В пользу женитьбы вообще было … то, что женитьба, кроме приятностей домашнего очага, устраняя неправильность половой жизни, давала возможность нравственной жизни… (с. 20)
На четырёх страницах … шло таким образом описание всех подробностей наружного осмотра страшного … разлагающегося трупа веселившегося в городе купца… Жизнь Катюши и вытекавшая из ноздрей сукровица, и вышедшие из орбит глаза и его поступок с нею – всё это, казалось ему, были предметы одного и того же порядка, и он со всех сторон был окружён и поглощён этими предметами (с. 71).
Кроме того, что он чувствовал фальшь в этом положении просителя среди людей, которых он уже не считал своими, но которые его считали своим, в этом обществе он чувствовал, что вступал в прежнюю привычную колею и невольно поддавался тому легкомысленному и безнравственному тону, который царствовал в этом кружке (с. 257).
Как ни ново и трудно было то, что он намерен был сделать, он знал, что это была единственная возможная для него теперь жизнь, и как ни привычно и легко было вернуться к прежнему, он знал, что это была смерть (с. 293).
Сравнения
Люди, их действия и состояния
Внешность и голос, физическое состояние человека
Всё лицо женщины было той особенной белизны, которая бывает на лицах людей, проведших долгое время взаперти, и которая напоминает ростки картофеля в подвале (с. 7).
Катюша, сияя улыбкой и чёрными, как мокрая смородина, глазами, летела ему навстречу (с. 47).
Взглянув ему в лицо, она просияла, точно она объявила ему о чём-то необыкновенно радостном (с. 60).
…Колосов, выпив водки, вина, ликёра, был немного пьян, не так пьян, как бывают пьяны редко пьющие мужики, но так, как бывают пьяны люди, сделавшие себе из вина привычку (с. 98).
Рядом с силачом красавцем Филиппом, которого он вообразил себе натурщиком, он представил себе Колосова нагим, с его животом в виде арбуза, плешивой головой и безмускульными, как плети, руками (с. 99).
Мисси в шляпе и каком-то тёмно-полосатом платье, схватывавшем без складочки её тонкую талию, точно как будто она родилась в этом платье, была очень красива (с. 193).
Слушая соловьёв и лягушек, Нехлюдов вспомнил о музыке дочери смотрителя; вспомнив о смотрителе, он вспомнил о Масловой, как у неё, так же, как кваканье лягушек, дрожали губы, когда она говорила: «Вы это совсем оставьте» (с. 206).
– И старый же ты стал, ваше сиятельство; то как репей хороший был, а теперь что! Тоже забота, видно (с. 217).
Старческий же ребёнок весь расплылся в улыбку, изгибая свои, как червячки, тоненькие ножки (с. 219).
Спереди против них сидели их дети: разубранная и свеженькая, как цветочек, девочка … и восьмилетний мальчик с длинной, худой шеей… (с. 334)…по тонким костям рук и скованных ног и по сильным мышцам всех пропорциональных членов видно было, какое это было прекрасное, сильное, ловкое человеческое животное, как животное, в своем роде гораздо более совершенное, чем тот буланый жеребец, за порчу которого так сердился брандмайор (с. 343).
Психологическое состояние человека
Черты характера
Убеждения графа Ивана Михайловича с молодых лет состояли в том, что как птице свойственно питаться червяками, быть одетой перьями и пухом и летать по воздуху, так и ему свойственно питаться дорогими кушаньями, приготовленными дорогими поварами, быть одетым в самую покойную и дорогую одежду, ездить на самых покойных и быстрых лошадях, и что поэтому это все должно быть для него готово (с. 254).
Нехлюдову было ясно, что оба были богатые натуры и были только запущены и изуродованы, как бывают запущены и изуродованы заброшенные растения (с. 316).
Весь интерес ее жизни состоял, как для охотника найти дичь, в том, чтобы найти случай служения другим (с. 371).
Чувства, переживания, воспоминания
Маслова то сидела неподвижно, слушая чтеца и смотря на него, то вздрагивала и как бы хотела возражать, краснела и потом тяжело вздыхала, переменяла положение рук, оглядывалась и опять уставлялась на чтеца (с. 36)
Как только Катюша входила в комнату или даже издалека Нехлюдов видел её белый фартук, так всё для него как бы освещалось солнцем, всё становилось интереснее, веселее, значительнее; жизнь становилась радостнее (с. 48).
И сердце Нехлюдова радостно ёкнуло. «Тут!» И точно солнце выглянуло из-за туч (с. 54).
Когда судебный пристав с боковой походкой пригласил опять присяжных в залу заседания, Нехлюдов почувствовал страх, как будто не он шёл судить, но его вели в суд (с. 69).
Он испытывал теперь чувство, подобное тому, которое испытывал на охоте, когда приходилось добивать раненую птицу: и гадко, и жалко, и досадно. Недобитая птица бьётся в ягдташе: и противно, и жалко, и хочется поскорее добить и забыть (с. 70).
