Мне пришел счет на 8000 долларов от моего дантиста. Я помню времена, когда счета были по двадцать долларов. Мои колени болят. Почему не звонит мой сын? Прошлой ночью я побила козырем туза моего партнера. А ведь играю в бридж шестьдесят лет... Как я могла это сделать?
Все больнее видеть политическое трюкачество, коррупцию и цинизм. Софи, моя лучшая подруга на протяжении уже семидесяти лет, звонит, и мы обе плюемся, говоря о таких вещах. Мы посылаем друг другу газетные статьи. Мы разочарованы этим миром.
Я забываю имена, которые знала всегда: имена друзей, писателей, актеров, имена, которые я произносила сегодня утром. Я ненавижу себя. Мой муж, должно быть, тоже меня ненавидит. Я слушаю, как он сюсюкает с кошкой, и ухожу в себя, оплакивая ту женщину, которой когда-то была.
Короче говоря, старость порой выглядит устрашающей вереницей неприятностей. И когда все эти естественные тягости накапливаются, трудно получить помощь. Легко взять рецепт на прозак или литий Трудно достать лучшее из лекарств — марихуану. Я пытаюсь сдерживаться, но эта тема, на которую я готова рассуждать в любое время, чуть ли не читать проповеди.
Немного простой сушеной травки в трубке или в самокрутке с треть обычной сигареты взбадривает мое Я. Такое удовольствие можно позволить три или четыре раза в неделю, на это уходит столовая ложка конопли. Качество травки варьируется, разными бывают и результаты. Но почти всегда я достигаю некоторой свободы от эмоционального и физического давления того, что зовется «старостью».
У меня всплывают приятные воспоминания о женщине, на похороны которой я недавно ходила, о том, как весело нам было на Всемирной выставке 1939 года. А какую жизнь она прожила! Какие очаровательные внуки! Мой отец умер в 79 лет, но моей матери 102 года, и вообще, когда я умру, то сама об этом не узнаю. А пока я читаю замечательную книгу жизни... Я загребаю горсть орехов и довольно жую их, наслаждаясь моими дорогими протезами. Мои колени не болят. Они еще напомнят о себе, но ведь прямо сейчас мне не нужно спускаться по лестнице, и вообще, не так уж они и плохи. Посмотрите на тех, кому нужен протез коленного ил тазобедренного сустава! А у меня всего лишь небольшое неудобство. Я потерплю.
Я звоню своему сыночку пятисот месяцев от роду, и мы обмениваемся анекдотами и новостями. Он не спешит закончить разговор, и мы строим планы на выходные. Он позовет тех друзей, которым я особенно рада. Ну и что, если я побила козырем туза моего партнера? Разочек кто не ошибается! Все пойдет нормально в следующий раз. А получать пенсию вообще замечательно. Из этих денег я плачу моему дантисту, и мне не нужно надевать тесные туфли на каблуках и тащиться на работу.
Слава Богу, у меня есть Софи, чтобы болтать о политическом оппортунизме. Мы получаем огромное удовольствие, ругая наших государственных деятелей. Да, я забываю имена, но почти всегда хорошо играю в «Знаменитости», даже если мои соперники моложе меня. И обычно вдвоем с мужем мы вспоминаем нужное имя. И как мне пришло в голову, что он может меня не любить? Мы целуемся, обнимаемся и улыбаемся, глядя на нашу лучшую в мире кошку.
Вообще я оптимистка, но негативные мысли о том, что мне скоро восемьдесят и что меня скоро не станет, возникали бы чаще, если бы на меня так тонизирующе не действовала марихуана. И это еще не все. Она помогает мне от бессонницы, кожного зуда, скуки, потери аппетита, несварения желудка... От чего угодно! Конечно, иногда я вспоминаю о том, что использовать запрещенное лекарство преступно, и думаю, как может взбодрить мой дух пребывание в женской тюрьме.
Байрон Стеймейт:
Мне 76 лет, я в добром здравии и хорошем расположении духа. Родители научили меня отвечать за свои поступки и полагаться на собственные силы. Я подрабатывал во время учебы в колледже, сражался за свою страну во Второй мировой войне и тридцать лет проработал инженером и техником.
Я использовал и был свидетелем использования конопли в медицинских целях большую часть моей жизни. Самые ранние воспоминания моего детства — 20-е годы. Тетя Эффи, которая часто к нам приезжала, страдала от астмы. Когда у нее случался приступ, она брала немного сушеных листьев конопли, крошила, клала на тарелку, поджигала и ставила сверху бумажный конус. Дым от тлеющей конопли выходил через верхушку конуса, и она его глубоко вдыхала. Я никогда не забуду тот сладковатый и успокаивающий запах. Ее дыхание восстанавливалось, и тетушка успокаивалась. Страх и паника покидали наш дом.
