С :эпохи великого князя Ярослава I завязываются у нас сношения с западною Европою; известно, что дочь Ярослава Анна была замужем за королем французским Генрихом I. Возможно, что эти сношения повлекли за собою прибытие в Русь иноземных мастеров и других знающих людей, среди которых могли быть и врачи.
Таковы были зачатки врачебного дела, положенные в удельно-вечевую эпоху русской исторической жизни.
Общественный и умственный регресс, характеризующий собою эпоху татарского ига, отразился и на постановке врачебного дела. Развившиеся в XI—XII веках зачатки светской медицины глохнут в эту эпоху; вместе с книжностью медицина всецело удаляется в монастыри.
Только со времени великого князя Иоанна III-го, свергнувшего татарское иго, начинается возрождение многих остававшихся в застое сторон внутренней жизни русского народа и вместе с тем возрождение у нас светской медицины. В это же время кладется твердое начало нашим сношениям с Западною Европою, откуда начинают проникать к нам знания и различного рода искусства.
Весьма важное влияние оказал в последнем отношении брак Иоанна III-го с греческою царевною Софиею Палеолог. За двадцать лет перед тем пала завоеванная турками Византийская Империя; все, что было в Греции интеллигентного, эмигрировало из Константинополя в другие страны и, главным образом, в Италию. Весьма естественно, что многим из этих эмигрантов представлялось вполне удобным переселиться в единоверную Москву, вслед за царевною Софиею; и, действительно, мы имеем летописные и иные указания на то, что при московском дворе греческий элемент делается весьма значительным в последней трети ХV-го века.
Великий князь Иоанн III был расположен пользоваться услугами иноземных мастеров вообще. Он их деятельно привлекал на свою службу, и при нем встречаем мы в Москве иностранных зодчих, инженеров, артиллеристов, литейщиков, серебрянников, денежного дела мастеров и, наконец, врачей. В І490-м году в. к. Иоанн III, отправляя к австрийскому императору посольство, поручает послам просить императора о присылке в Москву опытного и искусного врача.
Первое упоминание о враче в царствование Иоанна III-го встречается под 1483-м годом. В этом году прибыл на службу к великому князю врач, которого летописи называют Антоном Немчином. Иоанн держал этого врача в большой чести, что не избавило его, впрочем, от весьма печальной участи. Вскоре занемог находившийся в Москве татарский царевич Каракача; Антону Немчину велено было лечить его. Лечение было неудачно: царевич умер. Неизвестно какими мотивами руководствовался в данном случае великий князь, но он велел выдать Антона головою сыну умершего; татары свели несчастного врача на Москву-реку и здесь под мостом зарезали его. Эта кровавая расправа породила настоящую панику среди московских служилых иностранцев. Один из самых видных представителей последних, известный зодчий и инженер Аристотель Фиоравенти, «бояся, — как говорит летописец, — того же», стал проситься у великого князя на родину; в ответе на эту просьбу Иоанн приказал конфисковать все имущество несчастного итальянца, a самого его посадить под стражу.
Участь Антона Немчина не совершенно отбила, однако же, у иноземцев охоту нести в Москве врачебную службу. В 1490-м году ко двору Иоанна III приезжает новый врач — мастер Леон Жидовин из Венеции. Недолго практиковал и этот новый врач. Неудачное лечение сына великого князя сопровождалось жестокою расправою: врача посадили в тюрьму, a по истечении сорока дней с кончины князя Иоанна — свели на Болвановку и отрубили ему голову.
Такова была печальная судьба двух первых, после татарщины, иноземных врачей, которым суждено было положить начало возрождению врачебного дела в нашем отечестве. Несмотря на это, дело не заглохло.
При сыне и преемнике Иоанна III, великом князе Василии Иоанновиче, — который, подобно отцу своему, деятельно заботился о привлечении в свою службу иностранцев, - мы видим в Москве трех иноземных врачей.
В эпоху Иоанна Грозного было несколько случаев приглашения на русскую службу иностранных врачей, преимущественно из Англии. К тому же царствованию относится и основание в Москве первой аптеки, первоначально рассчитанной на удовлетворение потребностей царского двора.
Начало ХVII-го столетия отмечено явлением весьма знаменательным в истории русской медицины, a именно: учреждением Аптекарского приказа, т. е. центрального правительственного установления, в котором сосредоточилось ведение всего врачебного дела; созданием его внесена была известная система в сферу попечения о народном здравии.
Внутренняя организация Аптекарского приказа была аналогична организации и всех других приказов Московского государства. Аптекарскому приказу придавалось весьма важное значение, что видно из того, что во главе этого учреждения всегда стояли весьма заслуженные бояре, пользовавшиеся особым доверием государей. Ему был подведомствен обширный контингент лиц, прикосновенных к врачебному делу. В состав этого персонала входили следующие должностные лица:
1. Доктора. Под докторами разумелись, собственно, врачи-терапевты, лечившие внутренние болезни.
2. Лекаря, т. е. хирурги,— как они и называются в иностранных подлинниках дел Аптекарского приказа. Лекаря всегда строго отграничивались от докторов. Так, когда в 1623 году несколько врачей были командированы для освидетельствования внутренней болезни бывшей царской невесты, девицы Марии Хлоповой, то лекарь Балсырь, находившийся в этой комиссии, объявил,— «что он мимо дохтура лечить не умеет: тое болезнь знают дохтура, a он, лекарь, того не знает».
3. Аптекаря, заведывающие царскими аптеками. В подчинении им находился низший фармацевтический персонал, как-то: алхимисты, дистиляторы («водочные перепущики»), аптекарские ученики и травники, собиравшие для потребностей царских аптек различные целебные травы.
4. Окулисты, т. е. глазные врачи и, вместе с тем, по всей вероятности,—оптики.
5. Цирюльники («барберы»), рудометы (кровопускатели), костоправы и подлекари — составлявшие низший врачебный персонал.
6. Часовых дел мастера, которые почему-то также числились в ведомстве Аптекарского приказа.— Затем в Аптекарском приказе ведался целый ряд других лиц, отправлявших при нем различные обязанности, например: переводчики, огородники, сторожа и т. п.
Все упомянутые лица ведались всецело Аптекарским приказом; он принимал их на службу, назначал им жалованье, распределял между ними обязанности, увольнял их от службы; здесь же ведались все эти лица судом и расправою, так что Аптекарский приказ принимал по отношению к ним характер судебного установления.
Аптекарский приказ имел свой собственный бюджет доходов и расходов. Доходы получались из средств, отчислявшихся для его содержания от других приказов, главным образом, из Приказа Большого Дворца и Приказа Большой Казны, a во второй половине XVII столетия, когда была учреждена в Москве Новая аптека, для продажи из нее лекарств частным лицам, тогда у Аптекарского приказа образовался свой собственный и довольно значительный источник доходов.
Кроме врачебного и административного персонала, в ближайшем подчинении Аптекарскому приказу находились две московские аптеки — Старая и Новая.
Первая из них была учреждена в конце ХVI-го века, и основание ее находится в связи с прибытием в Москву аптекаря Джемса Фрэншама, вместе с доктором Робертом Якобом и другими специалистами врачебного дела. Вторая аптека — Новая — основана была не ранее второй половины ХVII-го века.
Старая царская аптека была учреждением с весьма ограниченным кругом действия: она была основана для потребностей царского двора. Только в начале второй половины ХVII-го столетия стала допускаться продажа из этой аптеки лекарств частным лицам; до этого же времени получение их частными лицами было обставлено большими формальностями: для этого требовалось челобитье на имя государя, на каковое могли отваживаться, конечно, лишь служивые люди высших чинов. Отпускались из царской аптеки лекарственные вещества и для знатных иностранцев, приезжавших в Москву. Так, до наших дней сохранилось целое дело Аптекарского приказа об отпуске снадобий для двора находившегося в 1644. году в Москве королевича Вольдемара; эти снадобья отпускались по латинским и немецким рецептам, доставлявшимся в Аптекарский приказ за подписью придворного маршала высокого гостя.
Особенно сложною процедурою был обставлен отпуск из аптеки лекарств для царя или членов семьи. «Отборные» врачебные средства, которые могли быть «пристойными про великого Государя» — хранились в аптеке в особой комнате («особенно в казенке»), находившейся за печатью дьяка Аптекарского приказа; без этого дьяка никто не имел сюда доступа, не исключая царского доктора и аптекарей; докторам же, на которых мало надеялись, не было сюда доступа вовсе. Самые врачебные средства стояли здесь в запечатанных склянках и ящиках. Рецепт, прописанный доктором для царя, поступал в Аптекарский приказ при «сказке», т. е. донесении, в котором описывались вошедшие в лекарство вещества и их действие на организм. Сказка эта докладывалась царю начальником Аптекарского приказа и, если следовала царская резолюция: «то лекарство составя приготовить»,— в таком случае рецепт поступал в аптеку, где лекарство составлялось наиболее доверенными докторами и аптекарями в особо предназначенной для того комнате, куда никому, кроме этих лиц и дьяка Аптекарского приказа, не было доступа. Самый рецепт записывался, в русском переводе, в книги Аптекарского приказа; здесь же отмечались имена составителей лекарства и имя лица, принявшего его для передачи во дворец. На случай царских выездов в «походы» или путешествия, в ведомстве Аптекарского приказа имелась еще особая царская походная аптека. Эта аптека состояла из ковчежца («шкатула»), разделенного на 4 ящика, двух коробок с настоями («водками»), травами и аптекарскою посудою и «заморского ящика с весками и скрупонами».