И такими были все офицеры. Весь коллектив училища - и начальство, и юнкера - выглядят дружными; юнкера всем довольны, жизнь их замечательна, нет между ними ни злобы, ни придирчивости, ни оскорбления, ни ссор и обид. Они вежливы, хорошо воспитаны. Вся Москва гордится своими александровцами.
Хотя в романе и описана жизнь всего училища, юнкеров как масса, в ней выделяются и конкретные лица. Все они не похожи друг на друга.
Вот, например, друг Александрова, Венсан, высокий, статный, в нем «половина крови была французская», и нрава он был «веселого, подвижного, отличный танцор, фехтовальщик, блистающий прекрасными светскими манерами, умением поддерживать разговор. Дружба Александрова и Венсана с каждым днем становилась крепче. На лекциях они всегда сидели рядом и помогали друг другу в учебе, приглашали на вечера, любительские спектакли, балы, делились своими сердечными тайнами: Александров рассказывал о своих чувствах к Зине, Венсан - о своем увлечении Машенькой Шелкевич и видами на будущее. «И тут сказывалась разность двух душ, двух темпераментов, двух кровей... Он (Александров) не думал и даже не умел еще думать о том, в какие формы выльется в будущем его любовь» (VIII, 360). Венсан же не скрывал ни от себя, ни от Александрова своих практических дальних планов о том, что Маша будет прекрасной женой, так как она умна, образованна и, кроме того, - богата. «Плохая вещь любовь в шалаше...» (VIII, 360), - говорит он, упрекая Александрова за его привычку парить в облаках.
Все юнкера индивидуальны: вот высокий фатоватый красавец Бауман, нетерпеливый, бойкий на слово Каганов, подвижный Жданов, но все они живут дружно, оберегая ревниво репутацию училища. Здесь, по утверждению автора, стерты даже социальные отличия, которые явно выступают в «Кадетах» («солидные»): никто не смеялся над теми, чьи родители были бедны.
Но это в училище все равны, а за его стенами...? Гордые своим мундиром, юнкера презирают штатских и называют их «шпаками». Вот здесь и проявились ростки той грубой манеры считать себя выше других, которую гневно осуждал Куприн в «Поединке». Здесь же это лишь «невинное чудачество», которое, однако, потом выльется в хамство, хулиганство и даже убийство людей, повинных только в том, что он не военные. Но в «Юнкерах» писатель забывает об этом и улыбается, говоря о «шалостях» юнкеров.
Юнкерам не чужда и гордость своими славными предками и победами русского оружия. Они готовы отдать и свои жизни «за веру, царя и Отечество».
Интересна в этом отношении глава «Торжество», рассказывающая о царском смотре, которая сплошь проникнута монархическими, верноподданническими настроениями.
Стоило царю приблизиться к юнкеру Александрову, как его душу охватил бурный восторг: «Какие блаженные, какие возвышенные, навеки незабываемые секунды! Александрова точно нет. Он растворился, как пылинка, в общем многомиллионном чувстве... Он ощущает волшебную силу, сверхъестественную возможность и жажду беспредельного жертвенного подвига» (VIII, 253).
2.3 Изменения в мировоззрении А.И. Куприна, отразившееся
в романе
Трудно поверить, что все этонаписал тот же человек, который в «Поединке» резко обличает царящие порядки! Стоит отметить, что, если в целом роман и отличается автобиографическим характером, то юнкер Александров не похож на самого Куприна в годы его учебы в юнкерском училище, так как, судя по воспоминаниям, на писателя приезд царя в Москву в октябре 1888 года не произвел столь сильного впечатления. Более того, за полтора года до этого события он сочувственно изобразил тех, кто пытался убить царя (стихотворение «Сны»).
Как мы уже отмечали, Александров далек от запросов передовой русской молодежи, его не интересует политика, он не задумывается о том, насколько правильны мысли, которые прививались воспитанникам училища. Но события общественной жизни иногда врываются и в его жизнь. Вот, например, однажды во время студенческого бунта он слышит в адрес юнкеров: «Сволочь! Рабы! Профессиональные убийцы, пушечное мясо! Душители свободы! Позор вам! Позор!» (VIII, 386). Эти слова кричал какой-то «бледный, изношенный студент». А много месяцев спустя Александров, припоминая его слова, пытается мысленно опровергнуть их: «Он или глуп, или раздражен обидой, или болен, или несчастен, или просто науськан чьей-то злобной и лживой волей. А вот настанет война, и я с готовностью пойду защищать от неприятеля: и этого студента, и его жену с малыми детьми, и престарелых его папочку и мамочку. Умереть за Отечество. Какие великие, простые и трогательные слова!» (VIII, 387). Александров не понимает, да, по-видимому, и не способен понять того, что царская армия не только защищала отечество от неприятеля во время войны, но была также и орудием в борьбе с «внутренними врагами». «Студент был прав, называя юнкеров «душителями свободы», - пишет Ф.И. Кулешов, - и эту правоту доказал «Поединок»27.
Вообще, во всем произведении мы лишь дважды встречаем упоминание о социальных всплесках: злобные выкрики студента и бунт кадетов соседского корпуса. Юнкера же не только не позволяли себе бунтовать, но и осуждали массовые восстания, так как обычно они носили безосновательный характер.