Он чувствовал себя в положении того щенка, который дурно вёл себя в комнатах и которого хозяин, взяв за шиворот, тычет носом в ту гадость, которую он сделал. Щенок визжит, тянется назад, чтобы уйти как можно дальше от последствий своего дела и забыть о них, но неумолимый хозяин не отпускает его. Так и Нехлюдов чувствовал уже всю гадость того, что он наделал, чувствовал и могущественную руку хозяина, но он всё ещё не понимал значения того, что он сделал, не признавал самого хозяина. Ему всё хотелось не верить в то, что то, что было перед ним, было его дело. Но неумолимая невидимая рука держала его, и он предчувствовал уже, что он не отвертится (с. 80).
Нехлюдов испытывал чувство, подобное тому, которое должна испытывать лошадь, когда её оглаживают, чтобы надеть узду и вести запрягать. А ему нынче, больше чем когда-либо, было неприятно возить (с. 100).
Нехлюдов пробыл в этой комнате минут пять, испытывая какое-то странное чувство тоски, сознанья своего бессилья и разлада со всем миром; нравственное чувство тошноты, похожее на качку на корабле, овладело им (с. 147)
Воспоминания эти не сходились с её теперешним миросозерцанием и потому были совершенно вычеркнуты из её памяти или скорее где-то хранились в её памяти нетронутыми, но были так заперты, замазаны, как пчёлы замазывают гнёзда клочней, которые могут погубить всю пчелиную работу, чтобы к ним не было никакого доступа (с. 156).
Казалось, служа в гвардейском, близком к царской фамилии полку, Масленникову пора бы привыкнуть к общению с царской фамилией, но … всякое такое внимание приводило Масленникова в такой же восторг, в который приходит ласковая собачка после того, как хозяин погладит. Потреплет, почешет её за ушами. Она крутит хвостом, сжимается, извивается, прижимает уши и безумно носится кругами. То же самое был готов делать Масленников (с. 192).
Люди, как реки: вода во всех одинаковая и везде одна и та же, но каждая река бывает то узкая, то быстрая, то широкая, то тихая, то чистая, то холодная, то мутная, то тёплая. Так и люди. Каждый человек носит в себе зачатки всех свойств людских и иногда проявляет одни, иногда другие и бывает часто совсем не похож на себя, оставаясь всё между тем одним и самим собою (с. 197).
Теперь ему было ясно, как день, что главная причина народной нужды … состояла в том, что у народа была отнята землевладельцами та земля, с которой одной он мог кормиться (с. 221).
Вчерашний соблазн представился ему теперь тем, что бывает с человеком, когда он разоспался, и ему хочется хоть не спать, а еще поваляться, понежиться в постели, несмотря на то, что он знает, что пора вставать для ожидающего его важного и радостного дела (с. 293).
Некоторые, как загипнотизированные, шли за партией, но потом останавливались и, покачивая головами, только провожали партию глазами (с. 334).
Нехлюдов, как загипнотизированный, пошёл за ними (с. 342).
Они, как служащие, были непроницаемы для чувства человеколюбия, как эта мощеная земля для дождя, – думал Нехлюдов, глядя на мощенный разноцветными камнями скат выемки, по которому дождевая вода не впитывалась в землю, а сочилась ручейками. – Может быть, и нужно укладывать камнями выемки, но грустно смотреть на эту лишенную растительности землю, которая бы могла родить хлеб, траву, кусты, деревья, как те, которые виднеются вверху выемки. То же самое и с людьми, – думал Нехлюдов, – может быть, и нужны эти губернаторы, смотрители, городовые, но ужасно видеть людей, лишенных главного человеческого свойства – любви и жалости друг к другу (с. 354).
Разбойник все-таки может пожалеть – эти же не могут пожалеть: они застрахованы от жалости, как эти камни от растительности (с. 355).
– Вот так-то, – продолжал фабричный, – то хороша-хороша, а то и заскрипит, как телега немазаная. Мавра, так я говорю? (с. 358)
– Оттого и разные веры, что людям верят, а себе не верят. И я людям верил и блудил, как в тайге; так заплутался, что не чаял выбраться (с. 422).
Общая характеристика человека/людей
Одни люди в большинстве случаев пользуются своими мыслями, как умственной игрой, обращаются с своим разумом, как с маховым колесом, с которого снят передаточный ремень, а в поступках своих подчиняются чужим мыслям – обычаю, преданию, закону; другие же, считая свои мысли главными двигателями всей своей деятельности, почти всегда прислушиваются к требованиям своего разума и подчиняются ему, только изредка, и то после критической оценки, следуя тому, что решено другими (с. 372).
Холостые люди, по его мнению, были те же фагоциты, назначение которых состояло в помощи слабым, больным частям организма… он признавал себя теперь, так же как и Марью Павловну, мировыми фагоцитами (с. 373).
Действия человека, их характеристика
Одни слишком громко повторяли слова, как будто с задором и выражением, говорящим: «А я всё-таки буду и буду говорить», другие же только шептали, отставали от священника и потом, как бы испугавшись, не вовремя догоняли его; одни крепко-крепко, как бы боясь, что выпустят что-то, вызывающими жестами держали свои щепотки, а другие распускали их и опять собирали (с. 32).