Итак, Япония покусилась на корейские земли, находящиеся под покровительством Китая. Само собой разумеется, что китайское правительство не стало терпеть посягательств Японии. К тому же, корейский народ взбунтовался против агрессии японцев в своей стране. Итогом совместной деятельности китайского правительства и корейской нации стало создании армии для отпора интервентам, которую возглавил талантливый адмирал Ли Сунсин. Он сумел в короткие сроки организовать оборону и поднять в тылу у японцев партизанское движение. В том же году Ли Сунсин нанёс японцам поражение японскому флоту. И хотя адмирал сделал достаточно много для Кореи, в результате придворных интриг он был снят и разжалован в рядовые.
Новый корейский главнокомандующий провалил все операции и оставил флот в полуразобранном состоянии, чем незамедлительно воспользовались японцы. В 1597 году они вновь предприняли поход на Сеул. В связи с угрозой поражения корейские власти были вынуждены вернуть экс - адмирала на свой пост. Ли Сунсин смог в кратчайшие сроки восстановить боеспособность корейских войск и уже в 1598 году нанёс японцам сокрушительное поражение. Японский флот был наголову разгромлен, но Ли Сунсин погиб. Под ударами партизан и корейских войск, испытывая недостаток в боеприпасах и продовольствии, японцы были вынуждены эвакуировать свои войска.
Корейская кампания ослабила юго-восточных феодалов и торговый капитал, связанный с внешним рынком. На передовые позиции вышли князья Северо-восточной и Центральной Японии, менее пострадавшие от тягот войны, и торговый капитал, который действовал на внутреннем рынке.
Международный авторитет также пошатнулся: в Тихоокеанском регионе Японию восприняли, как агрессора и многие страны решили приостановить развитие отношения с японским государством. Торговые отношения с Кореей – ближайшим соседом - были разорваны. На закате XVI века Япония совершила, пожалуй, самую большую дипломатическую ошибку в период Средневековья.
Что даёт основания так полагать?
Во-первых, Япония имела неосторожность ввязаться в войну, в которой у неё изначально не было ни единого шанса. Дело в том, что это островное государство, расположенное в Тихом океане на почтительном расстоянии от материка, не сумело создать флота. Страна не сумела создать быстроходных кораблей, и определялось это в первую очередь японским самосознанием. Страна Восходящего солнца никогда не стремилась к выходу за свои пределы, никогда не была склонна к агрессии. Поэтому у японского государства была не мощная флотилия, а лишь эскадра из нескольких джонок, бороздящих морские просторы с целью перевозки купцов или же государственных представителей в другие азиатские страны. Правда, с прибытием в Японию европейских миссионеров ситуация изменилась: сёгун Хидэёси начал активно привлекать иноземцев к судостроению. Однако это не слишком повлияло на положение дел.
Именно вследствие неосторожной политики Хидэёси, благодаря его «далеко идущим» планам Япония нарушила свою политику невыхода за свои границы. Мало того, что Япония по своей ментальности не стремится к этому, да ещё и к началу экспансии Япония была совершенно не готова. Честолюбивый Тоётоми Хидэёси неправильно оценил боеспособность корейских войск, которые значительно превосходили японские. Ко всему прочему, Япония вела бои на материке, а не на своём архипелаге, что требовало больших экономических затрат. А так как Япония на тот момент была раздроблена на мелкие княжества, и капитал был неравномерно распределен по стране, правительство то и дело сталкивалось с проблемой финансирования военной кампании.
Японское правительство не учло ещё один важный фактор, ввязываясь в вооружённый конфликт с Кореей: уже тогда, когда Япония была разгромлена и вынуждена была покинуть континент, корейское правительство вполне могло бы перейти в наступление и, вытеснив японцев на архипелаг, захватить японское государство. К счастью для них, корейцы не стали этого делать, а Хидэёси подтвердил свою недееспособность как полководец, не просчитав все возможные последствия этого конфликта.
Итак, попытка Японии расширить свои границы не увенчалась успехом. Кроме того, Япония испортила отношения с одним из своих ближайших соседей и надежным торговым партнёром – Кореей.
Собираясь подчинить себе Корею, Тоётоми Хидэёси строил планы и в отношении Китая. В конечном счете, честолюбивый сёгун намеревался захватить весь мир, однако, по понятным причинам, ему это не удалось. Как ни странно, агрессия Японии на Корейском полуострове Китая почти не коснулась: Поднебесная лишь помогла соседней стране в комплектовании армии. Очевидно, китайское правительство, оценив ситуацию, пришло к выводу, что Япония не сможет удержать позиции в Корее и в скором времени отступит. Так оно и вышло: Япония и Корея пошли на взаимные уступки, стремясь замять конфликт. Таким образом, Китай и Япония до личных столкновений не дошли, однако, конфликт в Корее ознаменовал начало борьбы за первенство в Азии.
