Содержание
Введение
Глава I. Жанр романа «Другие берега». Жизненный и творческий путь В.В. Набокова
Глава II Автобиографический роман в творчестве В.В.Набокова
Раздел I
Раздел II
Раздел III
Глава III Методическая рекомендация по изучению В.В.Набокова в школе
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Период создания романа «Другие берега» с первых годов века по май 1940 года". В романе идет речь об осмыслении исторической судьбы России в ХХ в., которое обогащено драматичным эмигрантским мироощущением. «Другие берега» – это «роман о художнике», содержащий напряженную рефлексию о генезисе творческого дарования, таинственных стихиях красоты и воображения.
В душный терем литературы русского зарубежья Набоков ворвался освежающим вихревым сквозняком. «Этот мальчишка выхватил пистолет и одним выстрелом уложил всех стариков, в том числе и меня…», — так энергично отозвался в конце 20-х годов И. А. Бунин на появление романов Набокова, писавшего тогда под псевдонимом Сирин: «Машенька» (1926), «Король, дама, валет» (1928), «Защита Лужина» (1930)…
Начало его творческой деятельности приходится на годы жизни в Берлине, где под псевдонимом "В.Сирин" выходят его первые книги: романы «Машенька» (1926), "Защита Лужина" (1929), "Подвиг" (1931), "Дар" (1937). С 1941 г. начинается - уже в Америке, куда писатель переезжает в 1940 году (американское гражданство он получил в 1945 г.) - англоязычный период творчества Набокова: выходит роман-хроника «Подлинная жизнь Себастьяна Найта». Десятью годами позже Набоков, чье творчество всегда носило полуавтобиографический характер, выпускает написанную на английском языке настоящую автобиографическую книгу "Убедительное свидетельство" (ее второй вариант "Другие берега" (1954) - написан по-русски, третий, «Память, говори» (1966) - снова по-английски). Мировую известность (и скандальную славу) принес Набокову роман "Лолита" (Париж, 1955; американское издание - 1957; на рус.яз. - 1967).
«Зачем я вообще пишу?.. Я просто люблю сочинять загадки и сопровождать их изящными решениями», — так сам Владимир Набоков говорил о себе как о писателе и о своих произведениях. Родившийся в самом конце прошлого века, Владимир Владимирович Набоков и по сию пору остается феноменом, неразгаданной загадкой, своего рода таинственным, в обманчиво-миражном мерцании светилом, возможно, даже и неким мнимым солнцем на литературном небосклоне нашего столетия. Не оттого ли так неправдоподобно широк спектр оценок набоковского наследия — от безоговорочного восхищения до полного отрицания? Во всяком случае, — и сегодня это несомненно, — Набоков — безусловное явление, причем явление сразу двух литератур: русской и англоязычной, создатель особенного художественного мира, новатор-стилист (прежде всего в прозе). И влияние его стилистики, его гипнотизирующего, завораживающего дара легко обнаруживается в современной литературе.
Целью настоящей работы является исследование основных тем и мотивов образа автора в романе В.В. Набокова «Другие берега».
Предметом исследования данной работы является произведение В.В. Набокова «Другие берега».
Настоящую работу составляют введение, теоретическая часть, заключение и список использованной литературы.
Объектом исследования является – автобиографическая проза.
Глава I. Жанр романа «Другие берега». Жизненный и творческий путь В.В. Набокова
Автобиографическое творчество В.В. Набокова уникально и беспрецедентно, так как автобиографическая проза писателя репрезентирована в трёх вариантах, «Conclusive Evidence: A Memoir» (1951) («Убедительное доказательство: краткая автобиография»), «Другиеберега» (1954), «Speak, Memory! [AnAutobiographyRevisited]» (1967) («Память говори! [Возвращение к автобиографии]»), и отличается неоднородностью языкового состава: «Conclusive Evidence», «Speak, Memory!» - английский язык, «Другиеберега» - русский язык.
Также В.В. Набоков планировал создать четвертую книгу автобиографической прозы под названием «Speak on, Memory!» («Память, говори дальше!») или «Speak, America!» («Говори, Америка!»), освещающую американский период жизни, однако написать эти воспоминания так и не удалось.
Особая хронология творческого процесса заслуживает отдельного внимания, поскольку сложная историясоздания трех книг воспоминаний В.В. Набокова, охватывающих один промежуток времени, но значительно отличающихся друг от друга, непосредственно повлияла на специфику автобиографической прозы писателя.
Автобиографическая проза Набокова чрезвычайно интересна с позиций ретроспективного жанра и представляет собой актуальную и требующую решения жанровую проблему. Для В.В. Набокова вопрос жанра , принципиален, о чем свидетельствуют жанровые подзаголовки, имеющиеся во всех трех книгах. Так, «Conclusive Evidence» содержит подзаголовок «А Memoir» («Краткая автобиография»), в предисловии к русскоязычным
«Другимберегам» четко указывается «автобиография», а название последней версии воспоминаний «Speak, Memory!» дополняется следующей формулировкой «An Autobiography Revisited» («Возвращение к автобиографии»). Помимо специального маркирования жанра в произведениях, писатель осмысляет специфику жанра мемуаристики и ее особой формы — автобиографии - в переписке с друзьями и издателями. В письме к издателю К.Д. Мак Кормику от 22 сентября 1946 г. он говорит о своем новом произведении: «Это будет новый тип автобиографии... Это будет последовательность коротких эссеподобных фрагментов, которые , внезапным собирательным импульсом превратятся в нечто очень странное и динамичное: невинные ингредиенты достаточно неожиданного варева», подчеркивая инновационный характер текста. В процессе написания трех вариантов автобиографии писатель вырабатывает собственную оригинальную концепцию автобиографического жанра.
