«… Функции других видов высших учебных заведений – академии и института – отличаются более узкой направленностью подготовки кадров и научных исследований. Так академия ведет фундаментальные и прикладные исследования преимущественно в одной из областей науки или культуры и является ведущим научным и методическим центром в области конкретной деятельности. Институт, осуществляя подготовку, переподготовку и (или) повышение квалификации кадров для определенной области профессиональной деятельности и выполняя фундаментальные и прикладные исследования, не наделен функциями научного и методического центра»[17].
«… С. И. Гессен, профессор Петербургского и Томского Университетов, … отличие Университета от любого другого типа ВУЗа видел, прежде всего, в полноте представленного в учебных программах знания, в научном характере образования, во взаимодополняющем характере исследования и обучения, в обеспечении свободы реализации этих двух определяющих видов университетской деятельности, в самоуправлении и само воспроизводстве университетской системы»[18].
Итак, университетская идея – это стремление к реализации трех принципов – «полнота научного знания, свобода преподавания и учения и самоуправление», когда «Университет как очаг научного знания, обеспечивает непрерывность научного творчества через организацию преподавания, и вместе с тем школа, дающая высшее научное образование через приобщение учащихся к исследовательской работе»[19].
«С позиций современного осмысления … университетской идеи, … в ней акцентируется научный характер университетского образования, отстаивается междисциплинарный подход к научному знанию, целостность и системность его предъявления, необходимость философской культуры для специалиста естественнонаучных областей знания, включая прикладные, а для философа – профессионала – получения второго «базового» образования.
Кроме того, выпускник Университета должен быть состоявшимся исследователем, а Университет – самовоспроизводящейся структурой, обеспечивая пополнение, профессорско-преподавательского состава из числа бывших студентов, наиболее преуспевших в исследовательской деятельности»[20].
Реймон Бурдонкль (автор доклада «Университет, профессиональная подготовка и европейская гармонизация», представленного на выставке педагогических идей в Париже "Образование и профессиональная подготовка" в 1997 г. в рамках тематической группы: Политика, образовательная политика и управление) исходя из анализа исторического развития Университета выделил три основные его модели.
– Университет высокой либеральной и гуманистической культуры, идея которого была сформулирована Ньюманом;
– идея научно - исследовательского Университета, разрабатываемая в ХIX веке Гумбольтом и Фихте, и поддерживаемая в ХХ веке Ясперсом;
– американская модель Университета, защищаемая Уайтхедом, где культура и наука взаимодействуют в целях подготовки человека действия — профессионала, работающего во имя идеи развития общества.
Эти три модели, с теоретической точки зрения являясь антагонистическими, в действительности все представлены в университетских учебных заведениях, но в разных соотношениях, в зависимости от уровня и специфики университетского обучения[21].
Описанные выше основные характеристики Университета непосредственно влияют на формирование его имиджа, однако есть еще одна составляющая образа Университета, на которую необходимо обратит внимание, так как она тоже является одним из основных факторов в формировании имиджа Университета. Это мифологическая составляющая Университета.
Кандидат философских наук Милова Татьяна Францевна, на третьей международной научно-практической конференции "Университетское образование: от эффективного преподавания к эффективному учению" (29-30 апреля 2002 г., Минск) в своем докладе «Университет как очаг свободы: мифология, социология, личностная стратегия» выделила четыре мифа Университета:
«Особая харизма Университета, сложившаяся в рамках западной цивилизации, существует в значительной мере за счет восприятия его как одного из немногих «очагов свободы» в мире, который свободе враждебен. Закономерное устройство Вселенной принципиально ограничивает возможности человеческого тела, общество – возможности действия, культура – возможности духа. Искренняя вера в безграничность возможностей разума столь же дерзка, сколь и мало реалистична. Человек вынужден творить свободу вопреки законам природы, вопреки социальным зависимостям, вопреки собственным слабостям.