Но до тех пор, пока Япония во весь голос не заявила о себе в Тихоокеанском регионе, отношения этих государств строились в соответствии со схемой «донор - реципиент», где в роли донора, как более древняя и мощная цивилизация, выступал Китай, а реципиентом, соответственно, была Япония.
Как известно, Япония является самой «заимствующей» державой мира. Практически все культурные особенности, которыми так славится Страна Восходящего солнца, пришли в её культуру из Китая, а спустя время подверглись трансформации. Сейчас трудно себе представить, что знаменитой чайной церемонией, сухими каменными садами, а также искусством бонсай и икебана Япония обязана Китаю, однако это достоверный факт. Но наиболее весомый вклад культура Китая внесла не в быт, а в духовный мир японской нации: японская письменность также «родом» из Китая, и также она претерпела некоторые изменения в ходе истории. Европейцы, прибывшие на архипелаг во второй половине XVI века, также отметили способность, а главное, - желание японцев принимать и адаптировать всё новое, неважно, техника ли это, или же наука.
Но самым ценным заимствованием у Китая в Средние века* считалось введение школы дзэн-буддизма. Практика дзэн существенно облегчила организацию системы иерархии буддистских монастырей: теперь высшим среди монастырей считался госан (монастыри уровня госан были в Камакуро и Киото), дзисацу – небольшие провинциальные монастыри, сёдзан – «храмы всех провинций». Рост влияния госан в XVI-XVII веках, увеличение размеров их земельных владений очень скоро дали преимущество крупным монастырям в сравнении с остальными: они не только укрепили свою власть, но и стали вмешиваться в политику сёгуната по объединению страны.
Дзэнское сектантство – оплот китайского влияния на Японию – активно влияло и на формирование мировоззрения и эстетических взглядов японцев. Претерпели изменения, в первую очередь, нравственные идеалы самурайства: пропагандируемое сёгунатом конфуцианство, приветствующее аскетизм и простоту быта воинов, уже не соответствовало взглядам военного дворянства. Появляется тяга к роскоши, к «изощренной эстетике жизни, бывшей ранее предметом осуждения и даже презрения»3.
Немалое влияние на формирование эстетических принципов той эпохи оказало дзэнское монашество, буддистские монастыри были культурными и просветительскими центрами.
Однако очень скоро дзэн утратило чистую религиозность. Китайское влияние со временем эволюционировало; начали предприниматься попытки связать пантеистические идеи дзэн с мифологией и космогонией синто, которые нашли отражение в практике разнообразных искусств: садового конструирования, чайной церемонии, ландшафтной архитектуры, составлении букетов, монохромной живописи. Каждое из этих искусств пережило на японской почве в XVI веке серьёзную трансформацию, достигнув в интеллектуальном и эмоциональном осмыслении полностью разработанного и совершенного уровня.
Новое мировоззрение ознаменовало новый этап в сложном и длительном процессе познания японцами окружающего мира. Школа дзэн дала японскому человеку ориентиры, стремясь к которым, он мог бы определить своё положение в мире. Применение идеё дзэн выражалось в стремлении отразить богатство, красоту и неисчерпаемое разнообразие мира в созидательной, творческой деятельности человека – архитектуре жилища, сада, прикладном искусстве и т.д.
Этот этап в развитии культуры японской средневековой культуры характеризовался участием более широких, нежели прежде, социальных слоёв, не только аристократии и самурайства, но и дзэнского монашества, своеобразной интеллигенции, духовной верхушки военного дворянства, а также горожан и крестьянства, что говорит о доступности концепции, и о стремлении людей всех сословии изменить свой быт, своё окружение, своё сознание.
Подобное влияние культуры дзэн на массы, особенно на военное сословие, не могло не насторожить сёгунское правительство. Сёгунат ратовал, прежде всего, за сдержанность и аскетизм в жизни самураев. Поэтому сёгун делал акцент на конфуцианство, которое помещало сословие в более тесные рамки. Кроме того, дзэн-буддизм оказал большое влияние на монастырскую систему. Все эти факторы вынудили японское правительство начать борьбу с сектой.
Итак, влияние Китая на Японию к началу XVII столетия носило скорее созидательный характер. Подрывной деятельностью назвать это было трудно: слишком большой вклад внесла культура Китая в японскую жизнь, многое изменила в сознании жителей японского архипелага. Но с другой стороны, деятельность дзэнского монашества усугубила отношения японского правительства и крупных монастырей, что могло помешать объединению страны.