Когда я был ребенком, в нашем быту конопля всегда сосуществовала с другими лекарственными травами. Ее использовали в различных отварах для лечения многих недомоганий. У моего отца были жуткие головные боли от стресса и переутомления, и он получал облегчение, принимая марихуану внутрь или вдыхая дым. Конопля — замечательное средство для снятия стресса. Я как сейчас помню запах цветов конопли, которые добавляли в выпечку. Печенье с коноплей почти всегда было в доме, а из цветков иногда заваривали чай. То, как мудро и умеренно мы использовали марихуану, укрепило мир и спокойствие в нашей семье и в значительной степени избавило от переживаний и болей. Мы усердно работали и были умиротворенными и довольными, почти не ссорились. Все семь членов нашей семьи добивались успехов и пребывали в добром здравии.
В конце 70-х годов у моей жены Фриды обнаружили рак, сделавший ее инвалидом. Было признано, что он неизлечим. Предложенные методы терапии были болезненными и неэффективными. Я вспомнил, что коноплю можно использовать как средство от боли, депрессии и других симптомов рака Мы решили попробовать. Вдыхание дыма действовало эффективно и быстро, но вызывало кашель. Обжаренная в масле для употребления с пищей конопля тоже проявила себя хорошо, но действовала медленнее, а иногда вызывала расстройство желудка. Конопляный чай был менее эффективен, но прост и удобен в использовании. Несмотря ни на что, мы пришли к выводу, что конопля дает большее облегчение, чем любой другой медикамент, который мы могли получить. Мы принимали коноплю вместе, и это поддерживало нас в борьбе со стрессом и болью. Также марихуана помогла в борьбе с моим артритом. Мы смогли обеспечить себе немного покоя и счастья в эти последние несколько месяцев. Фрида умерла в 1980 году.
В середине 80-х годов я познакомился с Ширли, мы стали друзьями и спутниками жизни. У Ширли были проблемы с позвоночником, вызывавшие мышечные спазмы и сильную боль в спине и ногах. Также у нее случались периоды депрессии. Она сказала мне, что пользовалась марихуаной, которая оказалась лучше, чем любое другое доступное лекарство. Доставать хорошую марихуану было трудно и опасно, поэтому мы начали выращивать ее сами. Ширли жарила ее в сливочном масле, а потом использовала зеленое масло для приготовления печенья. Она ела одно или два в день, чтобы переносить боль, не впадая в депрессию. Много раз к концу дня усердной работы на строительстве нашего сельского дома, когда мои нервы были напряжены, а тело болело, Ширли угощала меня печеньем, и это приносило облегчение. Умиротворенные, мы отдыхали в обществе друг друга.
5 апреля 1990 года наш покой был нарушен полицией. Меня посадили в тюрьму, а нашу собственность арестовали. После года преследования, запугивания и конфискации целебной конопли Ширли совершила самоубийство. В течение сорока месяцев я свыше шестидесяти раз вызывался в суд и был вынужден признать себя виновным по обвинению в выращивании конопли. Суд признал меня также виновным в нарушении закона, заключавшемся в снабжении марихуаной моей умиравшей жены Фриды и дражайшей подруги Ширли Белл Дорси. Милосердие сделало из меня преступника. Я отсидел четыре месяца в тюрьме, потратил все свои сбережения на адвокатов. Умерла Ширли. А ведь я никогда и никому не причинял вреда.
Так ли уж уместна и общеполезна война с марихуаной, от которой страдают честные граждане Америки? Я думаю над этим вопросом, вспоминая свой судебный процесс и многие другие подобные действия официальных лиц. Невинные люди подвергаются преследованиям, их лишают собственности, толкают на край гибели, отказывают в конституционных правах. Все это обходится налогоплательщикам в миллиарды долларов. Я абсолютно уверен, что существуют другие пути борьбы с общественным злом в Америке. Мы, народ, должны потребовать, чтобы избранные нами и присягавшие нам должностные лица изучили этот вопрос, найдя лучшие пути решения этой социальной проблемы.
Сейчас имеются лишь паллиативные средства для лечения одного из наиболее жестоких недугов старости — болезни Альцгеймера. Врачи XIX века установили, что экстракт марихуаны, принятый внутрь, оказывает благоприятное воздействие. В 1890 году доктор Рассел Рейнольде писал: «При старческой бессоннице, заставляющей бесцельно бродить по дому, или когда пожилой человек, возможно, страдающий размягчением мозга... беспокоен ночью, ложится в постель, снова встает, перебирает свою одежду, лазит в комод, вдруг воображает, что у него назначена встреча и он должен одеться и спешить на нее... В таких случаях я не нашел ничего сравнимого по полезности, чем умеренная доза индийской конопли, а именно от четверти до трети грана (16 — 21 мг) экстракта перед сном. Это средство действовало абсолютно успешно месяцами и даже годами, не вызывая необходимости в увеличении дозы»34. Предположение Рейнольдса подтверждается недавним исследованием, установившим, что маринол улучшает аппетит и уменьшает беспокойное поведение пациентов с болезнью Альцгеймера35.