Мы видим второй этап воспитания - офицеры воспитывают солдат. И здесь, как в зеркале, видны все недостатки воспитания офицера как в кадетском корпусе, так и в юнкерском училище.
Серьезных интеллектуальных запросов у офицеров нет. Читают они только «Разведчика» и реакционный «Русский инвалид», если вообще читают.
Их ничего не интересует: ни политика, ни искусство, ни философия (за редким исключением). «Смешно, дико и непозволительно думать офицеру армейской пехоты о возвышенных материях. Это философия, черт возьми, следовательно, - чепуха, праздная и нелепая болтовня» (IV, 46), - саркастически говорит Назанский. Они не привыкли думать, рассуждать и бахвалятся этим, рассказывая притчу о господине Мольтке, который решил отдать кошелек с золотом тому офицеру, от которого услышит что-нибудь умное, да так и умер, не дождавшись такого случая. Большинство офицеров на самом деле считают, что на службе думать не полагается: надо лишь выполнять приказы, ведь за них уже все решили. Они монархисты, но не по убеждению и сознательной вере, а в силу привычки, ибо привыкли считать, что их долг в том, чтобы, как выражается капитан Тальман, «проливать свою кровь до последней капли за нашего обожаемого монарха». Оружие же дано им (так считают многие) для того, чтобы защищать престол и Отечество от врагов, как внешних, так и внутренних («бунтовщики, студенты, конокрады, жиды и поляки» - вот кто для них внутренние враги).
Куприн показывает в своем произведении офицеров практически всех званий, начиная с младших чинов и заканчивая высшим командным составом. И все, сказанное выше, относится и к тем, и к другим.
Но, несмотря на общее, каждый образ офицера индивидуален, неповторим, и поэтому мы надолго запоминаем то или иное действующее лицо. Появление персонажа обычно сопровождается у Куприна портретной характеристикой, сжатой, но прекрасно отражающей характер человека, его психологию. Так, говоря о муже Шурочки, поручике Николаеве, Куприн отмечает:
«Его воинственное и доброе лицо с пушистыми усами покраснело, а большие, темные, воловьи глаза сердито блеснули» (IV, 34). И это описание уже дает нам возможность предположить в Николаеве отсутствие твердого характера, туповатость, мстительность, вспыльчивость.
Еще более убедительна портретная характеристика людей примитивных, ясных с первого взгляда. Вот, например, штабс-капитан Лещенко: «... унылый человек сорока пяти лет, способный одним своим видом навести тоску; все у него в лице и фигуре висело вниз с видом безнадежной меланхолии...» (IV, 77).
Вообще эпизодические персонажи в «Поединке» сделаны замечательно. Вряд ли кого оставит равнодушным многодетный вдовый поручик Зегржт, вечно мечущийся в поисках денег, погрязший в хозяйственных заботах. Этот несчастный человек обязательно вызовет жалость.
Интересен образ подполковника Рафальского. Мы встречаемся с ним в тот момент, когда Ромашов решается занять у него денег: «...старый причудливый холостяк, которого в полку... звали полковником Бремом. Он ни у кого из товарищей не бывал..., а к службе относился так небрежно, что постоянно получал выговоры в приказах и жестокие разносы на ученьях» (IV, 116). Все свое время, заботы, любовь и сбережения он отдавал животным, которых у него был целый зоопарк. Рафальский носил старое, ел из солдатского котла, но всегда одалживал товарищам деньги, хотя отдавать ему долги считалось неприличным. Вот таким он впервые предстает перед нами - добрым, безобидным чудаком, относящимся к животным как к людям: «Нет, ты подойди к собаке как к человеку, как к ребенку, как к мыслящему существу» (IV, 120). Но так ли это?
Вспомним хотя бы частный эпизод повести, о котором рассказывает Назанский в главе XXI. После ночного перехода, измотавшего людей, полк снова должен идти в атаку. Подполковник Рафальский приказывает горнисту играть сигнал «к атаке», а тот трубит «вызов резерва», и так несколько раз. «И вдруг этот самый милый, добрый, чудный Брем подскакивает на коне к горнисту, который держит рожок у рта, и изо всех сил трах кулаком по рожку! Да. И я сам видел, как горнист вместе с кровью выплюнул на землю раскрошенные зубы» (IV, 205).
Даже внешне милые люди предстают в таких диких ситуациях. А что говорить о тех, кто внешне груб и жесток, если даже под такой доброй личиной скрывается садист?
