Символичность сада обусловлена его осязаемым воплощением, и она исчезает после того, как сад вырублен. Люди оказываются лишенными не только сада, но и через него – прошлого. Гибнет вишневый сад, и умирает его символика, связывающая реальность с вечностью.
Интересно сопоставить «Вишневый сад» с другой пьесой Чехова – «Дядя Ваня» и проследить, как представлена тема выживания имения здесь. А в «Дяде Ване» мы увидим совершенно другую картину. Сад, изображенный автором в этой пьесе, не является коммерческим, он предназначен только лишь для прогулок, отдыха и чаепития: в первом действии перед читателем предстает сад с аллеями и удобными качелями у крыльца, со старинным семейным столом и самоваром под старым тополем.
Поместье Серебрякова, владелицей которого на самом деле является Соня, предстает процветающим и приносящим неплохой доход, ведь на получаемые с имения деньги живет в столице профессор Серебряков.
Из текста пьесы следует, что Соня и ее дядя Войницкий очень дельно и деятельно управляют поместьем: торгуют маслом и мукой, ведут конторские книги, Соня затемно поднимается на сенокос. Чехов показывает, что именно тяжелая каждодневная работа хозяйки имения Сони и управляющего, ее дяди, дает возможность имению не просто выживать, но еще и приносить немалый доход.
В противоположность Соне и Войницкому, совершенно не умеет вести хозяйство управляющий Шамраев в пьесе «Чайка». Впрочем, и сам владелец усадьбы, Петр Николаевич Сорин, также, как и Шамраев, не способен ни руководить, ни управлять. Поместье уже давно не приносит дохода, и даже напротив, хозяин жалуется: «Всю мою пенсию у меня забирает управляющий и тратит на земледелие, скотоводство, пчеловодство, и деньги мои пропадают даром. Пчелы дохнут, коровы дохнут, лошадей мне никогда не дают...»[84;36] Поискать же более опытного хозяйственника владельцу имения все как-то недосуг, вот и не остается ему ничего другого, кроме как доживать остаток дней своих без денег, в нелюбимом поместье.ГЛАВА 3. Усадьба и окружающий ее мир
Усадебная жизнь в представлении Чехова и его современников приобретала особенный, поэтический ореол. Жизнь усадьбы расценивалась двояко. С одной стороны, она стала символом того социально- экономического уклада, при котором благоденствие одних строилось на каторжном труде и бесправии других. И уничтожение этого «греховного» крепостнического порядка воспринималось как историческая неизбежность.(ст. И.В. Грачева) Но с другой стороны, усадебная жизнь для Чехова и его современников – это гармоничное единение человека и природы, делающее человеческую душу более утонченной, чуткой и возвышенной. Новый век с развитием техники, железных дорог, с разрастанием больших городов все дальше уводил человека от природы, и это угрожало самыми непредсказуемыми последствиями.
Б. Зингерман писал: «Усадьба у Чехова – воспоминание о прошлом и мечта о будущем, это место, рассказывающее о том, как люди жили когда-то, и отом, как они, может быть, будут жить когда-нибудь».
Чехов в своих пьесах расширяет пределы усадеб сначала вводя их в контекст жизни уезда, затем жизни целой России, ну и конечно не стоит особняком и тема запада – герои пьес неоднократно вспоминают свои путешествия за границу, хотят уехать туда, купить дачи.
О страшной жизни в городе «Трех сестер» говорит персонаж пьесы Андрей Прозоров: «Город наш существует уже двести лет, в нем сто тысяч жителей, и ни одного, который не был бы похож на других, ни одного подвижника пи в прошлом, ни в настоящем, ни одного ученого, ни одного художника, ни мало-мальски заметного человека, который возбуждал бы зависть или страстное желание подражать ему… Только едят, пьют, спят, потом умирают…» А из таких городов состояла чеховская Россия конца века. И повторяющиеся здесь заклинания сестер: «В Москву! В Москву!» - звучат бессильной несбыточной мечтой о какой-то настоящей осмысленной жизни. В пьесе «Дядя Ваня» Чехов показывает драму современной русской жизни: бездарный, никому не нужный профессор блаженствует; он незаслуженно пользуется дутой славой знаменитого ученого… а живые талантливые люди, дядя Ваня и Астров, в это время гноят свою жизнь в медвежьих углах обширной неустроенной России.».
.В пьесе «Чайка» Чехов показывает, что как бы ни был уютен усадебный мир, герои стремятся из него в мир большой, который манит, влечет надеждами и обещанием счастья.
Для актрисы Аркадиной деревенская жизнь – скука: « Ах, что может быть скучнее этой вот милой деревенской скуки! Жарко, тихо, никто ничего не делает, все философствуют... Хорошо с вами, друзья, приятно вас слушать, но... сидеть у себя в номере и учить роль - куда лучше!»[84;35]Примерно также думает ее брат, владелец имения, Сорин: « Конечно, в городе лучше. Сидишь в своем кабинете, лакей никого не впускает без доклада, телефон... на улице извозчики и все...» [84;35]
В разговоре с сестрой Сорин говорит, имея в виду своего племянника, Константина Треплева: « Мне кажется, было бы самое лучшее, если бы ты... дала ему немного денег. …Да и погулять малому не мешало бы... Поехать за границу, что ли... Это ведь не дорого стоит»[84;38].
