Смекни!
smekni.com

Проблема самоопределения Южной Осетии как один из ключевых факторов российско-грузинских отношений (стр. 4 из 7)

Начало открытого периода нынешнего грузино-осетинского конфликта в осетинской политологии принято отсчитывать с 23 ноября 1989 г. (31): в этот день к Цхинвалу подошла колонна грузинских националистов, собравшихся по призыву З. Гамсахурдиа со всей Грузии, для проведения в Цхинвале митинга устрашения. Численность колонны оценивалась от 40 до 50 тысяч человек (население Цхинвала на то время 42 тысячи человек). Вместе с З. Гамсахурдиа колонну возглавлял первый секретарь ЦК КП Грузии Г. Гумбаридзе, что было воспринято югоосетинским населением как доказательство полного единства мнений в грузинском официальном и неформальном руководстве в отношении южных осетин. Колонна была остановлена у въезда в город 13-15 молодыми мужчинами, оказавшимися там непредвиденно – но, поняв угрозу городу, решившими рискнуть жизнями и попытаться выиграть время для того, чтобы цхинвальцы успели собраться. Они были безоружны, но руководители колонны подумали, что эти безумцы вооружены огнестрельным и, возможно, даже автоматическим оружием – и остановились. К месту противостояния в течение считанных минут стали подтягиваться группы из Цхинвала, и через полчаса на пути колонны стоял уже физически непреодолимый заслон, а ещё через полчаса подошло подразделение внутренних войск и встало между сторонами. После полуторасуточного противостояния и напряжённых переговоров колонна повернула обратно, что вызвало в националистическом движении Грузии очень острую реакцию.

Феномен моментальной самоорганизации народа в течение 23 – 25 ноября 1989 года, когда буквально на ровном месте в считанные часы образовались достаточно эффективные структуры противодействия нажиму грузинской колонны, заслуживает самого пристального внимания. Закрепиться организационно эти структуры тогда не сумели, но совершился своего рода прорыв в новое качество общественно-политического действия, и по крайней мере на уровне ментальном это качество утрачено не было. Импульс национальной политической самоорганизации не угас и в ходе внутренней эволюции, стимулируемый растущей угрозой грузинского национал-экстремизма, привёл к провозглашению Республики 20 сентября 1990 года.

Второе яркое проявление феноменальной способности южных осетин к самоорганизации состоялось 6 – 26 января 1991 года, когда грузинскими формированиями был захвачен центр Цхинвала, и дороги были перерезаны блок-постами националистов: на попытку оккупации народ (горожане Цхинвала в первую очередь) ответил практически мгновенным созданием отрядов самообороны, и в ходе упорных двадцатидневных боёв вытеснил, выбил противника из города. Это было проявление уже не просто этнической мобилизации, не просто осознания конкретных военно-политических реалий, но и проявление несгибаемой национальной воли к творению своего, собственного исторического бытия: провозглашённая Республика начала стремительно, на ходу, на марше воплощаться в жизнь. Ныне уже известно, каким образом союзное руководство способствовало грузинским националистам: командующий контингентом внутренних войск генерал Генрих Малюшкин обнародовал информацию о том, что «5 января я получил шифротелеграмму из Москвы, в которой отдавался приказ пропустить грузинскую милицию в Цхинвал и Джавский район, никаких препятствий ей не чинить, службу выполнять лишь в режиме охраны военных городков. Это ошибочное и во многом близорукое решение (генерал так и не решился назвать его предательским, - К.Д.) было принято тогдашним министром МВД Б. Пуго по согласованию с Горбачёвым. (…) На рассвете 6 января около 4 тысяч вооружённых боевиков на автобусах, в сопровождении бронетехники, появились в Цхинвале. (…) В ответ на эти действия местные жители стали возводить баррикады из подручных материалов» (32).