Ничего не знали юнкера и о солдатах, руководить которыми им придется, «как я к этому важному делу подойду, когда специально военных знаний у меня только на чуточку больше, чем у моего однолетки, молодого солдата, которых у него нет совсем, и, однако, он взрослый человек в сравнении со мной, тепличным дитятей» (VIII, 421), - думает Александров. Во взглядах Куприна на русского солдата отразились отзвуки белых демократических воззрений. «Он, - думает Александров о солдате, - умеет делать все? пахать, боронить, сеять, косить, жать, ухаживать за лошадью, рубить дрова и так без конца... Неужели я осмелюсь отдать все его воспитание в руки дядек, унтер-офицеров и фельдфебеля, которые с ними все-таки родня и свой человек?» (VIII, 421).
«Нет, если бы я был правительством, я бы распорядился: кончил юноша кадетский корпус в полк рядовым... учи солдат и учись у солдат, пройди весь стаж от рядового до дядьки, до взводного, до ефрейтора, до унтер-офицера..., попотей, потрудись, белоручка, подравняйся с мужиком, а через год иди в военное училище, пройди двухгодичный курс и иди в тот же полк обер-офицером.
Не хочешь? - не надо, - иди в чиновники или в писаря. Пусть те, у кого кишка слаба и нервы чувствительны, уходят к черту, - останется крепкая военная среда» (VIII, 421).
Перед отправкой в полк Александров заявляет: «Да, конечно же, нет в русской армии ни одного порочного полка. Есть, может быть, бедные, загнанные в непроходимую глушь, забытые... и огрубевшие полки, но все они не ниже прославленной гвардии» (VIII, 399).
Из чего Александров заключил, что в солдатах живется хорошо, и что в России нет «ни одного порочного полка», если он ничего не знает об армии? Разгадка проста: тут, как и в некоторых других местах романа, Куприн приписывает своему герою то, что временами сам думал о русской армии много лет спустя. Видимо, как пишет Ф.И. Кулешов, «в эмиграции он, очевидно, еще больше укрепился в мысли, что светлый взгляд на канувший в вечность вчерашний день является наиболее справедливым»28. И поэтому все воспоминания, которые легли в основу романа, были яркими, светлыми, так не похожими на одинокое, серое прозябание Куприна на чужбине.
И когда мы читаем в романе, что в голову Александрова запряталась печальная мысль: «Неужели все в жизни проходит и никогда не возвращается?» (VIII, 216), мы не должны забывать, что это не мысли юноши, а мысли самого автора, зрелого и уже во многом разочарованного в жизни человека.
Через весь роман проходит лирический лейтмотив - тихая, щемящая грусть, неизменно пронизывающая собой всю ткань произведения и придающая оттенок легкой элегичности.
У романа, конечно, немало достоинств: демократичность взглядов, прекрасный стиль и многое другое, что указывает на опытность и талант автора. Но художественные особенности этого произведения не снимают его общей идейной ограниченности: изображены два года жизни героя, а мы видим только личные переживания, и никаких общественных стремлений. Получается, что образ Александрова статичен в своем духовном развитии: каким он был в начале романа, таким и остался в конце. Отдельные сцены следуют друг за другом почти механически. Даже иногда возникает впечатление, что автор устал от своего романа. Это одно из самых критикуемых произведений Куприна, но тем не менее, это правдивое повествование, в котором он продолжает развивать тему армии.
Глава 3. «Поединок»: результат воспитания офицерства
«Поединок» - заключительное произведение, объединенное нами в трилогию. И хотя по хронологии написания оно предшествует роману «Юнкера», мы ставим его на заключительный этап нашего исследования, так как здесь Куприн показывает глубинные причины разложения русской армии, большая часть которых связана с первоосновой - воспитанием будущего офицера. Это итог девяти лет, ушедших на обучение офицеров, который показывает, на что же способны бывшие кадеты и юнкера, вчера еще мальчишки, а сегодня - защитники Отечества, воспитатели солдат. Это первый роман о воспитании в специфической среде - в среде военных. До Куприна эта проблема всерьез не анализировалась.
По сути дела, это роман воспитания в квадрате: дурно воспитанные офицеры дурно воспитывают солдат.
Писатель прослужил в армии всего четыре года, но значение этого четырехлетия в его творчестве велико. Не только крупнейшее создание Куприна «Поединок», но и весь обширный цикл его рассказов из военной жизни выросли на основе наблюдений, накопленных за время пребывания в полку. Если же прибавить к этим произведениям рассказы писателя, события которых происходят не в военной, а в гражданской среде, но действие развертывается в тех самых местах, где проходил армейскую службу Куприн, то значение проскуровских, волочисских, гусятинских впечатлений в его творчестве станет еще более несомненным. Однако, как это ни странно, именно об армейском периоде жизни Куприна менее всего известно не только читателям, но и исследователям творчества выдающегося русского писателя начала XX века. «Никаких сведений об этом периоде его жизни, кроме официального послужного списка, не сохранилось»29, - справедливо пишет П.Н. Берков в своей книге о Куприне. Вот почему даже самые скупые и отрывочные данные о той обстановке, в которой проходила военная служба Куприна, представляют огромный интерес.