Присмотримся к другим персонажам повести. Вот капитан Слива, опытный офицер, но никем не любимый за грубость и необразованность, «... у которого во всем мире остались только две привязанности: строевая красота своей роты и тихое, уединенное ежедневное пьянство по вечерам...» (IV, 18). Совершенно другой Бек-Агамалов, необузданный, дикий, и полная противоположность ему - поручик Веткин, спокойный, мягкий, ко всему равнодушный и со всем примирившийся. А вот любитель анекдотов, живой и подвижный Львов, нагло-циничный Диц, капитан Осадчий, во всем облике которого было что-то звериное; грозный и беспутный Олизар, напыщенный Федоровский... Они не похожи друг на друга ни внешностью, ни характером, ни манерой говорить. Единственное, что у них общее, это их пороки: пьянство, жестокость, грубость, необразованность. Все они воспринимаются как отрицательные типы (за редким исключением), хотя у каждого из них есть что-то хорошее, проблески человечности. Веткин - добрый человек и хороший товарищ. Слива не ворует у солдат денег, которые проходят через его руки. То есть перед нами не выродки, хотя есть и такие, а люди с положительными задатками, которые они теряют в условиях произвола и бесправия. Не люди изначально плохи, а условия, в которые они поставлены, глубоко ненормальны. Среда заставляет их терять человеческий облик. Особенно хорошо это видно на примере молодых офицеров, таких как Львов, Веткин, Ромашов. Остряк Львов еще полон юношеского задора, непосредственности, он еще с удовольствием живет интересами полка, а Михин еще не спился и не разучился краснеть. Но, возможно, обстановка изменит их, и мы получим еще одного Сливу, Лещенко, Осадчего...
«Создавая многочисленные и разнообразные типы офицеров, Куприн стремился подчеркнуть, что, несмотря на все пороки воспитания в кадетских корпусах, в полк приходили люди еще здоровые морально и физически»49. -верно подмечает А. Волков.
Интересно, что к отрицательным типам в этой повести относятся и женщины - «полковые дамы», которые за годы жизни в военной среде настолько очерствели душой и ожесточились, что их уже нельзя называть женщинами, и Куприн очень часто именует их «куклами», «манекенами».
Такова жеманная Раиса Петерсон, которая и говорит-то, будто играет на сцене. И жена капитана Тельмана, и Анна Ивановна Мигунова. Злые сплетницы, глупые, лицемерные, пошлые, развратные, любительницы игры в светскость с ее внебрачными связями, злословием, роскошью, а в сущности бедные, духовно ограниченные создания; их потуги к роскоши и схожести со светскими дамами безвкусны и смешны. Они еще более усиливают наше впечатление об убожестве и грязи офицерского быта, в котором разрушена даже основа любого общества - семья.
Самый привлекательный женский образ, конечно, Шурочка Николаева, несмотря на то, что это, безусловно, отрицательный тип изворотливой, хитрой, бездушной женщины с сильным, честолюбивым характером. Образ ее сложен и противоречив. На это указывает и поручик Назанский, любивший Шурочку еще до замужества: «Пожалуй, она никогда и никого не любила, кроме себя. В ней пропасть властолюбия, какая-то злая и гордая сила. И в тоже время она - такая добрая, женственная, бесконечно милая. Точно в ней два человека: один - с сухим, эгоистичным умом, другой - с нежным и страстным сердцем» (IV, 53). Но самое точно и беспощадное (вряд ли догадываясь об этом) говорит о себе она сама: «Пусть он только пройдет в генеральный штаб, и - клянусь - я ему сделаю блестящую карьеру. Я знаю языки, я сумею себя держать в каком угодно обществе, во мне есть - я не знаю, как это выразить, - есть такая гибкость души, что я всюду найдусь, ко всему сумею приспособиться...» (IV, 35).
Перспектива обозначена достаточно ясно: она пойдет на все, использует все средства, но добьется «прекрасного будущего» во что бы то ни стало. И за это будущее Шурочка воюет - в пределах своих возможностей - с редкой беспощадностью. «Наездница, амазонка, готовая загнать любого коня, лишь бы доскакать..., - так характеризует этот образ Марк Качурин. - Она все-таки любила когда-то Назанского, хоть, по ее словам, это был «невинный полудетский роман». Но его пьянство убедило ее, что этот конь ее не вывезет, она сумела подавить свое чувство и теперь говорит с искренней ненавистью: «Если бы от меня зависело, то я бы этаких людей стреляла, как бешеных собак» (IV, 41 )50.
Шурочка, несомненно, искренна, когда признается Ромашову, что он ей мил «своей неловкостью, своей чистотой, нежностью». И так же искренно видит в нем человека слабого, ненадежного, но с холодным расчетом благословляет его на смерть.
Характер этой женщины, так умело и ярко созданный Куприным, правдив и очень реалистичен.
Такова обличительная сторона повести Куприна, таковые отрицательные герои.
3.5 Эпизодические персонажи, отражающие положительные идеалы автора (Михин, Стельковский, корпусной генерал)
Но Куприн не был бы действительно крупным художником, если бы ограничился одними мрачными красками. В «Поединке» есть и другая группа образов, с которыми связаны положительные устремления и идеалы автора. Это, в первую очередь, Ромашов, потом Михин и Назанский, в какой-то степени капитан Стельковский и корпусный командир.
Образ поручика Михина нарисован автором с нескрываемой симпатией. Впервые мы знакомимся с ним в офицерском собрании, где он высказывает свое мнение о дуэли: «... Я, господа, может быть ошибаюсь... Но, по-моему, то есть я так полагаю... нужно в каждом отдельном случае разобраться. Иногда дуэль полезна, это безусловно, и каждый из нас, конечно, выйдет к барьеру. Но иногда, знаете, это... может быть, высшая честь заключается в том, чтобы... это... безусловно простить...» (IV, 85).