Применительно к вышеупомянутой первой группе общих обязательств следует еще раз отметить, что они непосредственно вытекают из Соглашения об учреждении ВТО и основанных положений ГАТТ-94, а значит, уклониться от их принятия в принципе невозможно. Понятно, что эти обязательства были приняты всеми вновь присоединившимися членами ВТО, причем вышеназванные первые четыре из них – в унифицированной формулировке, включенной в протоколы. Как представляется, реализация этих четырех обязательств может способствовать улучшению конкурентной среды и не повлечет сколько-нибудь серьезных отрицательных последствий.
Негативный несомненный эффект вызовет только изменение принципов взимания акцизов и НДС на импорт и экспорт из стран СНГ. Однако, поскольку это требование базируется на одном из основополагающих постулатов ГАТТ-94 – принципе обеспечения национального режима, - оспорить его невозможно. Тем не менее, есть шанс получить отсрочку его выполнения и (или) согласие на определенные из него изъятия, касающиеся отдельных групп товаров.
Аналогичные соображения во многом относятся и ко второй группе «стандартных» обязательств, касающихся обеспечения выполнения требований многосторонних соглашений ВТО. Все эти обязательства прямо вытекают из Статьи 16 Соглашения об учреждении ВТО, т. е. вопрос их принятия тоже не может быть предметом переговорного процесса. Соответственно все они нашли отражение в протоколах о присоединении новых членов, однако – в различных формулировках. Различия касаются только одной позиции: предоставляется ли стране переходный период на приведение своего торгово-экономического режима в соответствие с требованиями или она принимает обязательство выполнять его с момента присоединения, без переходного периода.
К сожалению, применительно к России по большинству многосторонних соглашений эта позиция дается именно во второй формулировке, для нас явно неприемлемой. Мы попросту не готовы выполнять все требования, в частности, соглашений о технических барьерах в торговле, о санитарных и фитосанитарных мерах, ТРИМС и ТРИПС. А поскольку выполнение принятых обязательств подпадает под действие механизма ВТО по урегулированию споров, принятие заведомо невыполнимых обязательств чревато применением к России соответствующих санкций. Отсюда следует: имеет смысл попытаться ускорить внесение изменений в действующее законодательство и в право применение, одновременно стремясь получить некоторые льготы по выполнению обязательств, о которых идет речь. Положение в данном случае осложняется тем обстоятельством, что Китай согласился полностью выполнять соответствующие требования с момента присоединения к ВТО.
Более подробного анализа заслуживает группа специфических обязательств, направленных на приведение торгово-экономического режима в соответствие с нормами многосторонних соглашений ВТО. Требование относительно режима пред отгрузочной инспекции носит перестраховочный характер, ибо в настоящее время российское законодательство не предполагает осуществления таковой. А значит, принятие соответствующего обязательства не наносит прямого ущерба экономическим интересам России. Такое требование в унифицированной формулировке предъявляется ко всем вновь присоединяющимся странам, не практикующим на момент присоединения режим пред отгрузочной инспекции.
Требования, связанные с режимом таможенного оформления и с правилами таможенной оценки, направлены на приведение их в соответствие с нормами ВТО. Все вновь присоединившиеся страны, у которых отдельные элементы таможенного режима отличались от принятых в ВТО, согласились на удовлетворение этих требований. С большей долей вероятности можно утверждать, что данные два обязательства России придется принять.
Практика заключения «соглашений о добровольном ограничении экспорта» противоречит нормам ВТО, ибо препятствует свободному развитию торговли и ограничивает конкуренцию на товарных рынках. Поэтому требование, согласно которому Россия должна предложить другим сторонам либо привести подобные ранее заключенные соглашения в соответствие с требованиями ВТО, либо прекратить их действие с момента присоединения к ней, представляется логичным. Однако реализация этого требования может привести к ужесточению предпринимаемых в отношении России мер по ограничению доступа ее промышленной продукции на зарубежные рынки, что негативно скажется на объемах экспорта и состоянии соответствующих производств. Поскольку и так доля, почти за полтора десятилетия присоединения, топливно-сырьевых товаров в нашем экспорте в стоимостном выражении выросла с 37% до 61% - от товарного экспорта (см. таблица).[2]
Таблица. Доля энергоносителей в структуре экспорта, %
| Год | Доля нефти и газа в товарном экспорте | Доля нефти и газа в общем экспорте товаров и услуг |
| 1994 | 37,4 | 33,3 |
| 1995 | 37,0 | 32,8 |
| 1996 | 42,5 | 37,0 |
| 1997 | 44,3 | 38,1 |
| 1998 | 37,5 | 32,2 |
| 1999 | 41,0 | 36,6 |
| 2000 | 50,3 | 46,1 |
| 2001 | 51,2 | 46,0 |
| 2002 | 52,4 | 46,5 |
| 2003 | 54,2 | 48,4 |
| 2004 | 54,7 | 49,2 |
| 2005 | 61,1 | 55,5 |
Пока данная негативная тенденция будет сохраняться Россия еще долго не станет развитой страной, а страны ЕС будут считать РФ «сырьевым придатком». Поэтому первоочередная задача – развитие с опорой на внутренний рынок, что предполагает поддержку высокотехнологичного экспорта. Наше несчастье – не в сырьевом богатстве, а в интеллектуально-политической бедности.
