Между тем, для нас понимание правозаконности намного труднее и важнее понимания законности, так как правозаконность подчеркивает жизненную необходимость абстрактного характера законодательства. Ведь сейчас такие слова как "абстрактный" и "теоретик" повсеместно стали ругательными в противоположность словам "конкретный" и "практик".
Абстрактность законов важна как в экономическом, так и в юридическом смысле. Это хорошо показал Хайек в своей книге "Дорога к рабству"[56]
Действительно формальным правило может быть только в абстрактной формулировке, которая сообщает людям заранее, какие действия предпримут власти в ситуации определенного типа, и не содержит конкретных указаний на место, время, лицо и т.д. Она лишь, описывает обстоятельства, в которых может оказаться каждый и найти их полезными с точки зрения своих целей. Такое различие между формальным правилом (то есть юстицией) и конкретным установлением "по существу дела" подобно разнице между Дорожным правилом и приказом, куда и как ехать. Отсутствие правозаконности нарушает у людей непрерывность ожиданий. А между тем именно на основе ее ими принимаются сколько-нибудь значимые экономические решения. Знание того, что при таких-то условиях государство будет действовать так-то, необходимо всякому, кто строит какие-то планы; если же государство стремится направлять действия индивидов, предусматривая их конечные результаты, то его законы обретают характер конкретных указаний и, следовательно, являются непредсказуемыми. Чем больше государство планирует, тем труднее планировать индивиду и тем быстрее экономика летит в пропасть. И наоборот, правозаконность является безотказным механизмом экономического роста нации: поскольку законы государства прогнозируемы, и сформулированы безотносительно к каким-либо непредсказуемым обстоятельствам, постольку их могут применять совершенно разные люди для совершенно различных целей, умножая общественное благосостояние. И то, что мы действительно не знаем каким будет результат применения таких правовых законов, заставляет нас формулировать их так, чтобы они были как можно более универсальными, как можно более полезными и выгодными для всех, не включая "абстрактного общества" д.е. для всей совокупности индивидуальных воль, и не были бы отражением советского "баланса между интересами "общества" и личности".
Не менее важным для свободного правосознания представляются моральные доводы в пользу правозаконности. Если государство действительно предвидит последствия своих действий, это значит, что оно лишает права выбора тех, на кого эти действия направлены. Подлинные законы должны создаваться так, чтобы они могли работать в неизвестных заранее обстоятельствах. А значит, результаты их действия нельзя было знать наперед. В этом и только в этом смысле законодатель должен быть беспристрастным, не иметь ответов на вопросы, для решения которых надо подбрасывать монету.
Правозаконность без признания прав человека, как и законность без правозаконности, оказалась бы ущербной. Поэтому свободное правосознание включает в себя также и принцип безусловного действия неотъемлемых прав личности, собственно человеческих прав. Сейчас во всем мире, а в Казахстане особенно, есть тенденция выхолостить смысл понятия прав человека. Последнее понимают очень расширенно, включая в его перечень различного рода гражданские права, женские, этнические и даже такие "права личности", которые ведут в конечном счете к нарушению прав человека и к их незнанию. Поэтому теперь лучше говорить про человеческие права, говоря о правах человека, поскольку права человека стали синонимом прав личности вообще. В то-время как только неотъемлемые права личности являются основными и принадлежат ей естественно в силу того, что она, помимо своих личных, групповых и гражданских достоинств, обладает человеческим существованием, является человеком. Человеческие права составляют основу свободы личности в человеческом обществе, так как они, хотя и относятся к каждой личности конкретно, никак не связаны с какой-либо одной непосредственно. Их перечень ограничен, но они суть правового государства и начало новой нравственности, нравственности третьего тысячелетия. Человеческие права не зависят от границ и законов государств, они должны действовать повсеместно и безусловно, их обязаны соблюдешь все люди и правительства, ибо нарушение их есть преступление против человека, против изначально существующего единства человечества, и, следовательно, против бога, так как именно в человеческий форме пребывает верховная личность бога. Прежде всего, к ним относятся:
- свобода слова,
- свобода веры (совести), .