Третьим и, пожалуй, самым тяжёлым, трагичным испытанием процесса политической самоорганизаци на прочность и необратимость явился период с 25 апреля по 14 июля 1992 года – время, когда ельцинская Россия оставила южных осетин один на один с многократно превосходящим по силе врагом. Тогда в ночь на 25 апреля контингент внутренних войск скрытно и внезапно покинул место дислокации в Цхинвале и вышел из Южной Осетии, отправившись в Грузию (!). Рано или поздно выяснится и будет обнародована подоплёка и механизм принятия и этого решения, однако сейчас уже можно с уверенностью сделать вывод о том, что по всем расчётам организаторов этой ситуации Республика южных осетин не должна была выстоять. Это было невозможно. И действительно, при обсуждении ситуации на следующий день первоначально высказывались трезвые, рациональные оценки, основанные на элементарном здравом смысле, и предлагалось оставить Цхинвал во избежание истребления наиболее боеспособной части народа, закрепиться в горном селении Рук, обороняя тоннель под Главным Кавказским хребтом, и дождаться помощи из Северной Осетии. Однако затем возобладало и было принято иррациональное решение остаться в Цхинвале и защищать город, невзирая ни на что. В последовавшей эскалации боевых действий, особенно в ходе ракетно-артиллерийских обстрелов Цхинвала в июне – июле, ежедневно погибали и калечились десятки людей, но город выстоял, что имело решающее политическое (и историческое) значение для судеб провозглашённой Республики. Именно во время массированных обстрелов тяжёлым оружием, повлёкшими за собой многочисленные жертвы, окончательно и необратимо укрепилось мнение о том, что в грузинском государстве южным осетинам жизни нет, и 29 мая 1992 г. был принят Акт о государственной независимости Республики Южная Осетия (33, с. 1).

В политической самоорганизации южных осетин в начальной стадии конфликта следует отметить молодёжный клуб «Фарн», созданный в ЮОГПИ комсомольским лидером Э. Кокоевым (в то время первый секретарь Цхинвальского горкома комсомола, ныне президент Республики Южная Осетия); его собрания проходили при переполненном актовом зале, обсуждались самые насущные вопросы национального бытия и межнациональных отношений. Параллельно обозначилась инициатива создания новой, внепартийной организации среди сотрудников кафедры осетинского языка и литературы ЮОГПИ, с привлечением активных сторонников из других кафедр (в первую очередь кафедры философии и научного коммунизма). После консультативных встреч состоялось первое общее собрание в конце ноября 1988 г., под председательством преподавателя научного коммунизма, многократного чемпиона Грузии по боксу в тяжёлом весе, Р. С. Кочиева (ныне покойный). На собраниях оформилось широкое народное движение «Адамон ныхас» («Народное вече»). Первоначально оно объединяло подлинных патриотов Южной Осетии и возглавлялось авторитетными в обществе деятелями науки, культуры; затем, однако, к руководству движением прорвалась группа людей, ставивших перед собой не задачи действительного развития и обеспечения безопасности югоосетинского общества, а задачи захвата власти в личных интересах с использованием грузино-осетинского конфликта. Деятельность этих людей (закономерно провалившихся после начала вооружённой фазы конфликта в январе 1991 г.) впоследствии получила весьма жёсткие оценки в публицистике Осетии. В ходе инспирированных ими пертурбаций власти один за другим в Южной Осетии сменилось три первых секретаря обкома (Ф. Санакоев, А. Чехоев, В. Цховребашвили), а после январского 1991 г. разгрома властных структур Южной Осетии процесс создания национальной власти начался практически с чистого листа.

Состоялась вполне содержательная «война законов». 10 ноября 1989 г. сессия областного совета народных депутатов ЮОАО приняла решение о преобразовании области в Юго-Осетинскую автономную республику в составе Грузии. На следующий день Верховный Совет ГССР отменил это решение, что вызвало взрыв недовольства в автономии. События 23 – 24 ноября 1989 г. резко ускорили внутриполитический процесс в автономии, а намеченные на октябрь 1990 г. выборы в Верховный Совет Грузии стали для Южной Осетии очевидным предупреждением о неотвратимой политической угрозе со стороны грузинских националистов, готовящихся во второй раз в ХХ веке получить в свои руки грузинское государство. В этих условиях Решением XIV сессии Юго-Осетинского оластного совета народных депутатов двадцатого созыва от 20 сентября 1990 г. Юго-Осетинская автономная область была преобразована в Юго-Осетинскую Советскую Демократическую Республики (впоследствии название изменено на «Республика Южная Осетия»), и сессия обратилась в Верховный Совет СССР с просьбой «о включении в состав СССР в качестве самостоятельного субъекта федерации» провозглашённой Республики (34, с. 8). На следующий день ВС Грузии отменяет и это решение. 9 декабря 1990 г. в Юго-Осетинской Республике проводятся выборы в Верховный Совет – высший орган государственной власти провозглашённой Республики. И наконец, 11 декабря 1990 г. ВС Грузии под председательством теперь уже З. Гамсахурдиа принимает Закон Республики Грузия «Об упразднении Юго-Осетинской Автономной Области» (35, с. 241). Здесь обращает на себя внимание юридически безупречная позиция РЮО: в ходе контактов с различными международными организациями представителями РЮО (в том числе автором данной работы) предлагалось провести независимую экспертизу принятых РЮО документов на предмет их юридической состоятельности. Однако от проведения такой экспертизы все эти организации, включая ОБСЕ, по сей день уклоняются.