Чисто финансовое участие страны в войне в Персидском заливе, выразившееся в выделении 13 млрд. долл. на нужды антииракской коалиции и в виде помощи странам – жертвам иракской агрессии, явилось, пожалуй, наиболее ярким подтверждением этих определений. Не будет преувеличением сказать, что война в заливе стала тем переломным событием в послевоенной истории, которое заставило японский истеблишмент более активно и кардинально переосмыслить роль страны на международной политической арене в сторону повышения значимости этой роли.
Распад СССР и прекращение «холодной войны» превратили Японию в один из самых мощных «полюсов силы» региона, что, разумеется, подвигло её на ведение более активной политики в отношении своих соседей и стратегических партнеров[34].
Пытаясь установить основные «точки концентрации» японских внешнеполитический усилий можно попробовать, в некоторой степени спрогнозировать их результативность.
Окончание «холодной войны» породило бурные дискуссии в Японии относительно целей, задач и характера военного союза с США. В области оборонной политики особого внимания заслуживала новая Совместная японо-американская декларация безопасности, обнародованная 17 апреля 1996 г. по результатам переговоров Хасимото и Б. Клинтона. Она не только подтвердила приверженность обеих стран существующей политике в целом, но особо подчеркнула роль стратегического партнерства Японии и США применительно к АТР.
Многие деятели вообще ставят под сомнение необходимость существования Договора безопасности в новых условиях, когда в результате развала СССР исчезла так называемая советская угроза. Более того, некоторые политики и исследователи начинают усматривать в Договоре безопасности не что иное, как «американский инструмент предотвращения возрождения милитаризма в Японии»[35].
Кстати говоря, такая точка зрения разделяется не только рядом американских деятелей, но и достаточно широко распространена в азиатских политических и академических кругах.
В мире нет другой страны, которая бы в новейшей истории Японии сыграла столь важную роль, как США. Именно они открыли Японию миру в середине XIX века, повергли ее в прах в середине XX, и благодаря сотрудничеству в первую очередь с ними Япония возродилась в качестве великой экономической державы, стремящейся стать политическим гигантом в начале века XXI.
Как это ни парадоксально, как раз последний фактор и предопределил глубокую противоречивость современных японо-американских отношений, прежде всего торгово-экономических. Острота противоречий, особенно в сфере торговли, которые средства массовой информации Японии и США порой доводят до уровня психологической войны, порождает многочисленные сценарии разрыва двусторонних отношений, в том числе ликвидации Договора безопасности. Однако очевидно, что подобное развитие событий следует рассматривать как маловероятное. Ведь в результате такого разрыва потери двух стран в торгово-экономической, политической и военно-стратегической областях были бы значительно больше тех издержек, которые возникают в связи с конфликтами в различных сферах двусторонних отношений в настоящее время.
Совпадение военно-стратегических интересов Японии и США в перспективе останется цементирующим фактором двусторонних отношений чему способствует нестабильная и продолжающая оставаться трудно прогнозируемой обстановка в АТР и мире. Для Соединенных Штатов эти интересы заключаются в том, чтобы после ликвидации своих военных баз на Филиппинах и, при отсутствии гарантий сохранения их в Южной Корее, иметь в лице Японии с ее экономической мощью, военным потенциалом и стабильной внутриполитической обстановкой надежного союзника, военные базы на территории которого в силу уникальности его географического положения имеют огромное значение не только для региональной, но и для глобальной военной стратеги США[36].
Япония же, со своей стороны, не может не ценить военный союз с США, который обеспечивает ее безопасность и дает возможность реализовать «японский феномен» в социально-экономической сфере. Анализ состояния военно-стратегической обстановки в АТР, появление новых угроз не дают японскому истеблишменту оснований для постановки вопроса о снижении роли японо-американского Договора безопасности в обозримой перспективе. руководство Японии пошло на усиление военного сотрудничества с США в рамках пересмотренного в 1997 году Договора безопасности.
Пересмотренный Договор безопасности отразил симптоматичные сдвиги в японо-американском военном союзе: прежде всего переход Японии от статуса младшего партнера к статусу равноправного участника со всеми сопутствующими этой трансформации обязательствами.
С точки зрения Японского форума по международным отношениям, Договор безопасности в его нынешнем виде перекрывает потребности обороны собственно Японии. Он вырастает в важный механизм двустороннего военного сотрудничества и координации в обеспечении безопасности АТР. США и Япония как бы выступают ее гарантами.
