Нередки случаи, когда коммерческие организации создаются специально с целью хищения имущества. В данном случае необходимо квалифицировать действия виновных по совокупности как хищение и лжепредпринимательство, поскольку при таких обстоятельствах сам способ хищения представляет значительную общественную опасность и образует самостоятельный состав преступления (однако данная квалификация будет иметь место в том случае, когда будет установлено, что организация специально создана для осуществления преступного намерения).
Определенную сложность при квалификации экономических преступлений может представлять разграничение лжепредпринимательства и незаконного предпринимательства. Попробуем рассмотреть его в контексте следующего примера.
Житель Петрозаводска К. (был прописан в общежитии, где не проживал), используя имидж известной финансовой компании, рекламу которой неоднократно видел по телевидению и в газетах, зарегистрировал в Москве акционерное общество с одноименным наименованием, где был единственным учредителем, и указал вымышленный юридический адрес в Москве. После этого К. приехал в Санкт-Петербург и обратился в филиал компании с просьбой выдать ему удостоверение на распространение акций этой компании. При этом К. умолчал о том, что в Москве у него зарегистрирована организация с одноименным наименованием. Получив в Санкт-Петербурге акции компании и другие необходимые документы, он на специальной технике размножил бланки держателей акций компании, а также заказал и отпечатал другие документы с товарным знаком компании, в том числе бланки векселей. Реализуя гражданам и юридическим лицам поддельные ценные бумаги известной финансовой компании, К. таким образом совершил хищение крупных денежных сумм.
При тщательном анализе всех обстоятельств преступной деятельности здесь, согласно УК РФ, помимо мошенничества (ст. 159) и лжепредпринимательства (ст. 173) могут усматриваться признаки других составов: изготовление либо сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186); заведомо ложная реклама (ст. 182); незаконное использование товарного знака (ст. 180).
По мнению автора, при рассмотрении данного дела необходимо в первую очередь руководствоваться тем, что незаконное предпринимательство и лжепредпринимательство - это разные по своей правовой природе преступления с альтернативными составами. Как незаконное предпринимательство квалифицировались бы действия К., если бы он создал финансовую компанию с целью совершения действительных, а не мнимых операций на рынке ценных бумаг, однако при этом осуществлял предпринимательскую деятельность без лицензии или с нарушением условий лицензирования.
В данном же случае К. создавал организацию для прикрытия преступной деятельности, использовав наименование известной финансовой компании. Основной целью создания организации было не осуществление сделок и получение прибыли на рынке ценных бумаг, а совершение мошеннических операций с целью получения имущественной выгоды. И хотя формально он также не выполнял требования лицензирования деятельности, дополнительной квалификации его действий по ст. 171 УК, как нам представляется, не требуется, поскольку умысел виновного не был направлен на осуществление предпринимательской деятельности и получение неучтенного дохода.
Кроме того, на практике очень часто встречаются ошибки в квалификации лжепредпринимательства, поскольку оно имеет общие черты с другими преступлениями. Наши правоохранительные органы зачастую испытывают трудности в разграничении лжепредпринимательства и мошенничества. И это, по нашему мнению, не случайно, поскольку у мошенничества и лжепредпринимательства достаточно много общих черт. Ведь сущность того и другого преступления - обман. Однако, наряду с этим, хищение в форме мошенничества не включает в число своих обязательных признаков создание фиктивной коммерческой организации. В то же время в хищении содержание обмана практически не ограничено. Главное, чтобы в результате виновному внешне добровольно было передано чужое имущество. Обман может выражаться, например, и в обещании льготных условий по вкладам, привлекаемым в фиктивную фирму согласно ее учредительным документам. Официальная государственная регистрация фирмы будет способствовать обману, облегчит завоевание доверия к ней. Однако сам факт создания фиктивной коммерческой организации остается за рамками мошенничества. Обман в лжепредпринимательстве, в отличие от мошенничества, очень конкретен: он состоит в создании коммерческой организации, уставные задачи которой никогда не будут реализованы.
Лжепредпринимательство, в отличии от мошенничества, посягает не на собственность, а на принципы осуществления хозяйственной деятельности. Законодатель предусматривает уголовную ответственность за самостоятельное общественно опасное деяние - создание коммерческой организации без намерения осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность, повлекшее вредные последствия. Изъятие имущества и обращение его в пользу виновного или других лиц, совершаемое в рамках фиктивной организации, составом лжепредпринимательства не охватывается, хотя зачастую имеет место. Вообще, по нашему мнению, лжепредпринимательство по сути - форма легализации крупных мошеннических актов. Официальная регистрация предприятия дает возможность ее учредителям заниматься обманом государства, других собственников в течение нескольких месяцев (а иногда и лет).
