В образе Сильи бунтарство и беззащитность идеальной человечности вознесены на романтическую высоту. В критике не раз отмечалось, что этот роман Силланпя делится как бы на два романа – роман об отце и роман о дочери. И если первая часть написана в реалистическом стиле, то во второй части многое идет от романтической эстетики. Характерно романтическим является предельное заострение контраста между материальным и идеальным, плотью и духом. С одной стороны – ужасные внешние условия жизни Сильи, грубое скотство ее окружения, подтачиваемое туберкулезом юное тело и раннее физическое угасание. С другой – нетленная чистота ее души, помыслов и представлений об идеальной жизни. Об умирающей Силье говорится: «Лишь плоть убывала в ней, желая оставить больше простора для духа».
Силья – батрачка и живет в работницких помещениях с их особым укладом. От убожества жизни у Сильи такое чувство, что и вся-то разница между батраками и скотиной лишь в том, что «одних кормят за столом, других в стойле». Хозяевам батраки нужны только как рабочая сила, а о том, что они еще и люди, похоже, даже не вспоминают. Товарки Сильи зло шутят между собой: «Сорока не птица, служанка не человек»; «То, что людям не сгодится, пойдет свинье, а свинья отвернется – служанка съест». Не защищены батрачки и от морального скотства, но юной Силье каким-то чудом удается сохранить чистоту. В ее облике есть нечто такое, что заставляет одного домогателя сказать другому: «Напрасны старания – она как Христова невеста».
Но Силья бесприютна – и в прямом и в расширительном смысле. В поисках работы ей приходится переходить от хозяина к хозяину, у нее нет постоянного пристанища. А в качестве романтической героини, вознесенной на абсолютную моральную высоту, у Сильи вообще нет приюта в алчном и жестоком мире. В своих странствиях она не раз убеждается в этом. Силью временно нанимают служанкой на дачу демократически настроенного интеллигента, «профессора из народа», который обращается с нею по-человечески, вводит в круг образованных людей; она знакомится с молодым человеком, Армасом, краткое общение с которым рождает в ее душе скорее смутную тоску по идеальной любви, чем чувство привязанности к конкретному человеку. С отъездом Армаса профессорская дача кажется Силье столь же постылой, как и работницкая изба, странствиям ее суждено продолжаться. В образе Сильи есть нечто от неоромантических «странников» начала века. Стиль в этих сценах местами грозит обернуться чувствительностью, но в целом автор все же не преступает опасной черты. При некоторых издержках роман стал заметным шагом в развитии психологизма в финской прозе.
События 1918 г. затронуты и в этом романе, но сообразно с характером героини предстают в особом психологическом ракурсе. Также в этих сценах идеальные устремления Сильи сокрушаются жесткой явью. Образуется цепь трагических недоразумений и несоответствий. В дом, где служит Силья, заходят двое юношей, и она с готовностью показывает им дорогу, не подозревая, что вскоре эти благообразные с виду юноши коварно расправятся с часовым-красногвардейцем, который мог помешать им пробираться дальше на север, в район формирования белой армии. С другим красногвардейцем, Телиниеми, у Сильи устанавливаются добрые отношения, он заботливо оберегает ее, помогает в критическую минуту. А когда приходят белые, Силья от всей души хочет отплатить красногвардейцу добром, спасти его от расправы – и оказывается невольной причиной его гибели. Белого офицера Силья убеждает в невиновности Телиниеми, ей кажется, что тот уже поверил в это, и в надежде на доброту и милосердие она ведет белых к тайному укрытию красногвардейца, чтобы известить его о безопасности, а красногвардеец, подозревая предательство и проклиная Силью, мгновенно перерезает себе горло, чтобы избежать плена.
Моральное сочувствие автора в этом романе на стороне жертв, на стороне страдающей бедноты. Хозяева хитры и трусливы, белогвардейцы жестоки, расстреливают женщин; у бедняков больше человечности: вдова Телиниеми, зная о вине Сильи, жалеет ее.
Образ Сильи вырастает в романе в символ попранной и страдающей человечности. Силья умирает в доме скаредных и черствых хозяев, болезнь разрушает оболочку-плоть, но остается чистота устремлений.
В произведениях Силланпя часто говорится о судьбе и человеческом предназначении. Из «Рано усопшей» критики охотно цитировали слова о том, что за свою короткую жизнь Силья «только и успела, что быть человеком, радостно исполнившим свое предназначение». В истолковании этих слов нередко допускался «биологический» крен, но их этико-гуманистический пафос очевиден.
Предназначение и смысл трагической жизни Сильи – осветить лучом света идеалы человечности.
За роман «Рано усопшая» автору была присуждена в 1939 г. Нобелевская премия.
