необычайно образный мир своего народа. Этот мир был запечатлен в немалом наследии поэта и мыслителя – почти 30 поэтических сборниках, крупных поэмах, прозе, научных трактатах.