Само собой разумеется, что пересмотренный Договор лишний раз подтвердил на перспективу глубокую заинтересованность Соединенных Штатов в делах этого региона вообще. Недаром помощник госсекретаря США У. Лорд заявил: «Сегодня в мире нет более важного для Соединенных Штатов региона, чем Азиатско-тихоокеанский. Завтра, в XXI в., эта тенденция полностью сохранится»[37]. В сущности о том же говорил на заседании Корейской национальной ассамблеи президент Б. Клинтон: «Америка – это тихоокеанская страна. У нас нашли свой дом и приют многие жители со всей Азии, в том числе миллион корейцев. Мы вели здесь три войны в течение этого столетия»[38].
Таким образом, новая Программа сотрудничества ориентировала на поддержку американского военного присутствия в АТР и на всемерное укрепление японо-американской системы безопасности.
Руководящие принципы 1997 г.[39] предусматривают сотрудничество между Силами самообороны и войсками США, расположенными на Японских островах, в мирное время, во время вооруженного нападения на Японию и в чрезвычайных ситуациях, возникающих в окружающих ее районах.
Судя по всему, Япония усматривает в новом варианте Договора безопасности шаг по пути приведения ее политической роли в соответствие с ее экономическим могуществом. Но неизбежное при этом увеличение бремени разнообразной ответственности беспокоит определенные круги в стране. Эти аспекты мы рассмотрим во второй главе данной работы.
2.2 Азиатское направление
Наряду с отношениями с США экономические и политические связи с Китаем всегда занимали приоритетное место среди других двусторонних отношений Японии, а в Азии они, несомненно, имеют для нее самое большое значение. Эти отношения на протяжении XX в. претерпели колоссальную метаморфозу: из объекта военной агрессии Японии и колониального придатка ее экономики Китай превратился в равноправного партнера на международной арене и является ныне исключительно важным элементом формирования японского внешнеполитического курса. Япония рассматривает политически стабильный и экономически здоровый Китай как позитивный фактор в Восточной Азии, помня, что в 60‑е годы этот азиатский гигант был мощным дестабилизирующим началом в регионе. Нынешняя китайская политика экономической модернизации и реформ открыла новые перспективы для японской внешнеэкономической деятельности, а также политического взаимодействия между двумя странами. Роль китайского фактора для Японии определяется прежде всего огромными возможностями этой страны как ближайшего и крупнейшего источника сырья и энергоносителей, обширного потребительского рынка и многообещающей сферы приложения капитала. Наряду с этим нормальные и прогнозируемые связи с ядерной державой, каковой является Китай, – это одна из важнейших гарантий обеспечения национальной безопасности страны в военно-стратегической сфере[40].
Архив МИД КНР провел пресс-брифинг, на котором глава Архива Лянь Чжэнбао заявил, что с того же дня для публики открыт доступ к архивам, собранным МИД Китая за 1956–1960 гг.
Архивы МИД впервые были рассекречены и представлены общественности 19 января 2004 г., когда МИД открыл доступ к документам 1949–1955 гг. Поныне МИД в общей сложности рассекретил 35238 дипломатических документов.
После окончания «холодной войны» внешнеполитическая деятельность Японии в ЮВА резко активизировалась не только в странах АСЕАН, но и в Индокитае, прежде всего в Камбодже и Вьетнаме. Политический вакуум, образовавшийся в Индокитае после ухода двух сверхдержав, а также сужение вовлеченности в индокитайские дела Китая, урегулирование ситуации в Камбодже и переориентация Вьетнама на активное сотрудничество с Западом открыли перед Японией новые возможности для освоения этого политического пространства, бывшего для нее до начала 90‑х годов недостижимым. Она не скрывает своего твердого намерения не только стать основным экономическим игроком в Индокитае, но и добиться там политического лидерства.
Так, камбоджийская проблема стала своего рода оселком для оттачивания японским руководством его новой стратегии на международной арене. Политические инициативы Японии по примирению враждебных фракций в Камбодже явились по сути первой серьезной попыткой покончить с бытующим в других странах представлением о ней как об «экономическом гиганте, но политическом пигмее»[41].
К тому же Камбоджа занимает важное геостратегическое место в ЮВА и является объектом борьбы за политическое влияние между двумя такими субрегиональными лидерами, как Таиланд и Вьетнам. Япония не хотела бы усиления ни одного из этих субрегиональных центров силы за счет Камбоджи.