Придется, очевидно, принять и требование отмены статьи о локальном компоненте в законодательстве о соглашениях, о разделе продукции – эта статья прямо противоречит обязательствам члена ВТО, вытекающим из третьей статьи ГАТТ-94. Такая отмена, понятно, заставит пересмотреть как готовящиеся ныне новые соглашения о разделе продукции, так и условия выполнения действующих, что способно нанести определенный ущерб экономическим интересам России: потери, связанные со снятием обязательств иностранных партнеров закупать для производственно-технических нужд часть товаров и услуг российского производства, скорее всего не удастся компенсировать путем пересмотра условий распределения получаемой продукции. Однако в этом случае мы сами загнали себя в ловушку, ибо задолго до принятия соответствующих правовых актов было известно, что они противоречат нормам ВТО и что их рано, или поздно придется отменять. Оценка возможного ущерба предполагает проведение специального исследования, причем, если он окажется значительным, важно с помощью зарубежных партнеров попытаться добиться льгот по выполнению этого обязательства, т. е. получить согласие на использование действующих соглашений о разделе продукции, либо в течение некоторого фиксированного переходного периода, либо до их завершения. [5; с.24]
Не уйти, видимо, также от приведения порядка лицензирования алкоголя и фармацевтической продукции в соответствие с требованиями Соглашения по импортному лицензированию, хотя это обстоятельство способно значительно затруднить защиту определенных сегментов внутреннего рынка (облегчив доступ на него иностранных производителей). Возможная лазейка тут кроется в апеллировании к специальной оговорке, касающейся использования мер, направленных на защиту здоровья нации.
Еще большую опасность представляет то требование, что с момента присоединения Россия должна следовать нормам ВТО в отношении участия в торговых соглашениях, зонах свободной торговли и таможенных союзах. Фактически это означает, что к по примеру Китая мы обязаны к моменту присоединения выйти из всех торговых соглашений (включая бартерные), противоречащих Соглашению об учреждении ВТО, или привести их в соответствие с ним. Какой сокрушительный удар это обязательство нанесет интеграционным процессам в рамках СНГ, предугадать нетрудно. Одновременно это негативно скажется и на торгово-экономических связей с Индией и Китаем, традиционно строящихся на основе двухсторонних соглашений. Следует отметить, что уже сейчас КНР затягивает выполнение некоторых из них, ссылаясь при этом на данное им при вступлении в ВТО обязательство пересмотреть все подобного рода соглашения.
Требование, согласно которому Россия будет применять законы и нормативные акты, регулирующие деятельность государственных торговых и иных предприятий, имеющих специальные или эксклюзивные привилегии, в соответствие с нормами ВТО, вытекает из общих обязательств ее члена. Важно, однако, иметь в виду, что, во-первых, в период реформ отечественная система торговли была ликвидирована, и ныне государственные торговые предприятия существуют лишь в сфере торговли необработанными алмазами («Алмазы Россия-Саха» и «Алмазювелирэкспорт»). К такого рода предприятиям относятся также естественные монополии – «Газпром», РАО «ЕЭС» и «Росуголь». [16; с. 19-20]
Во-вторых, нормативная база ВТО не содержит четкого определения понятия «государственное торговое предприятие». Чтобы восполнить этот пробел, на Уругвайском раунде многосторонних переговоров была дана следующая дефиниция: «правительственное или неправительственное предприятие, которому предоставлены специальные права или преимущества (включая конституционно или законодательно закрепленные), используя которые оно своими закупками или продажами оказывает влияние на объем или географическое направление импорта или экспорта страны». Установления факта наличия в стране подобных предприятий дает повод относить ее к числу стран с нерыночной экономикой, а значит, ставит в неблагоприятное положение в смысле возможности проведения против нее любых антидемпинговых расследований.
Что касается обязанности страны, имеющей такие предприятия, информировать о них ВТО, то практика свидетельствует о недисциплинированности многих государств в отношении предоставления соответствующей информации.