Еще одна проблема, связанная с дилеммой эффективности и справедливости, заключается в парадоксальном явлении, подмеченном многими экономистами: количество людей, относимых к категории бедных, может возрасти в результате усилий по борьбе с бедностью. Дело в том, что перераспределение доходов вообще и трансферты, в частности, меняют экономическое поведение людей. Государство в силах изменить правила игры, вводя новую систему налогообложения. Но кто может с уверенностью сказать, национальный доход потечет от богатых к наиболее бедным.
Например, если государство повышает предельную ставку налога, люди начинают вести себя так, чтобы законно или незаконно уклониться от уплаты налогов. И в результате государство может и вовсе не собрать нужных сумм для социальных программ. Сплошь и рядом мы видим, что целью трансферта является сам трансферт! Это происходит потому, что люди часто стараются так изменить свое поведение, чтобы получить именно социальный трансферт, а не так, чтобы повышать свои стимулы к труду при помощи государственной поддержки.
Особые трудности возникают и при определении того, кто именно имеет право на государственную помощь. Так, в России в начале экономических реформ (1993 г.) государство обещало выделять субсидии только тем животноводческим фермам, которые занимаются племенным разведением скота. Не прошло и года, как многие хозяйства объявили себя племенными. Экономисты, настороженно относящиеся к перераспределительным программам, утверждают, что, как только будут объявлены широкие льготы беременным, например, при покупке товаров длительного пользования, так множество женщин тотчас принесут справки о своей беременности. И опять мы увидим, что целью трансферта является сам трансферт. А ведь государство, предоставляя социальную помощь, надеялось, что производители и потребители изменят свое поведение так, чтобы повысились стимулы к труду и инвестициям.
Американские экономисты подчеркивают и то негативное явление, которое связано в США с программой помощи неполным семьям с детьми. Нередко это способствует распаду семей (так как программа, в сущности, поощряет уход из семьи безработных отцов) . Указанная программа предоставляет помощь и внебрачным детям. Конечно, это гуманно, но многие исследователи считают, что такая система ведет к упадку нравственности и подрыву института семьи.
Многие ученые, анализируя программы помощи неполноценным семьям с детьми, выдвинули гипотезу “культуры бедности” (culture of poverty hypothesis) , согласно которой нищета становится образом жизни и передается из поколения в поколение.
Таким образом, как слишком глубокое неравенство подрывает стабильность общества, так и нивелировка доходов подрывает эффективность, а также стимулы к труду и предпринимательству. За большее равенство нередко приходится платить снижением эффективности. Самое сложное в осуществлении социальной политики государства заключается в нахождении приемлемой “социальной цены” , или платы, за более равномерное распределение доходов.
В России вплоть до конца 1998 г. порог бедности определяли по схеме, установленной еще в начале рыночных реформ в 1992-1993 гг. Тогда это делалось так: бралась стоимость минимального набора продуктов и умножалась на коэффициент 1,46. При этом исходили из того, что бедная семья в России тратит на питание в среднем 68,3 % семейного бюджета; умножив стоимость этого продовольственного набора на коэффициент 1,46, получали стоимость прожиточного минимума. Но эта методика все чаще и чаще подвергалась критике, что вполне заслуженно. Ведь многие бедные семьи по полгода и более не платят за квартиру, не в состоянии приобрести самые необходимые предметы одежды и обуви и т.п.
По новой методике, которая в начале ноября 1998 г. рассматривалась правительством, прожиточный минимум рассчитывается на основе реальной потребительской корзины. В нее входит не только минимум продовольственных товаров, но и набор промышленных товаров, необходимых услуг и впервые включены даже некоторые товары длительного пользования. В новом варианте потребительской корзины присутствуют 33 вида продовольственных товаров и 79 позиций, составляющих минимальный непродовольственный набор товаров для взрослых, и 69 позиций - для детей. Таким образом, прожиточный минимум на указанный период времени (ноябрь 1998 г.) определялся по новой методике в 642 руб. в месяц на человека, что по обменному курсу 16 руб./lUSD в то время соответствовало 40 долл. (Для сравнения - в США прожиточный минимум для семьи из 4-х человек в 1992 г. определялся как 14335 долл. в год) . В Москве прожиточный минимум, по данным московских профсоюзов, в мае 1999 г. вплотную приблизился к отметке 2500 руб. По расчетам Самуэльсона и Нордхауса, в 1992 г. доля населения, живущего за чертой бедности в США, составляла 14,5 %. По методике Всемирного Банка (прогноз для России) , бедным может считать себя тот, у кого на члена семьи приходится меньше 100 руб. (4 долл. США) в день или 3000 руб. в месяц. При таком понимании за чертой бедности в России (па середину 1999 г) жила половина населения Итак, если общество признает справедливым поддержку наименее обеспеченных слоев населения, то конкретной реализацией социальных программ занимается правительство страны.