Нина Заречная также рвется в окружающий мир, думает, что избавится от тягостного ощущения, которое испытывает в усадьбе: «…Если бы я была таким писателем, как вы, то я отдала бы толпе всю свою жизнь, но сознавала бы, что счастье ее только в том, чтобы возвышаться до меня, и она возила бы меня на колеснице.» <…> «За такое счастье, как быть писательницей или артисткой, я перенесла бы нелюбовь близких, нужду, разочарование, я жила бы под крышей и ела бы только ржаной хлеб, страдала бы от недовольства собою, от сознания своих несовершенств, но зато бы уж я потребовала славы... настоящей, шумной славы... (Закрывает лицо руками.) Голова кружится... Уф!..»[84;36]Увлекшись Тригориным, она говорит:«Я чувствовала, что мы еще увидимся. (Возбужденно.) Борис Алексеевич, я решила бесповоротно, жребий брошен, я поступаю на сцену. Завтра меня уже не будет здесь, я ухожу от отца, покидаю все, начинаю новую жизнь... Я уезжаю, как и вы... в Москву. Мы увидимся там»[84;49].Однако ее судьба сложилась совсем не так, как ей мечталось. За два года, прошедших с момента побега из дому, Нина узнала, как жесток окружающий мир, и теперь при встрече с Треплевым о своей прежней жизни в усадьбе она вспоминает с теплотой и печалью: «…Вы писатель, я - актриса... Попали и мы с вами в круговорот... Жила я радостно, по-детски - проснешься утром и запоешь; любила вас, мечтала о славе, а теперь? Завтра рано утром ехать в Елец в третьем классе... с мужиками, а в Ельце образованные купцы будут приставать с любезностями. Груба жизнь! «[84;56]Синтетический смысл пьесы открывается в конечном сопоставлении судьбы Треплева и Нины Заречной. Их положение во всём аналогично: оба отвергнуты теми, кого они любят, оба хотели быть и сделались художниками, и оба уже знают тяжёлую сторону этой миссии, но Треплев, подавленный личным страданием, кончает самоубийством, Заречная остаётся жить. Смысл этого сопоставления определённо сформулирован словами Нины: « Я теперь знаю, понимаю, Костя, что в нашем деле — всё равно, играем мы на сцене или пишем — главное не слава, не блеск, не то, о чём я мечтала, а уменье терпеть. Умей нести свой крест и веруй. Я верую и мне не так больно, и, когда я думаю о своём призвании, то не боюсь жизни.» [84;58]
Такой уверенности Треплев не имел и погиб.
В пьесе «Чайка» автор говорит: напрасны иллюзии и надежды построить жизнь на удовлетворении личного счастья, жизнь их неумолимо разоблачает. Нужны идеалы и вера в своё призвание, для служения которым человек мог бы жертвенно отнестись к своей личной судьбе. Поэтому в главной сюжетной линии «Чайки» (история Заречной и Треплева) имеются элементы поступательных устремлений в будущее, которые уже потом, пережив опыт, сливаются с общим положением личной безрадостности. Там события (хотя и отведённые за кулисы) предваряются некоторой подготовкой, имеются в виду некоторые перспективы, переживаются планы и замыслы, там у кого-то есть ожидание определённых намеченных целей. Крушение ошибочных ожиданий и подводит действие к катастрофе.
Противопоставление усадебного мира и мира окружающего, жестокого и грубого, представлено и в пьесе «Дядя Ваня».
В пьесе Чехова «Дядя Ваня» помещичья усадьба предстает как хранилище старинного ритуала, надежное убежище, благодатный остров, окруженный внешним враждебным миром. И этот внешний мир представляет реальную опасность для маленького островка уютной усадебной жизни: появившийся в имении столичный профессор Серебряков имеет намерение продать усадьбу и на вырученные деньги купить дачу в Финляндии: «…Я, господа, собрал вас, чтобы попросить у вас помощи и совета, и, зная всегдашнюю вашу любезность, надеюсь, что получу их. Человек я ученый, книжный и всегда был чужд практической жизни. Обойтись без указаний сведущих людей я не могу и прошу тебя, Иван Петрович, вот вас, Илья Ильич, вас, maman... Дело в том, что manet omnes una nox, то есть все мы под богом ходим; я стар, болен и потому нахожу своевременным регулировать свои имущественные отношения постольку, поскольку они касаются моей семьи. Жизнь моя уже кончена, о себе я не думаю, но у меня молодая жена, дочь-девушка.
Пауза.Продолжать жить в деревне мне невозможно. Мы для деревни не созданы. Жить же в городе на те средства, какие мы получаем от этого имения, невозможно. Если продать, положим, лес, то это мера экстраординарная, которою нельзя пользоваться ежегодно. Нужно изыскать такие меры, которые гарантировали бы нам постоянную, более или менее определенную цифру дохода. Я придумал одну такую меру и имею честь предложить ее на ваше обсуждение. Минуя детали, изложу ее в общих чертах. Наше имение дает в среднем размере не более двух процентов. Я предлагаю продать его. Если вырученные деньги мы обратим в процентные бумаги, то будем получать от четырех до пяти процентов, и я думаю, что будет даже излишек в несколько тысяч, который нам позволит купить в Финляндии небольшую дачу». [84;81]Однако его планам не суждено было сбыться и после его отъезда из имения усадебная жизнь вернулась в свое привычное русло. В пьесе «Дядя Ваня» семья Серебряковых, олицетворяя столицу, принесла с собой в деревню дух безделья, праздности, лени. Провинция же, представленная в пьесе Соней, Астровым, Войницким, — это труд, постоянное самоотречение, жертва, усталость, ответственность.