Смекни!
smekni.com

Закон исключения третьего (стр. 2 из 3)

Что же касается противоречащих понятий («глубокий» — «не­глубокий»), то они не только отрицают друг друга, но и исчерпы­вают объем родового понятия. Возникают те же вопросы. Могут ли оба суждения с подобными предикатами быть одновременно ис­тинными? Нет. Это опять-таки следует из закона противоречия. А могут ли они быть одновременно ложными? Вот тут-то и «зарыта собака». В отличие от первой пары они не могут быть и одновре­менно ложными. Ведь третьего здесь попросту нет, так как озеро либо глубокое, либо неглубокое. Одно из них непременно истинно. Эта закономерность, свойственная подобным суждениям, и на­шла свое отражение в законе исключенного третьего.

Теперь нетрудно понять, какова сфера действия этого закона. Она тоже весьма широка. В общей форме можно сказать так: не всюду там, где действует закон противоречия, действует и закон исключенного третьего. Но всюду, где он проявляет свою силу, проявляется и закон противоречия.

Как и закон противоречия, закон исключенного третьего — результат обобщения практики применения суждений. Но если в законе противоречия выражаются их отношения по истинности, то в законе исключенного третьего — по ложности. Он действует в отношениях между противоречащими (контрадикторными) суж­дениями (А — О, Е — I).Но он не действует во взаимоотношениях между противопо­ложными (контрарными) суждениями (А — Е). хотя закон проти­воречия действует и здесь: они не могут быть вместе истинными. но могут быть одновремен но ложными. Действие закона исключен­ного третьего обнаруживается и в сложных суждениях (например. в строгой дизъюнкции, когда составляющие ее суждения взаимно исключают друг друга, а следовательно, не могут быть вместе не только истинными, но и ложными).

Закон исключенного третьего проявляется также в умозаключе­ниях и доказательстве. Например, он лежит в основе непосред­ственных умозаключений через превращение суждений и через от­ношение противоречащих (контрадикторных) суждений в логи­ческом квадрате. Без его действия было бы невозможно косвенное доказательство. Устанавливая ложность какого-либо тезиса, мы тем самым доказываем истинность противоречащего ему тезиса, по­скольку оба они не могут быть вместе ложными.

Требования закона исключенного третьего и их нарушения. На основе этого закона можно сформулировать определенные требо­вания к мышлению. Чтобы понять их принципиальный смысл, вспомним историю с буридановым ослом. Как гласит легенда, он сдох с голоду, ибо так и не смог выбрать одну из двух совершенно одинаковых охапок сена. Перед человеком нередко тоже встает ди­лемма, но уже иная: выбирать не из одинаковых, а из взаимоотри­цающих высказываний. Закон исключенного третьего как раз и предъявляет требование выбора — одного из двух — по принципу «или — или», tertium non datur (третьего не дано). Он означает, что при решении альтернативного вопроса нельзя уклоняться от опреде­ленного ответа; нельзя искать что-то промежуточное, среднее, третье.

С такого рода альтернативами человек сталкивается довольно часто. Еще в Древнем Риме родилась крылатая фраза: «Aut Caesar, aut nihil» (буквально «Или Цезарь, или ничто»), которую иногда употребляют в обобщенном смысле: «Все или ничего». Подобную интеллектуальную ситуацию гениально выразил У. Шекспир, вло­жив в уста Гамлета слова, ставшие тоже крылатыми: «Быгь или не быть?» У А. Пушкина мы находим: «Она меня зовет: поеду или нет?» Ясно, что из этих вариантов приходится выбирать: ничего третьего нет.

И в современных условиях возникают альтернативы, требую­щие однозначного выбора. Вот лишь несколько примеров из газет:

«Либо общими усилиями будет спасен весь мир, либо погибнет вся цивилизация»; «Или дальнейшее утверждение политической целесообразности, или утверждение закона в России».

Нарушение требования выбора проявляется в разных формах. Иногда сам вопрос сформулирован неальтернативно. С давних пор до нас дошла шутка: «Перестал ли ты бить своего отца?» Как пра­вильно ответить? Если «перестал», значит, бил. Если же «не пере­стал», значит, продолжаешь бить. Тут как раз возможно третье:

«Я его не бил и не бью». Или на вопрос: «Любишь ли ты его?» нередко нельзя ответить по формуле «или — или». Ведь можно кого-то любить, можно презирать или ненавидеть, а можно просто про­являть безразличие или равнодушие.

Но если вопрос сформулирован правильно, то уклонение от определенного ответа на него, поиски чего-то третьего будут ошиб­кой. Она свойственна людям нерешительным, неуверенным в себе или просто беспринципным.