Различны и санкции за совершение данных преступлений: создание фиктивной коммерческой организации, когда мошенническое изъятие собственности причинило некрупный ущерб, следует рассматривать как мошенничество (ст. 159 УК) либо как приготовление к мошенничеству или покушение на него (ст. ст. 30 и 159 УК), если изъятие имущества не закончено. Согласно ч. 2 ст. 30 УК, наказуемо только приготовление и покушение на квалифицированное и особо квалифицированное мошенничество (ч. 2 и ч. 3 ст. 159).А лжепредпринимательство, в результате которого еще не причинен крупный ущерб правоохраняемым интересам, хотя и представляет собой покушение на состав, предусмотренный ст. 173 УК, в уголовном порядке в силу того же указания закона (ч. 2 ст. 30 УК) не наказуемо.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. И в этом контексте нельзя согласиться с мнением профессора А. Жалинского, что это преступление может совершаться с косвенным умыслом, поскольку в диспозиции статьи указана цель, которая может быть достигнута только при прямом умысле. С нашей точки зрения, создавая коммерческую организацию, виновные сознают, что цель ее создания - не осуществление предпринимательской деятельности и получение прибыли, как это установлено ст. 50 ГК РФ, а использование этой организации для прикрытия запрещенной деятельности или получения незаконной имущественной выгоды. Ущерб потерпевшим причиняется не при создании коммерческой организации, а в результате совершаемых после создания предприятия сделок, которые чаще всего фиктивные (мнимые, притворные). Однако необходимо иметь в виду, что заключение фиктивных сделок само по себе не является лжепредпринимательством. Если, например, коммерческая организация была создана для осуществления предпринимательской деятельности, однако в дальнейшем от ее имени совершались фиктивные сделки, такую деятельность нельзя квалифицировать как лжепредпринимательство.
Другая трудность, с которой сталкиваются наши правоохранительные органы на практике, заключается в том, что в литературе нет единого понятия крупного ущерба в лжепредпринимательстве. Некоторые авторы вообще опускают его толкование, другие указывают на прерогативу решения вопроса следственными органами и судом. Профессор П. Панченко полагает (не совсем обоснованно), что крупный ущерб исчисляется суммой, в пятьсот и более раз превышающей минимальный размер оплаты труда. Наиболее убедительными представляются близкие позиции, высказанные А. Яковлевым и В. Яцеленко, которые связывают разные значения крупного ущерба с такими конкретными обстоятельствами дела, как имущественное положение пострадавших физических лиц, размер невозвращенного кредита или сумма неуплаченных налогов. В развитие названных точек зрения крупный ущерб в лжепредпринимательстве, связанном с мошенническим изъятием имущества, согласно примечанию 2 к ст. 158 УК, составит пятьсот и более минимальных размеров оплаты труда; в лжепредпринимательстве, позволяющем уклониться от уплаты налогов с организаций, - если сумма неуплаченного налога превысит одну тысячу минимальных размеров оплаты труда (согласно примечанию к ст. 199 УК).
Сложнее обстоит дело с определением крупного ущерба в лжепредпринимательстве, которое осуществляется для прикрытия запрещенной деятельности, например, наркобизнеса, порно-бизнеса, незаконного оборота оружия. Ущерб, причиненный в результате совершения подобных преступлений, не столь очевиден, как в преступлениях против собственности, налоговых преступлениях. Последствия в них почти никогда не включаются законодателем в число обязательных признаков объективной стороны. Здесь размер ущерба зависит от категории совершаемых в лжепредпринимательстве преступлений - тяжкое и особо тяжкое преступление всегда причиняет крупный ущерб правоохраняемым общественным отношениям.
Таким образом, изучив состав данного преступного деяния, автор выяснил, что при всей очевидности и распространенности преступных посягательств, лжепредпринимательство, как оно определено новым уголовным законодательством, является преступлением с достаточно сложным составом. Причиной этого служит то, что, по мнению многих правоведов, конструкция данной уголовно-правовой нормы представляется не совсем удачной. Такие признаки преступления, как цель получения кредитов или освобождения от налогов, сами по себе не могут определенно характеризовать направленность умысла виновных. И при таких обстоятельствах ключевой признак состава - "создание коммерческой организации без намерения осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность" - будет практически недоказуем. По нашему мнению, это может вызвать у правоохранительных органов "эмоциональное отторжение" уголовно-правовой нормы, что негативно скажется на эффективности борьбы с лжепредпринимательством.