«Здесь я весь во власти образов и воспоминаний юнкерской жизни с ее парадною и внутренней жизнью, с тихой радостью первой любви и встреч на танцевальных вечерах со своими «симпатиями». Вспоминаю юнкерские годы, традиции нашей военной школы, типы воспитателей и учителей. И помниться много хорошего»18 .
Когда читаешь роман «Юнкера», то кажется, что его написал совершенно другой человек, не автор «Кадетов» и «Поединка». И этот человек полемизирует с Куприным, с обличительной направленностью этих двух произведений. Люди и время здесь показаны под иным углом зрения. Не то, чтобы в «Юнкерах» вовсе отсутствовали обличительные оценки, - они есть, особенно в начале романа, где описываются последние дни пребывания в корпусе кадета Александрова, хотя значительно смягчены, к концу же романа они практически исчезают.
Едва коснувшись неприглядных сторон юнкерского быта, автор сразу же, нередко противореча фактам и самому себе, спешит выдвинуть извиняющие обстоятельства. Куприн приписал своему герою то, что сам временами думал о русской армии в эмиграции. Писатель в этом произведении вносит некоторые коррективы в свои прежние смелые суждения. Да и могло ли быть иначе? В годы, когда был написан «Поединок», Куприн и те люди, которые сейчас тоже находились рядом с ним, в эмиграции (или, лучше сказать, большинство из них), были по разные стороны баррикады. Он - демократ, обличал общественные устои, которыми так гордилось дворянство и правящая верхушка. А сейчас - он вместе с ними, а «в чужой монастырь со своим уставом не ходят» - надо менять свои взгляды, как-то подстраиваться под ту жизнь, которую выбрал, оказавшись на перепутье.
Кроме того, нельзя же остаться без родины на чужой стороне, в той жизни, которую он сам называет «ненастоящей». «Пока новая Россия мнится ему враждебной и чужой, он «хватается» за старую Россию, как за соломинку... Так возникает и ширится в творчестве Куприна эмигрантских лет тема родины, искусственно «очищенной» от скверны... Это Россия с парадного хода»19 - отмечает А. Волков.
Может быть, и эти факты повлияли на содержание романа. Но однозначно говорить нельзя. Нам сейчас, через много лет, трудно понять, что же двигало писателем, так круто изменившим свой взгляд на методы воспитания будущих офицеров, на нравы и обычаи военной среды.
И по сути своим романом «Юнкера» Куприн поставил читателей в тупик, заставил их сомневаться в том, где же правда: в «Кадетах», «Поединке» или «Юнкерах». Поставим этот вопрос и мы, и впоследствии попытаемся ответить на него. А пока обратимся к содержанию этого произведения.
2.2 Три стороны жизни юнкера Александрова
В романе главное внимание сосредоточено на трех моментах жизни воспитанника юнкерского училища Алеши Александрова: зарождающейся юношеской любви, увлечении искусством и буднях закрытого военного учебного заведения. Роман печатался по мере продвижения работы над ним по главам в течение пяти лет с 1927 по 1932 год. Может быть, именно поэтому главы, каждая из которых воспроизводит эпизод из юнкерской жизни, непрочно связаны между собой, их последовательность не всегда обусловлена развитием сюжета - «историей роста и организации характера».
«Куприн часто «перескакивал» в процессе писания от главы к главе, словно еще неясно представлял себе, на какое место поставить каждую из них - в середину или к началу романа»,20- замечал Ф.И. Кулешов. Многие исследователи отмечают, что главы не подчинены друг другу, в них встречаются ненужные повторения, как, например, о командире роты юнкера Александрова: «Это командир нашей четвертой роты капитан Фофанов, а по-нашему Дрозд» Кроме того, исследователи, и в частности Ф.И. Кулешов, отмечают, что «в романе произвольно смещена хронология»21. Сердечные увлечения Алеши, его писательский дебют отнесены к первым месяцам пребывания героя в военном училище, и эти главы чрезмерно растянуты, перегружены мелкими событиями, а более важные сокращены. Страницы же, рассказывающие о втором годе пребывания, похожи на хронику. Третья часть романа вообще отработана меньше двух предыдущих. Создается впечатление, что она писалась с трудом, без увлечения, словно для того, чтобы досказать двухлетнюю жизнь юнкера Александрова.
Но присмотримся ближе к тому, что происходит в «Юнкерах».
2.2.1 Поэзия юношеской любви
Роман начинается описанием приезда кадетов, окончивших полный курс, в корпус, в последний раз перед тем, как они станут полноправными юнкерами. Александров идет по исхоженным и избеганным много раз дорогам и вспоминает прошедшие в корпусе годы, тот случай, когда его, общепризнанного шалопая, капитан Яблукинский отправил в карцер, но на этот раз незаслуженно. Гордость Александрова взбунтовалась: «Почему я должен нести наказание, если я ни в чем не виноват? Что я Яблукинскому? Раб? Подданный?., пусть мне скажут, что я кадет, то есть врод$ солдата, и должен беспрекословно подчиняться приказаниям начальства без всякого рассуждения? Нет! Я еще не солдат, я не принимал присяги... Итак: я совсем ничем не связан с корпусом и могу его оставить в любую минуту (VIII, 205). И он обманом покидает карцер.