Тот крайний романтический и этический максимализм, который сказался в этом произведении, побудил Силланпя в дальнейшем искать более «компромиссные» варианты, чтобы как-то увязать этику с жизнью, нравственный идеал с действительностью. Прямо скажем, для Силланпя это оказалось нелегкой, по существу невыполнимой задачей, прежде всего по причинам мировоззренческим. Его общественный идеал оставался по-прежнему связанным только с крестьянством, хотя в крестьянской среде господствовала мелкобуржуазно-собственническая мораль, изъяны которой он хорошо знал. В художественных решениях приходилось отчасти идти на уступки этой морали. В итоге компромиссные варианты оказывались в чем-то искусственными, вели к принудительному притуплению социально-нравственного зрения.
Вышедший в 1932 г. роман «Путь мужчины» в некотором смысле прямая противоположность роману «Рано усопшая». Здесь уже не трагическая, а процветающая фигура крестьянина, который ценой испытаний и моральных компромиссов достигает устойчивого положения. В молодости Пааво Ахрола не устоял перед родней, пожертвовал своею любовью, женился по расчету. Вместе с тем как человек и крестьянин он не лишен обаяния: трудолюбив, привязан к земле, справедлив к работникам. Словом, герой предстает если не идеальным, то во всяком случае и не «деградирующим» землевладельцем и хозяином. В романе чувствуется рука мастера, есть впечатляющие описания крестьянского труда, жизненны ситуации и характеры. И все же в общем развитии сюжета, в сцеплении эпизодов, в мотивации поступков, моральных критериях, пронизывающих повествование, наблюдается некоторая искусственность и облегченность. Чтобы «компромиссный» и «процветающий» герой более или менее состоялся именно как образ нравственно-положительного человека и чтобы все в его жизни упорядочивалось вовремя, все двигалось к благополучному концу, автор вынужден помогать герою облегченными фабульными решениями. В силу такой фабульной помощи нелюбимая жена Пааво вскоре умирает, а к концу романа умирают и ее родители, затеявшие было имущественную тяжбу с зятем. И хозяйственные и сердечные дела Пааво теперь могут развиваться беспрепятственно, долго подавлявшееся чувство к Альме, предмету первой его любви, находит наконец благополучный выход. Их любовь и перенесенные испытания должны лишь подтвердить, что «зов природы», предназначившей их друг для друга, сильнее всех препятствий. В этом случае в поведении и психологии героев явственно акцентируются биологические импульсы.
Книге «Люди в летнюю ночь» (1934) Силланпя дал подзаголовок «Эпическая сюита» («Eepillinen sarja»), и нечто от музыкальной сюиты есть в самой композиции этого произведения. Оно построено как цепь относительно самостоятельных картин-эпизодов, объединяющим фоном является атмосфера летней северной ночи с игрой света, звуков, движений. Акцент делается на импрессионистической многоликости жизни, в которой соседствуют нежное и грубое, любовь и ненависть, рождение и умирание. В пьяной драке сплавщиков нелепо гибнет человек, в одной из последующих сцен умирает старая крестьянка; но в эту же летнюю ночь, тонко прочувствованную и любовно прорисованную, встречаются юные пары, молодая роженица дает начало новой жизни. Характеры в этом произведении социально менее очерчены, не столь очевидна и этическая тенденция повествования, но зато усилена интенсивность эстетического восприятия жизни, акцент делается на переживаниях, и это в какой-то мере сближает книгу «Люди в летнюю ночь» с первым романом Силланпя, с «Жизнью и солнцем».
Последними художественными произведениями Силланпя стали романы «Август» («Elokuu», 1941) и «Красота и убожество жизни человеческой» («Ihmiselon ihanuus ja kurjuus», 1945). Кроме того, писатель выпустил несколько мемуарных книг.
Как указывают финские критики, в сознании послевоенных поколений Силланпя-романист был несколько отодвинут на задний план другим обликом писателя, связанным с популярными его выступлениями по радио, в газетах и журналах. Многим больше запомнился «дедушка Силланпя» с рождественскими посланиями и неисчерпаемыми воспоминаниями. Однако для литературы лучшие романы и рассказы Силланпя представляют непреходящую ценность, они вошли в золотой фонд финской классики.
Заключение
силланпяя произведение лауреат мировоззрение
В произведениях Силланпя часто говорится о судьбе и человеческом предназначении. Из «Рано усопшей» критики охотно цитировали слова о том, что за свою короткую жизнь Силья «только и успела, что быть человеком, радостно исполнившим свое предназначение». В истолковании этих слов нередко допускался «биологический» крен, но их этико-гуманистический пафос очевиден.