Подлинная суть свободы состоит не в том, чтобы ни от чего не зависеть, а в том, чтобы существующие зависимости преодолевать, чтобы действовать с учетом ограничений реальности, но согласно своим собственным целям, то есть не внутри, а «поверх» зависимостей. Университет воплощает одновременно несколько выходов поверх зависимостей и каузальностей. В определенном смысле, Университет – сам себе и цель, и смысл: на традиционный вопрос «свобода для чего?» он отвечает – «для того, чтобы быть; чтобы быть собой». Репутация Университета, начиная с эпохи Возрождения, сочетала достаточно противоречивые черты. Он мобилен, олицетворяет движение в будущее, саму возможность изменения вместе с разумностью. И одновременно он свободен от сиюминутности, от конъюнктуры. Университет – это сотни и тысячи ежегодно сменяющихся людей, каждый из которых в чем-то особенен. Это некие духовные начала, которые создают в людях качество единства. Университет – это и имя, и вера в подлинность. И даже камни крыльца. Университет как явление культуры создает собственную репутацию, в первую очередь, при помощи мифа.
Основу этой репутации составляют четыре классических мифа: миф об академической свободе, миф об академической демократии, мифы о традиции и об универсальности образования. Как и для любой мифологии, в данном случае было бы большой ошибкой полагать, что сюжеты мифов являются реальностью. Но и отрицать их достаточно сложные связи с действительностью несерьезно. Каждый из этих мифов, опираясь на принципиальные моменты реальности, одни аспекты или слои действительности маскирует, иные – обнаруживает, а третьим прибавляет подлинности, весомости.
Сюжет мифа об академической свободе гласит, что новые идеи приветствуются, что преподаватель может учить, чему хочет, а студент может, соответственно, чему хочет учиться. Очевидно, что своим происхождением этот миф обязан двум существенным качествам университетской жизни: преподаванию по авторским программам и чрезвычайно высокой значимости научных школ. Что касается последнего, то можно даже утверждать, что существование научной школы принципиально (не событийно, а именно в идее) тождественно существованию Университета. Есть научная школа, а лучше несколько – есть Университет; нет научной школы – есть подделка, тень, маска Университета. Декларируя внутри этого мифа свободу субъективной позиции, как учителя, так и ученика, мы не можем догадаться о том, что на самом деле никого и ничему нельзя научить насильно. Можно научить только тому, что лично важно либо учителю, либо ученику, либо (идеальный вариант) обоим. Одновременно этот миф обнаруживает, что творчество и учителя, и ученика неуправляемо: можно так и эдак «встраивать» в действительность его результаты, однако, их нельзя не только заказать, но и предсказать. Именно ценность творчества, ценность разнообразия и есть то, что этот миф привносит в реальность. Таким образом, в идее развития Университета он используется для утверждения и совершенствования механизмов легитимизации и социализации нового: благодаря мифу об академической свободе, субъективно мы оказываемся более благожелательными к новому и готовы воспринимать его не враждебно.
Миф об академической демократии основывается на возможности выбора своей роли каждым из участников жизни Университета, – как преподавателей, так и студентов. Согласно этому мифу, идеи и научные результаты, безусловно, более весомы, чем статус и манеры, и поэтому позиция любого человека определяется перспективой его вклада в общее дело накопления и передачи знания. Стимулируя профессиональную активность, и очевидно акцентируя содержание развития, этот миф приглашает нас забыть о сравнительно жесткой иерархии университетского сообщества и, напротив, вскрывает фальшивую природу всякого профессионального статуса, ведь реально никакие прошлые достижения не делают более вероятным или более предсказуемым последующее творчество. В каждом хорошем Университете миф о демократии призван посредством сближения позиций деятельности обеспечивать надежную трансляцию накопленных и осознанных старшим поколением ценностей в мировоззрение младших поколений.
Университет нуждается в мифе об академической традиции для того, чтобы ясно выразить присущую большинству субъектов потребность во внешнем оправдании. Согласно этому мифу, университетское образование хорошо, прежде всего, потому и постольку, поскольку в нем отражаются и используются проверенные временем и освященные успехами многих поколений подлинные ценности, вечные истины и эффективные технологии. Университет слишком само достаточен, чтобы находить оправдание своим действиям в развитии общества, и всеобщая вера в традиционность позволяет умолчать о принципиальной неспособности угнаться за решением проблем сегодняшнего дня – пока им найдется решение, они станут вчерашними, а «вневременные достижения» никогда не превратятся в «несвоевременные» или устаревшие. Используя миф о традиции, Университет фактически относит себя к ценностям, которые не подвержены сиюминутной переоценке, и тем самым сохраняет свою суть свободной от событийной суеты.