С первых страниц нам кажется, что мы попали в ту же обстановку, которая была изображена Куприным в «Кадетах». Но, несмотря на то, что мы снова в кадетском училище, мы не узнаем его: краски не такие мрачные, острые углы сглажены. В «Кадетах» не было случая, когда к воспитаннику обратились бы с добрым словом, советом, пытаясь помочь ему. А здесь иная ситуация. Вот, например, штатский учитель Отте пытается спокойно и вежливо объяснить взволнованному юноше ситуацию, урезонивает поручика Михина. Но мальчик опять отправлен в карцер, хот виновник свиста признался, и рота недовольно гудела. И тут в повествование включается эпизод, в котором рассказано о двух случаях бунта кадетов: первый по поводу кулебяк с рисом был решен мирным путем, а в соседнем корпусе недовольство переросло в восстание и погром, которые были прекращены с помощью солдат. Один из зачинщиков отдан в солдаты, многие воспитанники были изгнаны из корпуса. Автор делает вывод: «И правда: с народом и с мальчиками перекручивать нельзя...» (VIII, 209). Здесь проскальзывает интонация прежнего Куприна, а потом он снова «надевает розовые очки».
Приезжает мать, начинает укорять Алешу, вспоминает побег из Разумовского училища (интересно, что его вызвало?). Потом разговор со священником корпусной церкви, отцом Михаилом, который просто и мягко говорит с подростком о любви к матери, признает несправедливость Яблукинского, не заставляет Алешу просить прощения. И эта ласка и доброта на всю жизнь запомнятся Александрову, и, уже став знаменитым художником, приедет он к старенькому отцу Михаилу за благословением.
В ситуации разобрались, ребенка поняли, кадет доволен исходом, видно явное внимание к личности подростка, несмотря на все «но». Этоуже не кадетское училище, в котором учился Буланин, хотя и здесь встречаются те же персонажи, например, дядька Чепуха.
Попрощался Александров с училищем. И вот он без пяти минут юнкер. Здесь впервые появляется на страницах романа женский образ, и тема любви становится одной из ведущих. Страницы об интимных переживаниях героя, безусловно, являются самыми лучшими в романе. Его первое, летнее увлечение - Юлия, «непостижимая, несравненная, единственная, восхитительная, волоокая богиня» (VIII, 217). Такие эпитеты дает ей влюбленный кадет. А он? Он, конечно, ничтожен по сравнению с ней, некрасив и совсем еще мальчишка. Несмотря на обожествление Юлии, Александров не забывает почтить вниманием и ее младших сестер Ольгу и Любу. Страдания, стихи, посвященные даме сердца, ревность и ссора с противником, а потом вновь воскресение надежды, первые поцелуи, первый бал в юнкерском училище, который разрушает мечты героя.
Послав к Синельниковым три билета, Александров ожидает приезда Юлии и ее сестер, но приезжают только младшие. Оленька сообщает ему, что Юлия выходит замуж за человека вполне обеспеченного, который давно за ней ухаживает. Но Алеша спокойно воспринимает эту новость и тут же признается в любви Ольге.
Герой постоянно испытывает потребность кого-нибудь любить: его разбуженное сердце уже не может жить без любви, ему необходимо рыцарское преклонение перед женщиной. «Влюбляется он быстро, влюбляется с такой же наивной простотой и радостью, с которой растут травы и распускаются почки»22, - пишет в своем исследовании Ф.И. Кулешов.
Его «возлюбленных» трудно перечислить. Александров мог быть влюбленным одновременно в двух-трех девушек и мучился вопросом, в какую все-таки больше? Каждый раз он думал, что это сильное, настоящее чувство, на всю жизнь. Но проходило время, и была новая любовь и слова «до гробовой доски».
Нельзя сказать, что Александров выглядел романтическим героем-воздыхателем, чистым, целомудренным юношей. Вспомним хотя бы приключение во ржи с крестьянкой Дуняшей или упоминание о связи с женой лесника Егора - Марьей, «красивой, здоровой бабой». Но с другой стороны, он не был распущенным и нравственно испорченным, не играл в «дон-жуана». Влюбляясь, Александров не думал, что это очередная интрижка или приключение. Он любил пылко и искренне.
Вслед за первой любовью последует вторая. (Глава так и называется «Вторая любовь»). Алеша мучается, в какую из сестер Синельниковых влюбиться теперь: в Оленьку или Любочку? «В Оленьку», - решает он и обещает посвятить ей «сюиту», которая вскоре будет напечатана в одном журнале. Но произошла досадная ошибка, и надежды на взаимность были потеряны.