- свобода собраний и передвижения,
- право на индивидуальные предпочтения,
- право на жизнь и неприкосновенность,
- право на собственность,
- право на равное правосудие и
- право на участие в жизни общества.
Все остальные человеческие права входят в эти или будут их дополнять. Право на индивидуальные предпочтения, главным образом, означает наличие у человека определённой сферы собственного произвола, непосредственно связанной с данной от рождения индивидуальностью его личности. Это право защищает границы той самой негативной свободы, которая позволяет ему;
- постоянно искать и пытать счастья в своей личной жизни,
- изолироваться от других тогда, когда он этого хочет, придерживаться своей собственной нравственности, и
- осуществлять по собственной воле позитивную свободу, стремящуюся к открытости взаимного общения[57].
Право на собственность не означает, что кто-то обязан предоставить человеку имущество. Просто личность по своей человеческой природе может, безусловно, господствовать над своим имуществом, и прежде всего над своим телом, способностями и достоинствами.
Право на участие в жизни общества гарантирует, прежде всего, то, что власть правительства основана на согласии народа, им управляемого; что политическая свобода каждого гражданина тайно и в равной мере избирать свою власть на альтернативной основе обеспечивает всю прочую свободу человеческой личности.
Таким образом, принцип безусловного действия человеческих прав устанавливает, что закон регулирует вовсе не все, наоборот, он ограничивает область деятельности властей, однозначно описывая ситуации, в которых они могут вмешиваться в деятельность индивида; если нельзя сказать более категорично, не имеют права не вмешиваться, особенно в случае нарушения человеческих прав.
С чего же начать пробуждение в Казахстане свободного правосознания? Как это ни странно - с литературы.
Напряженная, деятельность сознания, неустанная работа мысли в каком-либо направлении всегда получают свое выражение в литературе. В этом смысле разработка правовых идей в нашей литературе является показателем нашего правосознания. У нас нет ни одного, ни советского, ни постсоветского трактата, этюда о праве, которые имели бы общественное значение. А между тем литературную разработку правовых идей мы обязаны провести уже только для того, чтобы они приобрели тот внешний облик и ту определенную формулу, которые бы сделали их прекрасными, эластичными и удобными для распространении и массе гражданского населения. И новое обращение к "традиционной" структуре Казахстана должно сыграть в этом немалую роль, ведь недаром казахский родоправитель назывался бием, а не беком и не беем, то есть судьей, а не князем.
Казахстан, по большому счету, составлял культурное ядро оригинальной евразийской империи, организованной еще Чингис - ханом на основе принципов свободы. Правление в ней было мягким, торговля - свободной, а законность - вполне правовой. Эта империя, которую условно называют монгольской, в отличие от всех прошлых и будущих мировых держав, просуществовала несравнимо долго и трансформировалась в Российскую империю, сохранив за собой все основные этногеографические параметры. Причиной тому служило то, что она принесла подданным ей народам самоуправление, единство и невиданную даже по сегодняшним временам свободу вероисповеданий. Впоследствии дух свободы остался особенно крепок и жив среди казахов и казаков. Исторические исследования однозначно решили проблему этимологии этнонима "казак". Он не подлежит переводу и означает, прежде всего "свободное состояние" человека, который вооружен и ведет аульно-кочевой образ жизни, завещанный Чингисханом.
Люди "свободного состояния" не только составляли основу личной гвардии Чингиса, но и выдвигались в военно-политическую элиту. Выдвигались не по этнической и сословной принадлежности, а по духовным качествам своей личности, которые выпестовывались поколениями и несли в себе ценность независимости от материальной обусловленности жизни.
Нередко говорят, что республика не имеет собственной экономической концепции, ее экономика развивается хаотично, из-за этого Казахстан находится в глубоком кризисе, катится в пропасть. Да, не все на пути к рынку получается гладко, допускается множество перекосов и ошибок, вызывающих недовольство. И все-таки такая концепция есть.