В апреле 1840 г. было опубликовано "Сочинение М. Ю. Лермонтова (так стояло на обложке книги) Герой нашего времени", состоящее из ряда отдельных новелл, открывавшегося "Бэлой" и завершающегося "Фаталистом". В следующем, 1841 г. состоялось второе издание романа, в которое было включено предисловие, помещенное по техническим причинам не в начале, а перед второй частью. Предисловие содержит ответ на критику романа С. П. Шевыревым, увидевшим в Печорине порочное явление, не свойственное русской жизни, а привнесенное с Запада, и С. А. Бурачком, который в журнале "Маяк" (1840, ч. IV, гл. IV) определил Печорина как "эстетическую и психологическую нелепость", клевету "на целое поколение людей".
Первоначальное заглавие романа, известное по рукописи, - "Один из героев начала века" - связано с появившимся в 1836 г. романом А. Мюссе (точный перевод - "исповедь одного из детей века").
Многие персонажи повести "Княжна Мери", по свидетельству мемуаристов, имели своих прототипов. Общепризнанным прототипом Грушницкого был Николай Петрович Колюбакин (1811- 1868). Вспыльчивый, фатоватый, любитель вычурной фразы и завзятый дуэлист. Ранение в ногу во время экспедиции послужило поводом для поездки на воды, где и состоялась его встреча с Лермонтовым. Не исключено, что в Грушницком отразились и какие-то черты Н. С. Мартынова (1815-1875), противника Лермонтова на роковой дуэли, состоявшейся в июле 1841 г., в прошлом его товарища по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Прообразом Веры, очевидно, послужила В. А. Лопухина-Бахметева; мнения современников относительно прототипа княжны Мери расходятся: одни называли имя Н. С. Мартыновой, сестры Н. С. Мартынова, другие - Э. А. Клинберг, пятигорской знакомой Лермонтова, впоследствии жены А. П. Шан-Гирея, друга и родственника поэта. Доктор Вернер списан с медика штаба кавказских войск в Ставрополе Н. В. Майера, Вулич - с конногвардейца И. В. Вуича.
Прообразом Печорина, как убедительно доказала Э. Г. Герштейн, в значительной мере явился товарищ поэта по "кружку 16-ти" граф Андрей Павлович Шувалов. Он "храбро сражался на Кавказе, где получил... легкую рану в грудь. Он был высокого роста и тонок; у него было красивое лицо... плохо скрывавшее нервные движения, присущие его страстной натуре... Он очень нравился женщинам благодаря контрасту между его внешностью, казавшейся нежной и хрупкой, его низким приятным голосом, с одной стороны, и необычайной силой, которую скрывала эта хрупкая оболочка, - с другой".
Булгарин говорит: «Предубеждение есть самое вредное ощущение в человеке, от которого что-нибудь зависит и который должен об чем бы то ни было произносить свои суждения и мнения. Под влиянием этого ощущения самый умный и самый честный человек может наделать глупостей, быть несправедливым и даже повергнуть в несчастие безвинного человека.»
«Перед дуэлью Печорин читал Вальтера Скотта. Конечно, не случайно. Упомянув шотландского барда, Лермонтов честно отдал долг» - считает Вайль.
Исповедь одного из детей века
У этой книги, как и у многих других, есть предисловие. Его цель не в оправдании романа, а в некотором объяснении главной мысли произведения. Оно очень точно описывает его идею и тему. Важно его изучить перед прочтением повестей.
Многие критики, литературоведы и читатели считают Печорина «лишним» персонажем Романа. Я не разделяю их мнение. По моему, эти люди просто не хотят принимать реальное за действительное. Не желают видеть человека таким, какой он есть.
Образ Григория Александровича таит в себе множество человеческих грехов, тысячи пороков и просто то, о чём люди привыкли молчать. Может быть, из-за этого Печорин не всем симпатичен.
Но моя главная задача рассмотреть вопрос «судьбы и случая», опираясь на роман, а не характеризовать главного героя. Как говорилось выше, последовательность написания повестей точно не установлена. Я начну своё рассуждение с «Бэлы».
1. Тёмный силуэт
В первой главе Михаил Юрьевич представляет нам хитрого, ненасытного, самовлюблённого, опустошённого испорченного, холодного как лёд эгоиста. Таким Печорина можно себе представить после прочтения «Бэлы». Но эти выводы, возможно, сделать лишь, если пропустить длинный, пересказанный Максим Максимычем монолог Григория Александровича, в котором он объясняется в своём, по мнению остальных, отвратительном поведении.
Каким бы он безнравственным, по меркам общества, не был, всё равно, одно хорошее качество, с которым согласятся большая «аудитория», у Печорина есть. Это горячая, страстная, любовь к прекрасной Бэле. Он называет её ангелом и благодарит за сладкие минуты, проведённые с ней.
Как говорилось выше, сердце Григория было ненасытно как, например, самолюбие Евгения Онегина из романа Александра Сергеевича Пушкина. Поэтому его нежные чувства к своей украденной прелестнице вскоре потеряли былой пыл. Хотя, Печорин и говорил, что всё ещё любит Бэлу, его беспокойное воображение взяло над ним верх и вернуло в реальный дня него пустой мир, полный уныния и отчаяния.
Из-за своего невероятного эгоизма наш герой просто не мог «переступить через себя» и уделять любимой больше внимания. Что, кстати, и посодействовало скорой, мучительной гибели Бэлы. Девушка была в глубокой печали от такого обращения к себе, ведь её сердце и душа полностью принадлежали Григорию. И несмотря на запреты, «пленница» ,в очередное долгое отсутствие Печорина вышла прогуляться на валы у речки. Это непослушание оказалось роковым для неё. Бэлу украл разъяренный, некогда глубоко обиженный кавказский разбойник Казбич. Ведь благодаря безмерной любви к его лихому коню одного бесчестного молодого головореза - брата Бэлы, и, конечно, собственной бесстыдной, но уникальной хитрости, Печорин выменял чудесную дикарку. Здесь уместна цитата Максим Максимыча «народ мстительный…»
Месть Казбича была безжалостной: его отчаяние вонзило нож девице в хрупкую спину, настоящим разбойничьим ударом.
Григорий Александрович был храбр и поступил по-мужски. Он помчался к возлюбленной на коне, он хотел сейчас же отомстить. Но таков был жалкий убийца.
Судьба ль это была или случай утверждать нельзя. Однако, совершенно уместно будет предположить, что Бэла без Казбича ушла бы из жизни преждевременно. Сердце её горячее пламени, а нежная любовь к Григорию могли бы сыграть с нею злую шутку. Ведь Печорин без всяких угрызений совести способен покинуть девушку. Но если рассмотреть тот случай, когда Григорий не появился бы в жизни Бэлы вообще, то бог знает, что с ней сталось бы на диком Кавказе.
2. Неоправданные ожидания
Глава вторая выдаёт ещё более мрачный «портрет» Григория Александровича. По её названию можно понять, что речь будет идти про старого доброго друга главного героя Максим Максимыча. И правда, на протяжении всей повести рассказывается о нём и о его тёплых дружеских чувств к Печорину.
После смерти Бэлы, а точнее после шока от реакции Григория на гибель красавицы, старик невольно, хоть и немного, но переменил своё отношение к другу. Но даже после этого Максим Максимыч не перестал любить его как-то по-семейному.
С той поры прошло уже достаточно времени, чтобы соскучиться и при встрече от радости кинуться друг другу на шею. Что собственно и сделалось со стариком. Но к его глубокому сожалению, не с Григорием Александровичем. Может быть, время не властно над ним, а может быть чувства, но когда он встретил своего душевного друга, не проявил ни капли сердечной нежности. Лишь некоторое уважение и может снисходительность, но не имел он предсказуемой дружеской реакции.
Печорин был сух во фразах и холоден в поступках. Хотя он и дождался штабс-капитана, когда давно мог покинуть случайную гостиницу, но непонятна была его чёрствость. Он уехал сразу после столь долгожданной встречи для Максим Максимыча, оставив за собой лишь горечь, обиду, жалкие догадки, море непонимания и свои старые дневники, от которых штабс-капитан тотчас же избавился, как и от ещё одной частички чего-то доброго и светлого в своём потрёпанном временем сердце.
3. Ребячество
Глава третья написана Лермонтовым от имени Григория Александровичем. Его характер и он сам существенно отличаются от описаний в предыдущих повестях. Если там Печорин напоминает чёрствого, хмурого, безжалостного, одинокого орла, то здесь раскрываются тайны его довольно наивной души.
Со всей своей независимостью и отрешенностью от мира сего, его буйную голову дурит молоденькая, породистая ундина, как он её называет. Ей хватило несколько бесхитростных женских «приёмов», чтобы остаться в раздумьях у офицера.
Григорий решительно не понимал загадочную, вечно пляшущую девушку. Не мог предсказать её действия и мысли, как он обычно делал. Это явно лишало Печорина некоторого спокойствия и здравомыслия.
Но всё бы ничего, если бы не сцена, недавно представшая перед ним. Офицер следил тёмной ночью за тем, как совершенно слепой украинский мальчик шёл по каменистому опасному берегу, освещённому только сиянием луны и звёзд. Из-за его довольно уверенной походки Печорин ещё более засомневался в его слепоте. Первые сомнения возникли, когда Григорий рассматривал убогого, и по его губам пробежала чуть заметная улыбка.
Мальчик продолжал свой путь, не опасаясь столь близких волн и с узлом на спине, пока не встретил одинокую девушку в белых одеяниях. Между ними завязался разговор, отрывки которого иногда доносились до Григория. Он был не очень содержательным. Странная пора ждала некого Янко, приплывшего на маленькой лодке. Троица разгрузила её и пошла своей дорогой, с несколькими мешками за спинами.
Григорий Александрович не мог себе позволить не узнать разгадку этого события. Не мог позволить, потому что иначе была бы задета его гордость. Но именно благодаря этому ребячеству, офицер был не очень осторожен в словах. Он рассказал об увиденном длинноволосой русалке, в которой узнал ту девушку, встретившую слепого. Девушка испугалась, хоть и не показала этого. В её голове тут же родился коварный план обмануть и утопить Печорина. Ей это не удалось, но в эту же ночь они с Янко покинули мальчика и старую хозяйку домика у моря. Этим, решив судьбу бедняков.