ВВЕДЕНИЕ:
В средние века причины эпидемий действительно не были известны. Их часто связывали с землетрясениями, которые, как утверждал немецкий историк медицины Генрих Гезер, “во все времена совпадали с опустошениями от повальных болезней” . По мнению других, эпидемии вызываются “миазмами” — “заразными испарениями” , которые “порождаются тем гниением, которое совершается под землей” , и выносится на поверхность при извержении вулканов. Третьи думали, что развитие эпидемий зависит от положения, поэтому иногда, в поисках астрологически более благоприятного места люди покидали пораженные города, что в любом случае понижало опасность их заражения.
После изгнания Золотой Орды и Объединения Русских земель вокруг Москвы во время княжения Ивана III великое Московское княжество стало крупным и могущественным государством Европы. К концу шестнадцатого века территория княжества увеличилась почти в двое. В стране было более 200 городов. Численность населения достигала семь миллионов человек.
В середине шестнадцатого столетия в нашей стране были проведены реформы, направленные на централизацию власти и укрепление Российского государства. В 1549 году был создан первый Земский собор – новый орган власти, который занимался решением важнейших государственных дел. На протяжении пары веков в России состоялось более 50 Земских соборов.
В 1550 году царь Иоанн Четвертый (Иван Грозный) утвердил новый «Судебник» - «вторую полную систему наших древних законов», как писал об этом Карамзин. Через год Иван Грозный собрал в Кремлевском дворце очередной Земской собор, который вошел в историю как стоглавый, по числу глав законов, им утвержденных.
Тем не менее в шестнадцатых – семнадцатых веках практически для всего населения великого Московского Княжества основным и единственным средством поддержания здоровья оставалось народное врачевание. Опыт русской народной медицины, с одной стороны, передавался в традициях, а с другой – сохранялся в многочисленных травниках и лечебниках, отражался в летописях, законодательных актах, историко-бытовых повестях.
Значительное место в лечебниках этого периода отводилось хирургии. Среди резальников были костоправы, кровопуски, зубоволоки. На Руси проводились операции черепосверления, чревосечения, ампутации. Усыпляли больного при помощи мандрагоры, мака или вина. Инструменты (пилки, ножницы, долота, топоры, щупы) проводили через огонь. Раны обработавали березовой водой, виной и золой, а зашивали волокнами льна, конопли, тонкими нитями из кишок животных. Для извлечения металлических осколков стрел применяли магнитный железняк. Создавались на Руси и оригинальные конструкции протезов для нижних конечностей.
Развитие торговли с соседними странами постоянно расширяло познания русских людей об иноземных лекарственных средствах. На Руси многократно переписывались переведенная в восемнадцатом веке с греческого «Христианская топография» Косьмы Индикоплова, византийского купца, который в шестом веке посетил Индию, остров Цейлон и Эфиопию, описал их природу, обычаи, а также лекарственный товарообмен с лежащими к западу от них странами. Индийские лекарственные средства были издавна известны на Руси. О них сообщается в древнерусских травниках, повести «Александрия», в путевых заметках тверского купца Афанасия Никитина «Хождение за три моря», которые в силу их большой исторической ценности, были включены в русскую летопись, а также в «Прохладном вертограде», впервые переведенном на древнерусский язык с немецкого в 1534 году немецким врачом, профессором медицины, астрологии и других основных наук Николаем Булевым. В 1940 годах он приехал в Россию из города Любека в качестве переводчика новгородского архиепископа Геннадия.
Эпидемии чумы, опустошавшие Европу во второй половине XIV столетия и получившие у современников название Черной Смерти, отличается от всех следующих., равно как от предыдущих чумных эпидемий необычайными размерами и особенной злокачественностью. Ни одна из других эпидемий не охватывала одновременно такой обширной области как эта, ни одна не унесла такое огромное число жертв. Недаром она запечатлелась в памяти народов и по всюду занесена в летописи, тогда как о многочисленных других повальных болезнях не осталось почти никаких воспоминаний. Тем более ценно для нас то согласие, которое мы находим в этом отношении между самым важным западноевропейским историческим документом — описание чумы Габриеля де-Мюсси — и русскими летописями. Как там, так и здесь 1346 г. называется годом первого появления Черной Смерти на Востоке.