Набоков Владимир Владимирович [12 (24) апреля 1899, Санкт Петербург — 3 июля 1977, Монтре, Швейцария], русский и американский писатель; прозаик, поэт, драматург, литературовед, переводчик.
Писатель-кентавр.
В литературной истории 20 в. этот автор занимает уникальное место, и определяется оно в первую очередь его двуязычием. Уроженец России, он пронес память о родине через годы, материализовал ее в десятках произведений самого разного жанра и по праву стал одним из премьеров русской литературной сцены. В то же время Набоков считается классиком новейшей американской прозы, которого называют своим ближайшим предшественником тамошние «шестидесятники» — К. Воннегут, Дж. Барт, Т. Пинчон и Т. Сазерн. Более того, строго говоря, Набоков как писатель родился по ту сторону Атлантики, в русских же литературных хрониках существует «В. Сирин» — псевдоним, которым подписаны первые, начала 1920-х годов, поэтические сборники («Гроздь», «Горний путь») и который сохранился вплоть до конца 1930-х.
Тем не менее этому художнику-кентавру присуща редкостная творческая цельность, что определяется единством художественной проблематики и внутренней убежденностью в том, что «национальная принадлежность стоящего писателя — дело второстепенное. Искусство писателя — вот его подлинный паспорт». Бегство из России. Эмиграция
Набоков родился в семье видного юриста-либерала, потомственного дворянина В. Д. Набокова. Дед писателя, Д. Н. Набоков, занимал пост министра юстиции при Александре II. Мать, Елена Ивановна, происходила из известного рода золотопромышленника-миллионера Рукавишникова. Детство писателя прошло в Петербурге, на лето семья выезжала в собственное небольшое поместье Батово близ Выры. Рядом с Батовом находилось огромное богатое поместь Рождествено, принадлежавшее дяде будущего писателя В. И. Рукавишникову, который завещал его своему племяннику. Эти места в памяти Набокова запечатлелись на всю жизнь. Накануне Октябрьского переворота он успел окончить Тенишевское училище, где отличался не только успехами в учебе, но и в спорте. В 1918 юный Набоков вместе с семьей сначала бежал в Крым, а затем в 1919 эмигрировал из России. Семья Набоковых обосновалась в Берлине, а будущий писатель поступил в Кембриджский университет (знаменитый «Тринити-колледж»), который успешно закончил в 1922. После учебы в Кембридже осел в Берлине (1922-1937).
Затем судьба привела его на два года во Францию, а буквально накануне вторжения дивизий гитлеровского вермахта в Париж в 1940 Набоков вместе с женой и маленьким сыном Дмитрием (впоследствии певцом Миланской оперы и энергичным пропагандистом отцовского литературного наследия) пересек Атлантику и почти 20 лет оставался в США, сочетая писательство с преподавательской деятельностью (сначала в одном из колледжей, затем в крупном университете США — Корнелльском, где читал курсы русской и мировой литературы). В 1945 Набоков получил американское гражданство.
Здесь же он сделал себе достойное имя как энтомолог — интерес к бабочкам, пробудившийся еще в юные годы, развился не только в страсть любителя, но и в профессиональное занятие.
Россия Набокова.
В 1959 Набоков возвратился в Европу и поселился в Швейцарии, где провел оставшиеся ему годы. Путь, в общем, характерный (хотя и с неповторимыми вариациями) для русского писателя-эмигранта. Схожий путь проделали многие, включая, например, известного поэта и критика Г. В. Адамовича, бескомпромиссного критика Набокова, пародийно изображенного им во многих сочинениях, а также Н. Н. Берберову, напротив, всегдашнюю его поклонницу. Тем не менее в кругу берлинской, а затем парижской литературной диаспоры Набоков сразу же занял совершенно особое положение. Его Россия не похожа на Россию Бунина, Куприна, И. С. Шмелева ,Б. К. Зайцева. В ней нет места узнаваемому городу и узнаваемой деревне, нет персонажей, которых можно было бы назвать русскими типами, нет сколько-нибудь непосредственного отображения катаклизмов, потрясших национальную историю минувшего столетия. Россия Набокова или, точнее, Россия Сирина (одно из значений этого слова, по Далю, — райская птица русского лубка) — это образ утраченного детства, то есть невинности и гармонии, это «знак, зов, вопрос, брошенный в небо и получающий вдруг самоцветный, восхитительный ответ». Так сказано в «Машеньке» (1926) — романе, принесшем автору первую известность, и далее эта метафора, принимая разнообразные стилистические формы, пройдет через все творчество писателя, вплоть до последней его большой книги на русском языке — автобиографии «Другие берега». Россия Набокова это также безукоризненно-индивидуальный язык, который он считал главным своим достоянием. «Когда в 1940 году, — говорится в предисловии к «Другим берегам», — я решил перейти на английский, беда моя заключалась в том, что перед этим, в течение пятнадцати с лишком лет, я писал по-русски, и за эти годы наложил собственный отпечаток на свое орудие, на своего посредника. Переходя на другой язык, я отказывался таким образом не от языка Аввакума, Пушкина, Толстого или Иванова, или русской публицистики, — словом, не от общего языка, а от индивидуального, кровного наречия». Наконец, Россия Набокова — это классическая русская литература. Запад обязан ему переводами на английский (отчасти и на французский, которым автор тоже владел в совершенстве) Пушкина, Лермонтова, Тютчева, «Слова о полку Игореве».