Воодушевленный такой декларацией, доктор медицины Дональд Абраме из Калифорнийского университета в Сан-Франциско пытался получить разрешение на проведение пилотного исследования, финансируемого из негосударственных источников. Он хотел сравнить действие высоких, средних и малых доз выкуренной марихуаны с действием капсул дронабинола при лечении потери веса, наблюдаемой в случае синдрома истощения при СПИДе. План исследований Абрамса был разработан при консультации с Администрацией по контролю за продуктами и лекарствами и одобрен ею, а также наблюдательным советом Калифорнийского университета в Сан-Франциско, Калифорнийской исследовательской консультационной группой и научным консультационным комитетом общественного консорциума Сан-Франциско, которые готовы были поддержать исследование.
Правительство США не дало разрешения на получение Адамсом легальной марихуаны. Администрация по контролю за применением законов о наркотиках отказала ему в разрешении ввозить марихуану, купленную у фирмы Horta Pharm (эта компания имеет лицензию правительства Нидерландов на выращивание марихуаны для ботанических и фармацевтических исследований). Национальный институт токсикомании, который контролирует внутренние поставки марихуаны для клинических исследований, отказал Абрамсу в его заявке в апреле 1995 года. Письмо с отказом было отправлено через девять месяцев после подачи заявки. Эта задержка была названа Абрамсом и его коллегами как «неприемлемо долгая» и «оскорбительная не только для исследователей, но и для пациентов»4. То, как пресекли попытку Абрамса, позволяет предположить, что в ответ на все более убедительные данные в пользу использования марихуаны в медицине правительство призывает исследовать ее потенциал, одновременно создавая препятствия, делающие такие исследования невозможными.
В ноябре 1995 года член Палаты представителей от штата Массачусетс Барни Фрэнк представил в Конгресс законопроект о переводе марихуаны из списка I в список II, что позволило бы устранить одно из юридических препятствий, подтвердив, что уже имеются общепринятые методы применения марихуаны в медицине. Допуск Администрации по контролю за продуктами и лекарствами все равно был бы необходим для того, чтобы марихуана стала отпускаться по рецептам. Вероятность того, что проект Франка скоро станет законом, невелика. Но даже если цельная марихуана стала бы доступна по рецептам, она была бы отнесена к группе препаратов, имеющих высокий потенциал злоупотребления и сравнительно узкое применение в медицине. Ограничения на медикаменты из списка II (как и на все контролируемые вещества) ужесточаются. В девяти штатах врачи обязаны выписывать три копии рецепта на многие из этих веществ. Одна из этих копий отправляется в централизованную компьютерную систему, которая отслеживает любые операции с этими препаратами5. Подобные законопроекты ждут утверждения и в других штатах.
В 1989 году штат Нью-Йорк поставил вещества из списка IV, бензодиазепины, под такой контроль. Соответствующее наблюдение за врачами уже принесло свои плоды. Исследования показали, что в Нью-Йорке многим пациентам, действительно нуждающимся в бензодиазепинах, в них отказывают. Некоторые отчеты отмечают рост использования заменителей, которые менее безопасны и эффективны. Минимальное сокращение случаев передозировки бензодиазепинами было более чем компенсировано ростом числа передозировок мепробаматом, хлоралгидратом, этклорвинолом и глютетимидом. А ведь к тяжелым или среднетяжелым относилось только 6,7% случаев передозировки бензодеиазепинами, для остальных же перечисленных препаратов этот показатель равен 22%6.
Когда Администрация по контролю за применением законов о наркотиках допустила перевод дронабинола в список II, она наложила особые дополнительные ограничения, якобы необходимые для соответствия Конвенции о психотропных веществах (1971), подписанной правительством США. Это соглашение запрещает участникам всякое использование определенных препаратов, кроме как для научных и «очень ограниченных» медицинских целей. Администрация по контролю за применением законов о наркотиках излагает принципы своей политики следующим образом:
Любое лицо, получившее разрешение от Администрации по контролю за применением законов о наркотиках на распространение, назначение, применение или продажу контролируемых веществ из списка II, которое участвует в распространении или продаже дронабинола по медицинским показаниям, не придерживаясь установленных правил (кроме как в рамках структурированной и утвержденной исследовательской программы), может быть подвергнуто процедуре пересмотра лицензии... на основании противоречия общественным интересам. Администрация по контролю за применением законов о наркотиках примет меры по лишению этого лица лицензии, если установит, что такое распространение представляет угрозу общественной безопасности и здоровью, и будет требовать уголовного преследования, если это возможно7.