В 1401 г., а по Никоновской летописи в 1402 г., описывается мор в Смоленске, но без обозначения симптомов. Мор, появившийся в 1403 г. в Пскове, характеризуется в летописях как “мор железою” , ввиду чего мы можем его причислить к чумным эпидемиям. Этот мор интересен в том отношении, что здесь впервые упоминается в летописях о случаях выздоровления, хотя и говорится, что такой исход наблюдается редко; большинство больных умирало на 2 или 3 день болезни, как и в прежние эпидемии. Мор “железою” повторился в Пскове в 1406 и 1407 гг. Последнюю эпидемию Псковичи поставили в вину князю Данилу Александровичу, поэтому отреклись от него, и призвали к себе в князья брата великого князя Константина, после чего, по свидетельству летописца, прекратился мор. В 1408 г. в летописях описывается сильно распространенный мор “коркотою” . По аналогии с летописными описаниями других эпидемий можно предположить, что под словом “коркотою” здесь подразумевается кровохаркание, и ввиду почти повсеместного распространения этого мора, можно предположить, что мы имеем в данном случае дело с легочной формой чумы. После 9-летнего перерыва чума снова посетила Россию в 1417 г., захватив, главным образом, северный области и отличаясь страшной смертностью. По картинному выражению летописца, смерть косила людей, как серп косит колосья. С этого времени чума, с короткими перерывами, стала часто посещать Россию. Затем, в 1419 г., описывается в летописях мор, сначала в Киеве, а потом по всей России, но о симптомах болезни ничего не говорится. Возможно, что это было продолжение эпидемии 1417-1418 гг., а может быть, чума, свирепствовавшая в Польше, была занесена через Киев в Россию.
Первоначально, относительно каких-либо упоминаний о мероприятиях против болезней, лечебных или предохранительных, в летописях нет. О врачах, и деятельности их во время эпидемий, в летописях не упоминается ни слова, хотя в 11 столетии были уже врачи в России. Но задача их заключалась в те времена и позже — до 17 столетия — почти только в лечении князей, во время же эпидемий роль их, по-видимому, сводилась к нулю. Народ смотрел на повальные болезни как на нечто фатальное, неизбежное, посланное на него разгневанным Богом, и поэтому, по-видимому, считал излишним, или даже неправильным, обращаться в таких случаях, к помощи людей. С 10 по 2-й половины 14 в. ни одна из повальных болезней не представляет в летописных описаниях каких-либо типичных черт, на основании которых можно бы было высказать сколько-нибудь определенно о ее характере. Летописцы не приводят ни разу ни одного болезненного симптома многочисленных этих моров, не описывают течение болезни, не говорят ничего о продолжительности ее. Единственное явление, которое обращало на себя их внимание — потому что внушало им страх — это чрезвычайная смертность. Мы знаем, что в те времена не только не принимались никакие меры к пресечению эпидемических болезней или к ограждению здоровых от опасности заболевания, но напротив, существовали только самые благоприятные условия для того, чтобы повальные болезни глубоко укоренялись и возможно широко распространялись. Возможность спасения от болезни народ видел лишь в обращении к Богу, служении молебнов, постройке церквей. В XIV столетии появляются первые данные о профилактических мерах: врачи рекомендовали “очищать” воздух через постоянное жжение костров на площадях и даже в жилищах, или как можно скорее покидать зараженную местность. На Руси в XIV в. на пути предполагаемого движения заразы стали выставлять костры. Так, в 1352 г., в Новгороде в связи с эпидемией чумы горожане просили владыку “костры нарядить в Орехова” . Сопровождались ли эти меры также запретом приезжать в город из пораженных болезнью мест, т.е. были ли эти костры заставами — неизвестно. Возможно, эта мера была предшествующей распространенным позднее засекам и заставам.
Лишь много позже, в 1552 г. мы встречаем в летописи первый пример описания устройства заставы в России, о котором было сказано выше. Как видно из Новгородской летописи в 1572 г. в Новгороде было запрещено хоронить людей, умерших от заразной или повальной болезни около церквей, а велено хоронить их далеко за городом. На улицах были устроены заставы, а дворы, где умер человек от повальной болезни, велено было запирать, не выпуская их них оставшихся в живых, которым приставленные ко двору сторожа подавали пищу с улицы не входя во двор; священникам запрещено было посещать заразных больных; за ослушание виновных сжигали вместе с больными. Кроме того, собирались сведения о том, не существует ли где-нибудь мор. В “Истории Московии” Милтона мы находим указание на то, что английского посланника Дженкинсона, приехавшего в 1571 г. в третий раз в Россию, долгое время задерживали в Холмогорах. Он прибыл на корабле через Белое море, потому что в России в это время была чума. Сообщение Милтона интересно в том отношении, что здесь описан первый пример карантина в России, и притом по отношению к приехавшему иностранцу.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
Путь, пройденный человечеством, в борьбе с массовыми повальными болезнями, был долгим и тернистым — от первоначальных наблюдений и фантастических представлений об их причинах до научно обоснованных теорий их возникновения, разработки средств профилактики инфекций, методов борьбы с ними вплоть до ликвидации некоторых из них.
ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА