Способ защиты от такой ситуации, как ни парадоксально, в другом определении счастья по В.Далю. Этот автор определяет счастье и как "желанную насущную жизнь", акцентируя внимание на термине "желанная", что означает личностно привлекательную, субъективно значимую и высоко оцениваемую ситуацию, в данном случае проявляющуюся как обособление, отчуждение сначала от значимых людей, потом и от мира. "Они обладают одним и тем же аттитюдом "наблюдателя" как в отношении самих себя, так и в отношении к жизни в целом... Решающим признаком можно считать внутреннюю потребность обособленного типа устанавливать эмоциональную дистанцию между собой и другими,"- характеризует такую личность К.Хорни. Но как же можно требовать любви от мира, если "любовь всегда есть рождающаяся из самодостаточности внутренней жизни динамика, которая, благодаря своему внешнему объекту, может быть переведена из латентного в актуальное состояние". Поэтому у 43,2% потребность в персональной любви вытеснена.
Как отмечал З.Фрейд: "Жизнь, как она нам дана, слишком тяжела для нас, она приносит слишком много боли, разочарований, неразрешимых проблем. Для того, чтобы вынести такую жизнь, мы не можем обойтись без средств, дающих нам облегчение... Пожалуй, имеется три рода таких средств: сильное отвлечение, позволяющее придавать меньшее значение нашим несчастьям; заменители удовлетворения, уменьшающие их бремя; наркотики, делающие нас нечувствительными к ним".
Подтверждением предположений психоаналитиков в нашем исследовании служат показатели актуальных потребностей, занимающих второе и третье места в структуре потребностной сферы. На втором месте оказалась негативная функция побудительного Я-фактора у 60%, означающая, "частично бессознательное, частично осознанное элементарное стремление Я к избеганию, отрицанию, торможению, отчуждению и вытеснению определенных притязаний побуждений, представлений и идеалов, угрожающих сохранению себя как личности. Крайними формами такой негации являются негативизм и Я-деструкция".
На третьем месте инфляция, которая в сочетании с вытесненной потребностью в расширении границ своего Я трактуется Л.Сонди как "растяжение Я". Суть данного процесса заключается в том, что оно "часто несет в себе опасность для судьбы человека в целом. Функционально это расширение Я происходит за счет того, что бессознательная потребность со своими побудительными тенденциями может стать охватывающей сознание, вплоть до одержимости, желанием, не встречающим никакого сопротивления. А будучи одержимым, Я уже не в состоянии констатировать противоречивость противоположных притязаний захватившего сознание желания".
Полной картина актуальной потребностной сферы личности зависимого человека становится, когда мы ответим на вопрос: о каком желании идет речь? Четвертую позицию в иерархии актуальных потребностей занимает застревание, цепляние за старый объект, дополненное тенденцией к сцеплению с объектом. Такая позиция рассматривается Л.Сонди как "стремление к единобытию с матерью в едином Я-Ты мире, как к нахождению в безопасном пространстве, закрытом для других".
К характерологическим чертам сдержанного, обособленного Я относятся: " чувство, что Я ненормален; постоянное пребывание в заблокированном состоянии, неспособность к контакту, эгоцентризм как фиксация на себе и отнесение всего к себе лично; внутреннее беспокойство, возбужденность и страх; постоянные отказы, избегания, самоподавления; страх, что виноват и боязнь, что накажут; Я, окруженное баррикадами стыда и отвращения".
В частности, отвращение "обнаруживается в чувстве отравленности... Она принадлежит к числу болезней, которые порождает упущение жертвы. К этой сфере также относится настроение глухого подозрения - ощущение злой разлагающейся интриги - в отношении духовного, морального состава. Это ощущение приводит к ситуации всеобщих обвинений. Любая удовлетворенность является подозрительной, ибо господство всеобщих понятий не может удовлетворять никого, кто имеет. Отсюда неудивительно, что это время видит в... обладателе наивысшего здоровья одну из форм безумия".
Делая предварительные выводы, можно констатировать, что "все потребности и качества, которые приобретают невротики рассматриваемого типа, направлены на удовлетворение главной потребности - не быть включенными". Следствие - одиночество, причины которого, как было показано выше, в чрезмерно размытом и неадекватном образе Я. Человек, не получивший любви и тепла в детстве, не умеющий любить, как правило, рассматривает мир чуждым себе.
Обратим внимание на второй фактор в Таблице 19. Самые высокие нагрузки в этом факторе получили характеристики "больной", "никакой", "враг". Д.Келли подробно писал о том, как, пользуясь его инструментом, избежать ошибок, связанных с контекстом конструкта. "Как тут не вспомнить о тех психологах, кто упорно твердит, будто каждый человек - "индивидуальность", и мы, мол, не можем понять какого-то конкретного человека путем понимания других... По крайней мере этой ошибки психология личных конструктов избегает благодаря признанию того, что абстракции, получаемые на выборке поведения одного человека, могут, в свою очередь, использоваться в качестве данных, на основе которых абстракции получают уже на выборке лиц, принадлежащих к какой-то группе".
Индивидуальные беседы с пациентами, имеющими опийную зависимость, а также тщательное следование процедуре тестирования методом репертуарных решеток, подтвердили выводы Д.Келли. Так, в отличие от пациентов с инфарктами миокарда и ликвидаторами последствий аварии на ЧАЭС, практически все пациенты с опиатной зависимостью вкладывают одинаковый смысл в характеристику "больной" - наркоман. Это подтверждается выявленным в ходе диагностики фактом, что даже бабушек и дедушек, а также старших родственников и знакомых оптанты в большинстве выборов не оценивают как больных, тогда как себя, своих друзей, сверстников, знакомых, при условии употребления ими наркотических веществ - достаточно часто характеризуют как больных.
Следовательно, характеристика "больной" относится к Я-реальному. В этот фактор вошли также характеристики "никакой" и "враг". Врагом по отношению к себе выступает сам человек. Нами выявлена тесная обратная связь между переменной "Я-реальное" и "Я-идеальное" в данной выборке. Кроме того, сравнительный анализ между группами пациентов, отобранными нами для исследования, также подтвердил существенное отличие группы аддиктов от групп пациентов с инфарктом и ликвидаторов аварии на ЧАЭС по данным переменным. Данное различие было подтверждено статистически по отношению к группе больных с инфарктом миокарда и к группе ликвидаторов аварии на ЧАЭС.
Так, в факторе "Я-идеальное" характеристика "здоровый" в выборке пациентов с инфарктами находится в тесной связи с такими характеристиками, как "активный", "уравновешенный"; в выборке ликвидаторов аварии - с характеристиками "спокойный", "понимающий". Переменная "Я-реальное" как у больных с инфарктами, так и у "чернобыльцев", состоит из характеристик, означающих либо противоположные идеальным качества, либо соотносящиеся с идеальными.
Реальное Я формируется под воздействием значимого окружения, приобретая силу в ситуации адекватных интервенций со стороны взрослых и ослабляясь при неадекватном вмешательстве. Недаром К.Хорни указывала, что "человек нуждается в благоприятных условиях, чтобы "вырасти из желудя в дуб", он нуждается в "теплой атмосфере", которая дает ему ощущение внутренней безопасности и свободы, позволяющее... выражать именно себя... Следовательно, если он растет в любви, он вырастет в соответствии с его реальным Собственным Я".
Чувство незащищенности и мрачные предчувствия, которые названы в психоаназизе "базальной тревогой", изоляции и беспомощности формируются у ребенка при условиях неадекватных, формируемых собственными невротическими моделями поведения, установок родителей, трансформируемых в гиперопекающие или гипоопекающие способы воспитания. Изменению позиции взрослых по отношению к детям способствовала и социальная ситуация нашей страны.
Так, если еще 10 лет назад родители и учителя стремились к тому, чтобы подросток усваивал определенные этические нормы, правила поведения, то в настоящее время взрослые зачастую сами не понимают устанавливаемых обществом правил, потеряв тем самым не только содержательные, но и функциональные ориентации в мире. Отсутствует и четко сформированная позиция взрослых по отношению к детству.
С другой стороны, сами подростки без соответствующей подготовки сегодня реально действуют во взрослой сфере - продают газеты, моют машины, помогают родителям в бизнесе и пр. В исследованиях таких подростков отмечается, что " у 73% 13-15-летних работающих подростков проявляется неуважительная позиция по отношению к взрослым". Таким образом, вхождение подростка во взрослую жизнь происходит на уровне освоения весьма узкой сферы социально-экономических отношений, что деформирует и обедняет потребность быть взрослым. Появляется феномен лжевзрослости, который только усиливает психологический барьер, с одной стороны которого находятся подростки, производящие "разведку боем" своих прав и возможностей, а по другую - взрослое сообщество с "круговой обороной" и редкими вылазками в сторону детей. Такая ситуация парадоксальна тем, что подросток вынужден противостоять тем явлениям и процессам, к которым стремится, то есть взрослому миру, а взрослые, констатируя готовность "идти на все ради счастья детей", на самом деле занимают оборонительную позицию.