Обыкновенно врачам предоставляется свобода прописывать любые лекарства, включая медикаменты из списка II, при состояниях или в дозах, отличающихся от допущенных Администрацией по контролю за продуктами и лекарствами и указанных на этикетке. Дронабинол является единственным исключением. Первоначально его допустили к использованию в 1985 году для лечения тошноты и рвоты, возникающих при химиотерапии онкологических заболеваний. Все больше врачей осознавали пользу препарата при лечении синдрома истощения при СПИДе, и в 1992 году Администрация по контролю за продуктами и лекарствами добавила это назначение к упомянутым на этикетке. Это — единственные допускаемые применения. Таким образом, врачи рискуют своими лицензиями назначать контролируемые вещества, когда предоставляют дронабинол пациентам с другой симптоматикой, проявляющим желание использовать законный медикамент вместо курения цельной марихуаны (хотя последнее обычно более эффективно). По сути, когда пациент принимает дронабинол (скажем, при депрессии) вместо курения марихуаны, риск, связанный с нарушением закона, переносится с пациента на врача.
Когда цельную марихуану переведут в список II, Администрация по контролю за применением законов о наркотиках, возможно, будет настаивать на подобных ограничениях. Мы можем лишь догадываться о значении фразы «очень ограниченные медицинские цели». Будет ли марихуана допущена для лечения глаукомы, эпилепсии или мышечных спазмов и других симптомов рассеянного склероза? А как насчет хронических болей и менструального синдрома? Кто будет решать, насколько глубокой должна быть депрессия, чтобы оправдать использование марихуаны как антидепрессанта? И что будет с людьми, подобными Лори Хорн, пациентки с внутричерепной гипертензией? Что ей делать, пока она дожидается систематических исследований, в результате которых список допустимых применений пополнится этим редким заболеванием?
В таких ситуациях врачи могут опасаться рекомендовать лучшее, по их мнению, средство, поскольку подвергают опасности свои репутацию, лицензию и карьеру. Даже если марихуана будет доступна по списку II, аптеки не захотят ее распространять, а врачи — выписывать. Благодаря компьютерному мониторингу Администрация по контролю за применением законов о наркотиках будет знать, кто и в каком количестве получал марихуану по рецепту. Она сможет преследовать врачей, которые, по ее стандартам, назначают марихуану слишком часто или по причинам, которые она считает неприемлемыми. Возможность таких преследований обескураживает людей. В отличие от других медикаментов списка II, таких, как кокаин и морфин, марихуана обладает богатым потенциалом медицинского применения. Нет сомнений в том, что многие люди постараются доказать врачам, что у них имеется законное основание требовать рецепт. Врачи не захотят брать на себя ответственность за подобные решения, постоянно находясь под угрозой дисциплинарных наказаний со стороны государства. Более того, многие врачи даже не задумываются о назначении марихуаны, будучи жертвами государственной кампании дезинформации. До сих пор некоторые верят мифу о том, что марихуана вызывает зависимость и приводит к употреблению более опасных наркотиков, и распространяют его.
Есть проблема и совсем другого рода. Цена производства высококачественной медицинской марихуаны, возможно, составит от двадцати до тридцати долларов за унцию, распространение по медицинским каналам обойдется еще в несколько долларов. Из одной унции можно сделать семьдесят сигарет, а средняя доза составляет одну или даже меньше сигареты. Поскольку государство не может облагать налогом препараты, используемые в медицинских целях, лечение марихуаной будет стоить всего несколько центов в день, тогда как нелегальная марихуана идет на вес золота — 200 — 600 долларов за унцию. Такая огромная разница создает потенциал для операций последующей перепродажи. Если учесть все эти причины, занесение марихуаны в список II и разрешение продажи ее по рецепту вряд ли будет долгосрочным решением проблемы, хотя и является важной промежуточной ступенью.
Индивидуальная программа испытаний новых лекарств является единственной возможностью применения марихуаны в медицинских целях. Со времени ее создания всего около сорока пациентов из многих тысяч тех, кто может извлечь пользу от употребления лекарственной марихуаны, были допущены к участию в этой программе. Сейчас (1996 год) только восемь человек получают марихуану, и ее поставки часто прерываются, а качество порой оставляет желать лучшего. Правительство решило впредь не поставлять марихуану другим больным. Это жестоко по отношению к тем немногим людям, кто когда-либо получал марихуану от правительства, но в принципе это преимущественно символический акт. Правительство все равно не могло удовлетворить каждый запрос, поступивший через эту программу, не наняв большого числа служащих и не найдя армию врачей, готовых заниматься заполнением многочисленных документов, одновременно убеждая пациентов терпеть бесконечные проволочки и не покупать марихуану на улице.