В России барокко возникло и формировалось двумя путями. Первый путь - естественный, был подготовлен всем ходом исторического и литературного развития древней Руси. Уже к началу XYII века здесь наметился кризис средневекового типа культуры, вследствие чего мы наблюдаем развитие и накопление тех черт, которые типологически были близки к барокко. Это - и авторское личное начало, и новый взгляд на природу личности человека, и экспрессивность, и элементы ассоциативности, параллельности, сложности поэтической образности, контраст символического и натуралистического, низменного и возвышенного.
С другой стороны, возникновение и развитие барокко в России второй половины XYII века объясняется также непосредственным влиянием художественного и теоретического опыта соседних славянских народов: поляков, белорусов и украинцев. Таким образом, русский вариант барокко является синтезом той художественной системы, которая начала формироваться в следствие кризиса средневекового типа литературы, и тех поэтических средств, которые русская литература заимствовала у европейской. Универсализм и антиномичность восприятия мира, морализм и дидактика, расширение эстетических функций литературы, напряженный и причудливый метафоризм, построенный на теоретической основе консептизма {остроумия), пристрастие к курьезам, сочетание античной и христианской мифологии, взаимопроникновение различных видов творчества, мозаичность композиции и игровое использование слов, риторическая организация текста, эстетизм формы, пафосность, парадность, декоративность - все это типологически сближает русский вариант барокко с общеевропейским.
Вместе с тем литературное барокко в России характеризуется существенными идейно-тематическими изменениями, по сравнению с Европой. Подчинение потребностям крепнущего российского абсолютизма, русское барокко утратило, свойственные европейскому мироощущению, пессимизм, трагизм и мистическую экзальтацию. Приоритетное значение в России приобрела иная идеологическая устремленность барокко, связанная с усилением пафоса государственного строительства и задачами просвещения общества. Именно этим объясняется расцвет в русской литературе панегирической и дидактико-просветительской поэзии.
Ориентация русского барокко на просветительство делает его до некоторой степени схожим с европейским ренессансом. Это дает нам основание говорить о том, что барочная культура в России приняла на себя и дидактико-просветительскую функцию Возрождения европейского интеллектуального стиля, завершающего развитие средневекового типа культуры.
Значение барокко для развития русской литературы вряд ли можно переоценить. В период его безраздельного господства в русской книжности XYII в., до появления здесь классицизма, барочная поэтика определяет основное направление развития русской культуры на пути ее приобщения к культуре общеевропейской. В этой связи одной из главных задач, решенных барокко, являлось как можно более полное преодоление средневековой традиции, стоявшее на пути культурных и государственных преобразований. Как было справедливо замечено многими историками литературы, благодаря новому типу культуры, который формировался и развивался в творчестве Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева, Кариона Истомина и др., были сломаны привычные стереотипы, прививались новые вкусы, позволившие русской литературе и искусству существовать и эволюционировать в рамках общеевропейской культуры.
В этой связи, нельзя не отметить огромный вклад барокко, внесенный в ориентацию литературы на зрелищность, что свидетельствовало о появлении новой функции чисто эстетического характера поражать и развлекать. В этом сыграл свою роль столь свойственный барокко принцип интеллектуальной игры, являющийся одной из основных мотиваций литературного творчества Нового времени.
Интеллектуальная игра, основной барочный принцип, способствовала зарождению в русской литературе новой образной системы. Немыслимая без приоритета индивидуального авторского начала, интеллектуальная игра выстраивает литературный образ на основе авторской ассоциации, в противовес традиционным для древнерусской книжности образам, созданным при помощи устойчивых, традиционных значений. Основой поэтической системы барокко становится консепт сопряжение двух далеких друг от друга понятий.
С формированием и развитием барокко в России конца XYII века связаны и колоссальные изменения, происшедшие в жанровой системе, свидетельствовавшие о переходе русской литературы от средневекового типа к типу Нового времени. В древнерусской литературе существовала совсем иная система родов и жанров, чем в Западной Европе, к тому же до XYII в. в русской книжности не было ни поэзии, ни драматургии. С освоением барочной эстетики и поэтики жанровая система русской литературы XYII века все больше и больше становится похожей на европейскую, имевшую в целом четкую структуру, теоретические и логико-философские основания. [1].
А.А. Морозовым уже достаточно давно было высказано мнение о принадлежности сочинений Аввакума (прежде всего, его Жития) к литературе барокко (Морозов А.А. Проблема барокко в русской литературе XVII - начала XVIII в. (состояние вопроса и задачи изучения) // Русская литература. 1962. № 3). В самом деле, у Аввакума (особенно в Житии) встречаются, как будто, черты барочной словесности
Таковы, например, полистилистичность, соединение "реалистических" (или, точнее, "натуралистических") сцен с подчеркнуто условными, символико-эмблематическими эпизодами. Вспомним символ (почти барочную эмблему) - корабль в видении Аввакума на Волге (Житие); метафора жизни - плавания в бурном море развертывается далее в тексте Жития, придавая символическое значение реальным событиям и вещам (плавание в дощанике). Полистилистичность проявляется и в "свободном" сочетании церковнославянской и русской ("просторечной") лексики. С барокко Аввакума роднит и визионерство: явление ангелов в Житии, а также видение царя Алексея Михайловича с "язвою на брюхе" ("Пятая" челобитная царю Алексею Михайловичу) и видение антихриста ("Книга бесед". Беседа восьмая), и в целом свойство его сочинений, которое можно обозначить несколько расплывчатым словом "экспрессивность": повышенная эмоциональность речи, связанная с напряженным переживанием эсхатологического смысла в событиях жизни автора. Присутствует, наконец, в сочинениях Аввакума и любимый литераторами барокко мотив преодоления границы, отчужденности человеческого (собственного) тела от мироздания, и мотив изоморфности человека-микрокосма и макрокосма-природного мира. Таков известный фрагмент из "Пятой" челобитной Алексею Михайловичу, повествующий о "распространении" тела Аввакума и "заполнении" им мироздения: "И лежащу ми на одре моем <. > и Божиим благоволением в нощи вторыя недели, против пятка, распространился язык мой и бысть велик зело, потом и зубы быша велики, а се и руки быша и ноги велики, потом и весь широк и пространен под небом по всей земли распространился, а потом Бог вместил в меня небо, и землю, и всю тварь. <. >
Видишь ли, самодержавие? Ты владеешь на свободе одною русскою землею, а мне Сын Божий покорил за темничное сидение и небо и землю; ты, от здешняго своего царства в вечный свой дом пошедше, только возьмешь гроб и саван, аз же, присуждением вашим, не сподоблюся савана и гроба, но наги кости мои псами и птицами небесными растерзаны будут и по земле влачимы; так добро и любезно мне на земле лежати и светом одеянну и небом прикрыту быти; небо мое, земля моя, свет мой и вся тварь - Бог мне дал, якож выше того рекох" (Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. Иркутск, 1979. С.143-144.).
Между прочим, парадоксальное обыгрывание в этих строках антиномии “темничное сидение / стеснение" - “владение землею / простор" заставляет вспомнить о барочном “остроумии”, “концепте”.
Таковы внешние черты сходства сочинений Аввакума с сочинениями барокко. Парадоксально, но Житие Аввакума ближе к западному, а не к русскому барокко: ни напряженное визионерство, ни острое переживание трансцендентного смысла собственной судьбы и мира, идущего к концу, ни повышенная экспрессивность не свойственны русскому барокко, проявившемуся, к тому же, лишь в поэзии. Такое сходство (конечно, чисто внешнее) не случайно: сходны ощущение надлома, эсхатологические настроения, питавшие многих западных барочных литераторов, с одной стороны, и Аввакума, с другой, - при всех различиях западной и русской культурных ситуаций. [7].
Эпоха барокко - это одна из самых ярких и величественных страниц истории искусства. В ее небывалой пышности, монументальной красочности и вместе с тем изощренной грации отразился противоречивый дух эпохи. Барокко в России неоднородно. Вопрос своего и чужого, заимствованного в искусстве эпохи барокко очень сложен, он одинаково важен для литературы, музыки, изобразительного искусства.
Проблема барокко, прежде всего в том, что нет единого определения этому понятию, и каждый толкует его по-своему. От того и так много вопросов: Что такое барокко? Это новое направление, или переделанное старое? Отличается ли русская барочная литература от литературы, стиля барокко, зарубежных стран. И множество других вопросов. Рассматривая вопросы взаимосвязи старого и нового, Д.С. Лихачев приходит к выводу, что в русском барокко заимствованное настолько быстро и органично усваивалось, что вскоре становилось отечественным. "Чужое пришло и стало своим через поэзию Симеона Полоцкого, Кариона Истомина, Сильвестра Медведева, Андрея Болобоцкого, через канты, через придворный театр, проповедь, "сборники переводных повестей", через литературные сюжеты стенных росписей, через Печатный двор и Посольский приказ, через появившиеся частные библиотеки и новую школьную литературу, через музыкальные произведения В.П. Титова и многое другое". [2].