Значение закона исключенного третьего. Конечно, как и закон противоречия, этот закон не может точно указать, какое именно из двух противоречащих суждений истинно. Но его значение состо­ит в том, что он устанавливает для нас вполне определенные ин­теллектуальные границы, в которых возможен поиск истины. Эта истина заключена в одном из двух отрицающих друг друга выска­зываний. За этими пределами искать ее не имеет смысла. Сам же выбор одного из суждений в качестве истинного обеспечивается средствами той или иной науки и практики.

В юриди­ческом отношении закон исключения третьего праздну­ет свой триумф. На принципе «или — или» основана, по существу, вся юридическая практика. Еще в афинском суде было установлено двойное голосование судей: первым определялась виновность или невиновность, а вторым — мера наказания. Этим достигалась боль­шая точность в рассмотрении дел.

И в настоящее время суды постоянно сталкиваются с альтер­нативами. Так, в уголовном судопроизводстве — имело место со­бытие преступления или не имело, находился на месте преступле­ния подозреваемый или не находился, признает он себя виновным или не признает, виновен обвиняемый на самом деле или не вино­вен, правилен приговор суда или неправилен.

Аналогично и в гражданских делах. Например, если ответчик не признает своего отцовства, то суд может назначить судебно-медицинскую экспертизу, и эксперт либо исключает то, что ребе­нок мог родиться от данного человека, либо допускает такую воз­можность. Правда, подобное заключение используется в качестве доказательства лишь в совокупности с другими. Но само решение суда остается однозначным.

В законодательной практике решаются свои альтернативные вопросы. Так, на заседании Государственной Думы либо есть кво­рум, либо его нет, вопрос вносится в повестку дня или не вносит­ся, то или иное решение принято или не принято. Вспомним элек­тронное табло в зале заседаний депутатов, которое мы не раз на­блюдали по телевидению и на котором всякий раз однозначно высвечивались результаты голосования: либо «решение принято», либо «решение не принято».

Закон достаточного основания

Важное место среди формально-логических законов мышления занимает закон достаточного основания. Он тоже находится в не­разрывной связи с остальными. И действительно, если мысль об­ладает определенностью (закон тождества), то это открывает воз­можность для установления ее истинности или ложности во взаи­моотношениях с другими мыслями (закон противоречия и закон исключенного третьего). Само же установление истинности или ложности мысли невозможно без соответствующего обоснования.

Отсюда — действие закона достаточного основания. Им обус­ловлена еще одна коренная черта правильного мышления наряду с определенностью и последовательностью, непротиворечивостью — его обоснованность, доказательность.

Объективные предпосылки и смысл закона достаточного основа­ния. Качественно определенные предметы, известным образом со­относящиеся между собой (о чем уже говорилось выше), так или иначе возникают из других предметов и сами, в свою очередь, порождают третьи, изменяются и развиваются в процессе взаимо­действия между собой. Следовательно, все в окружающем мире имеет свои основания в другом.

Такая объективно существующая универсальная зависимость одних предметов от других и служит важнейшей предпосылкой воз­никновения и функционирования в нашем мышлении закона дос­таточного основания. Этот закон был открыт и впервые сформули­рован Г. Лейбницем. Он писал: «Ни одно явление не может ока­заться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым — без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе...»

Правда, у Лейбница он дан как универсальный закон и бытия, и познания — закон причинности. Применительно лишь к мышле­нию ему можно дать следующую формулировку: ни одно суждение не может быть признано истинным без достаточного основания. Отсюда — название самого закона. Но почему идет речь именно о «достаточном» основании? Достаточными являются такие факти­ческие и теоретические основания, из которых данное суждение сле­дует с логической необходимостью. Примерная формула закона:

«А истинно, потому что есть достаточное основание В».

Логическое основание неразрывно связано с объективным, но в то же время и отлично от него. Объективным основанием служит причина, а результат ее действия — следствие. Логическим же ос­нованием может выступать ссылка как на причину, так и на след­ствие. Классический пример. Дождь прошел. Это объективное осно­вание (причина) того, что крыши домов мокрые (следствие), но не наоборот. Логических же оснований в рассуждении об этой при­чинно-следственной связи может быть два: «Крыши домов мок­рые, потому что прошел дождь» и «Прошел дождь, потому что крыши домов мокрые». Почему это возможно? Потому что причи­на и следствие связаны между собой необходимым образом. Если есть причина, то есть и следствие, и наоборот: если есть следствие, то есть и причина. Надо только учитывать фактор «множественнос­ти причин» или «множественности следствий» (см. об этом выше),