Особую роль в социальной политике отводится трансфертам. Трансферт - это безвозмездная передача части дохода или имущества индивида или организации в распоряжение других лиц. Следует отметить, что при помощи трансфертов могут перераспределяться не только денежные доходы, но и экономические возможности. Например, бедные семьи в результате получают больше возможностей для того, чтобы дать хорошее образование своим детям, однако не будем забывать, что происходит это за счет налогообложения лиц с более высокими доходами, чьи экономические возможности также претерпевают изменения.
Одна из важнейших проблем социальной политики является стимулирование поиска работы бедными гражданами. Дело в том, что развитая система социальной помощи в странах с рыночной экономикой все чаще делала невыгодным для малоимущих граждан поиск работы. Продовольственные талоны, пособия для матерей с детьми и т.п. составляли такую величину, что оказывалось невыгодным искать работу: получаемый в таком случае заработок оказывался ненамного выше, а то и ниже суммарных социальных выплат, получаемых прежде. В связи с этим существует система негативного (отрицательного) подоходного налога (НПН) , которая заменила бы собой многочисленные денежные и натуральные выплаты единой системой денежной поддержки бедных семей.
Идея НПН (табл. 1) состоит в следующем: платить гарантированный минимум тем, чей доход равен нулю. Но, если человек нашел работу, и его доход начинает расти, то НПН будет сокращаться с определенным коэффициентом. Например, коэффициент равен 50 %. Тогда, при получении заработка мы должны уменьшить его на 50 % и данную величину вычесть из гарантированного дохода. Так, если гарантированный доход составляет -8000 долл., то при заработке 4000 долл. мы должны уменьшить его на 50 % (4000 х 0,5) и эти 2000 долл. вычесть из 8000 долл. Полученный общий доход составит 4000 + (8000 2000) = 1000 долл.
Таблица 1.
Заработок и негативный подоходный налог (НПН)
Заработок
НПН
Общий заработок (заработок + НПН)
0
8000
8000
4000
6000
10000
8000
4000
12000
12000
2000
14000
16000
0
16000
20000
-2000
18000
Как видно из таблицы, негативный подоходный налог уменьшается с ростом заработка. После того, как заработок превысит 16000 долл., негативный подоходный налог уступает место обычному, т.е. положительному подоходному налогу. Проблема заключается в том, как сохранить стимулы к труду при данной системе социальной поддержки. Если коэффициент снижения пособия будет слишком высоким, то бедному гражданину будет выгоднее получать гарантированный минимум и не искать работу. В целом же семьи будут по-разному реагировать на отрицательный подоходный налог в зависимости от того, каков будет сам гарантированный минимум, величина заработка и коэффициент снижения пособия, выступающий как отрицательная предельная налоговая ставка.
В связи с программой перераспределения доходов существует так называемая дилемма эффективности и справедливости. Суть ее заключается в том, что стремление к большему равенству может обернуться для общества потерями в экономической эффективности. Ведь растущее финансирование социальных программ требует повышения налогов и их перераспределения. Таким образом, существует опасность того, что экономические стимулы будут подорваны, производственная деятельность сократится и уменьшится объем распределяемого “национального пирога” . Следовательно, сам способ распределения общественного богатства влияет на размер создаваемого совокупного продукта. Кроме того, существуют потери в ходе процесса перераспределения доходов. Американский экономист Л. Оукен, назвал эту проблему “дырявым ведром” социальной помощи. Утечки связаны с дорогостоящей, зачастую неповоротливой, бюрократической системой управленческого аппарата. Следовательно, часть пособий уходит в карманы высокооплачиваемых администраторов, консультантов и сотрудников различных налоговых и социальных служб. По подсчетам Оукена, утечка из “дырявого ведра” такова: из 350 долларов, взятых у состоятельных граждан, 250 долларов теряются в процессе передачи бедным. Некоторые исследователи полагают, что эта цифра завышена, но даже если уменьшить ее наполовину, все равно она говорит об очень большой плате за равенство.
Система социальной защиты в России.