Героический эпос дал литературную жизнь сюжетам народных героических песен, которые относились в основном к событиям 5 в.н.э. и бытовали в устной традиции. Рукописи различаются между собой более или менее существенными особенностями. Исследователи долгое время не оставляли попыток реконструировать на их основании якобы существовавший «первоначальный авторский текст» поэмы. (19).
Немецким филологом Г. Бракертом (1963 г.) была выдвинута следующая точка зрения, завоевавшая признание части специалистов: «разные варианты песни не представляют собой ответвлений от единого изначального «ствола» произведения, вследствие чего и самая реконструкций «пратекста» есть утопия». Эти варианты относительно самостоятельны, а это значит, что они отражают живую и подвижную эпическую традицию.
Один из известнейших исследователей памятника германского народа А. Хойслер утверждает, что «Песнь о Нибелунгах» складывалась поэтапно, на основе отдельных сказаний:
1. Сказание о Брюнхильде:
а) V–VI вв. – франкские поэты создают трагическое сказание о Брюнхильде и смерти Зигфрида;
б) «Младшая песнь о Брюнхильде» (конец XII в.);
в) «Песнь о Нибелунгах», часть 1 (то есть первый брак Кримхильды);
2. Сказание о гибели бургундах: а) франкская «Песнь о бургундах» (V в.);
б) баварская «Песнь о бургундах» (VIII в.);
в) австрийский эпос о бургундах (около 1160г.);
г) «Песнь о Нибелунгах», 2 часть (второй брак Кримхильды).
Следовательно, можно сделать вывод: германский эпос сложился из двух независимых сказаний, которые вполне независимо друг от друга развивались, а затем были объединены. (Гуревич 1984).
Важно отметить, что "Песнь о Нибелунгах» впервые была опубликована разыскавшим ее швейцарским филологом и поэтом И.-Я. Бодмером в 1757г. В том же году эпос получил популярность, став объектом пристального внимания и изучения как один из важнейших памятников немецкой средневековой литературы. Позже, в начале XIX в. немецкие романтики подчеркивали ее национальное значение: А.-В. Шлегель и братья Гримм сопоставляли «Песнь о Нибелунгах» с «Илиадой». С тех пор «Песнь о Нибелунгах» издавалась много раз. Что касается новейших изданий на языке оригинала, то к ним относятся: DasNibelungenlied. Nach der Ausgabe von Karl Bartsch herausgegeben von Helmut de Boor. 20. revid. Aufl., F. A, Brockhaus, Wiesbaden, 1972. (Гуревич 2008).
Существуют и другие теории возникновения германского героического эпоса. Исследователь К. Лахман выпускает первое критическое издание в начале XIX века. Он первым выдвинул «теорию редакционного свода». В соответствии с его предположением, эпос возникает в результате такого процесса, как суммирования песенных сюжетов. Объединение песен осуществлялось механически, с использованием соединительных строф, манера изложения «собирателем» не меняется. При таком понимании роль создателя поэмы ограничивалась компиляцией этих песен, их упорядочиванием и редактированием. Но подобная трактовка оставляла совершенно необъяснимым вопрос об ее художественном единстве, а оно более не вызывало сомнений — ни с точки зрения положенного в ее основу замысла, ни с точки зрении ее построения и поэтического языка. К. Лахман решил отделить в Нибелунгах подлинные песни от позднейших добавлений. «Из 3-х древнейших (XIII в.) пергаментных рукописей каждая представляет особую редакцию:
1.одна (гогенемская, ныне мюнхенская, А) значительно короче всех других;
2.другая (санкт-галленская, В; в ней, как и в А, поэма называется «Der Nibelunge nôt» – Горе Нибелунгов), к которой примыкает большинство рукописей позднейших и которая поэтому может считаться вульгарной, стоит в этом отношении посредине;
3. третья (прежде тоже гогенемская, ныне в Донауэшингене, С – «Der Nibelunge lied» – Песнь о Нибелунгах) представляет текст наиболее пространный.
Лахман заключает, что A ближе всего к песням, а В и С – её позднейшие распространения; с помощью приёмов, несомненно остроумных, но иногда искусственных, из 2316 строф рукописи А он выбрасывает 745, а остальные 1571 разделяет на 20 песен, которые, по его убеждению, явились на свет между 1190 и 1210 (все остальные переделки, до С включительно, произошли в последующее 10-летие). Так как Лахман в то же время разъяснил основу поэмы и определил её отношение к скандинавским сказаниям о Нибелунгах, то его выводы до 50-х годов считались общепринятыми. В 1854 против теории Лахмана выступили независимо друг от друга два германиста: Гольцман («Untersuchungen ueber das Nibelungenlied») и Царнке («Zur Nibelungenfrage»); они отвергли возможность механически слеплённых народных песен и пришли к заключению, что С ближе всех к оригиналу, а В и А — его сокращения. Возгоралась полемика (имевшая, кроме специального, весьма важное общее значение: дело шло об участии личности в создании памятников народной поэзии), так как на защиту теории Лахмана выступил его ученик Мюлленгоф («Zur Geschichte der Nibelunge naôt», 1855)».
Этим вопросом занимались многие мыслители и ученые, среди которых были как сторонники, так и противники его теории. К сожалению, зачастую в то время любая точка зрения человека, исследующего какую-либо проблему, или же участвующего в создании памятников народной поэзии, могла быть воспринята, и к ней несомненно прислушивались лишь в том случае, если личность исследователя была известна и имела вес в обществе.
В дальнейшем исследователь А. Хойслер (1865–1940) продолжает работать над этой темой. В своих работах он выдвигает противоположную точку зрения.
Он установил, что «Песнь о Нибелунгах» складывалась поэтапно, на основе отдельных анонимных песен, однако не путем механического соединения их сюжетов и мотивов, или, иначе говоря, не из «нанизывания» отдельных песен, а по принципу «разбухания», то есть происходит обрастание сюжета событийными и описательными подробностями. Если для песни характерны сжатость, обилие намеков и скачков в повествовании, то для эпоса, напротив, характерен спокойный, медлительный, живописующий подробности стиль изложения. В «Песни о Нибелунгах» «последовательно излагаются дна сюжета – сказание о Брюнхильде и сказание о гибели бургундов. (Хойслер 1960).
Для эпоса характерен отчетливый «книжный» характер: если песня рассчитана на исполнение дружинным певцом за один раз, то «Песнь о Нибелунгах» – книжный эпос, сочиненный образованным «книжником». Переход от героической песни к эпической поэме сопровождался глубокими качественными изменениями стиля.
Героическая песнь характеризовалась «строчечным стилем», где каждая строфа представляет собой законченное синтаксическое целое, разрушается. (Например, строфы 30–31, 1427–1428.) Книжный характер «Песни о Нибелунгах» связан с формальными различиями между старой песнью и сменяющей ее эпопеей, которым Хойслер придавал особое значение. (Хойслер 1960).
В новейшей литературе было также отмечено, что отдельные разделы песни (авентюры) могли запоминаться и устно исполняться (их максимальный объем не превышает 150 строф). Этому процессу способствовали как насыщенность эпопеи формулами, так и простота и повторяемость ее языковых единиц, в частности рифмующихся слов.
Хойслер сравнивал песни о Сигурде, Атли и Гудрун из «Старшей Эдды» с «Песнью о Нибелунгах». Благодаря сопоставлению, он показал различие не только культурно-исторических условий их возникновения, но и художественных задач, которые ставили перед собой эддические певцы и автор немецкой поэмы XIII в. Хойслер подчеркивал, что развитие от более ранней стадии эпоса, представленной скандинавской версией сказаний о Сигурде и бургундах, к позднейшей его версии не происходило спонтанно, так как этот процесс стимулировался античными и христианскими влияниями. Хойслером был всесторонне исследован и вопрос о происхождении сюжетов и образы «Песни о Нибелунгах». (А. Хойслер 1960).
Научный деятель А.Я. Гуревич, который вложил огромный вклад в изучении германского героического эпоса, в свою очередь, не формулирует четкой оппозиционной теории, однако высказывает предположение: если следовать Хойслеру, исландский цикл следует рассматривать как предшествующий по отношению к немецкому, однако возможно, пишет Гуревич, «исландский и немецкий циклы не представляли собой последовательных стадий развития эпоса, но противостояли друг другу в качестве разных вариантов, развивающихся своими путями». (Гуревич 2008). Затем исследователь упоминает о «Старшей Эдде». Свидетельство их архаичности сборник древнеисландских песен о богах и героях скандинавской мифологии и истории, пишет А. Я. Гуревич, в том, что песни не развертываются в широкую эпопею, как это происходит с произведениями англосаксонского и немецкого эпоса.
Историческое ядро составляет повествование о событиях V века. Считается, что имена некоторых исторических персонажей более позднего времени было фантастически преобразовано в германской поэзии задолго до возникновения немецкой поэмы. Наиболее ранние песни, в которых действуют главные герои: Сигурд (Зигфрид), Атли (Этцель) и бургунды, восходящие к V в., не сохранились. Однако, им посвящен обширный цикл исландских эддических песен. «Если стадиально эти песни предшествуют немецкому средневековому эпосу, то не приходится сомневаться в том, что на скандинавской почве некоторые сюжеты и персонажи получили вообще иную интерпретацию, поставлены в совершенно особые отношения». (Гуревич 2008).
Благодаря скандинавским сказаниям, где песни о Сигурде нашли отражение, удалось восстановить отдельные элементы «Песни о Нибелунгах» на ранних этапах его формирования: героические песни «Старшей Эдды», сказания «Младшей Эдды» Снорри Стурлусона, и норвежская «Саге о Тидреке» (записана в Норвегии в XIII в.). Зигфрид фигурирует в немецком эпическом произведении позднего средневековья - «Песни о роговом Зейфриде». («Песнь о Нибелунгах», Л., 1972).