Пример французских ОЭИ оказался весьма любопытным для Европейского союза, в результате уже в 1985 г. появились первые Европейские объединения экономических интересов (ЕОЭИ) [3; с.13].
Одной из основных проблем в данном случае становится то, что юридическая структура подобных объединений компаний часто имеет раздельные собственность и управленческие полномочия.
В связи с этим часть исследователей более оптимистично смотрят на распространение совместных предприятий, в которых каждый из партнеров имеет одинаковую долю, другие же видят в таком равновесии постоянный источник для разногласий, неэффективности и застоя.
Конфликту этих двух точек зрения будет отдельно посвящена пятая глава этой книги.
Стоит также отметить, что даже тогда, когда создание альянса приводит к появлению отдельной юридически самостоятельной единицы, образовавшаяся структура не может отразить всех деталей кооперации и совместной деятельности. Довольно частым для альянсов, заключенных несколькими партнерами с целью разработки * и производства некоего продукта, стало выделение специфической структуры, на которую возлагаются все обязанности по его коммерциализации (рекламе, сбыту и обслуживанию). Некоторые из уже рассмотренных нами примеров относятся и к такой ситуации. Прежде всего нас интересуют случаи с компаниями Airbus и CFM. Что касается Airbus, то это типичный пример ОЭИ. Объединение было создано в соответствии с французским законодательством и названо AirbusIndustrie. Для CFM ситуация была иной: в целях отражения специфики коммерческой деятельности компаний GeneralElectric и Snecma было создано два общества: одно во Франции в соответствии с французским законодательством, другое в США в соответствии с американским. Эти примеры вовсе не говорят о том, что другие, менее оформленные с юридической точки зрения виды сотрудничества между компаниями (например, простой договор о совместной деятельности) не являются альянсами. Мы как раз и пытаемся доказать, что альянс и его юридическое оформление - не одно и то же. Довольно часто в современной экономической литературе можно встретить смешение таких понятий, как "совместное предприятие" и "альянс". Однако, на мой взгляд, совместное предприятие является одним из множества проявлений альянса. Именно поэтому работы, посвященные исключительно совместным предприятиям, не отражают полностью всех аспектов феномена кооперации; например, в них не рассматриваются случаи, когда компании-партнеры не образуют общей юридической единицы или филиала.
Поскольку для альянсов не существует ни особой юридической формы, ни определенного законного определения, то и оформление законодательной базы становится весьма сложным делом.
Стратегические альянсы укрепляют сотрудничество индивидуальных фирм и выводят конкуренцию на новый уровень - между группами фирм с разными интересами. В результате роста их числа меняются правила отраслевого соперничества в пользу "коллективной конкуренции". Эта тенденция позволяет ведущим экономистам говорить о "революции альянсов" в современной глобальной экономике.
Расширение практики образования стратегических альянсов существенно влияет на соотношение сил в конкретной отрасли. Традиционно в промышленно развитых странах регулирование отраслевой конкуренции на основе антимонопольного законодательства было прерогативой государственных органов. Но если консолидация бизнеса через слияния и поглощения, как правило, достаточно эффективно контролируется государством, то в случае с альянсами дело обстоит гораздо сложнее: в законодательстве большинства стран нет специальных законов, регламентирующих эту деятельность.
На национальном уровне трудности государственного регулирования альянсов связаны с их многообразием. Часто рассматриваются лишь отдельные формы альянсов, например, совместные предприятия. При оценке ситуации с международными альянсами нередко сложно определить, законодательством какой страны следует руководствоваться. Существуют противоречия между национальным законодательством и регулированием межфирменных отношений в рамках экономических союзов (например, в Европейском союзе).
В целом в настоящее время в ведущих индустриальных странах государственные органы проявляют повышенное внимание к альянсам и стремятся выработать соответствующую политику применительно к ним. Государственные агентства по антимонопольному регулировавнию принимают меры по повышению качества прогнозов, выявлению рынков, где обостряется конкуренция, определяют новые методы ведения компаниями конкурентной борьбы, оценивают перспективы соперничества в специфических областях деятельности (например, НИОКР), пересматривают соответствующие стандарты.
В США антимонопольная практика достаточно развита и подкреплена законодательно (акты Шермана, Клейтона, Селлера-Кофовера, Правила слияний 1982 г). Министерство юстиции США определяет уровень монополизации отрасли (индекс Герфиндаля) при оценке легитимности слияний и поглощений. Антимонопольное законодательство США относит стратегические альянсы и совместные предприятия к "серой зоне" между консолидацией через слияния и поглощения, с одной стороны, и долгосрочными соглашениями - с другой. Тем самым у бизнеса есть возможность лавировать между законами и пытаться их обойти. Если же будет доказано, что участники вступили в сговор для изменения условий конкуренции и степень монополизации отрасли возросла, их ждет суровое наказание. Правда, следует отметить, что альянсы часто способствуют повышению эффективности производства, и государство вмешивается в процесс их создания в критических случаях.
Другой характерной чертой американской практики регулирования альянсов является приоритетный подход к отдельным отраслям. Например, в сфере авиационных перевозок, несмотря на дерегулирование этой отрасли, в руках государства (Министерство транспорта, Государственный департамент) остаются важные рычаги контроля за созданием международных партнерств авиакомпаний.
В отличие от США в странах Европейского союза деятельность стратегических альянсов трактуется достаточно жестко, при этом не создается "серой зоны" и они относятся либо к консолидации, либо к сотрудничеству. Однако и здесь есть различия в зависимости от того, все ли участники партнерства принадлежат к странам-членам Европейского союза или нет. В первом случае все партнеры подпадают под действие статей 85 и 86 Договора о Европейском союзе, запрещающих определенные виды ограничительной торговой практики, которые затрагивают торговые отношения между странами-участницами и ограничивают конкуренцию. Однако, когда альянсы способствуют повышению эффективности производства и не ущемляют интересы потребителей, соответствующие статьи могут не применяться; Под действие статей не подпадают конгломераты, включающие отраслевых "лидеров", а также практика приобретения компаниями акций друг друга. Во втором случае - при создании альянсов европейских компаний с компаниями других стран, положения Договора не применяются.
Представляет интерес практика регулирования стратегических альянсов в Канаде. В соответствии с Актом о конкуренции государство уделяет внимание прежде всего эффектам от создания и деятельности альянсов, а не их конкретным формам. Бюро по конкуренции отслеживает попытки создания партнерств в обход законодательных требований, когда возникает угроза свободной конкуренции. В документах Бюро отмечается повышение роли альянсов, особенно вертикальных, в экономике и приводятся подробные типовые примеры, когда в отношении них применяются законодательные меры.
Каждый тип делового стратегического альянса имеет разную модель координации и контроля взаимосвязей и информационного обмена между участниками, обусловленную спецификой сферы деятельности, целей сотрудничества, срока действия, обеспеченности ресурсами и стоимости. Наибольшую эффективность дает модель многоуровневого принятия решений, предусматривающая регулярные встречи топ-менеджеров, членов советов директоров, координационных комитетов, оперативных комитетов и комитетов по отдельным проектам. В целях эффективного управления альянсами рекомендуется дифференциация стиля управления, адаптируя его к каждому альянсу; постоянное согласование интересов участников, четкое распределение полномочий и ответственности персонала, организация и контроль достоверности информационных потоков внутри альянса с целью устранения эффекта "испорченного телефона", принятие эффективных мер для контроля за результатами, в том числе и финансовыми, работы альянса.
Организационная структура координации и контроля за деятельностью альянса в современный период, когда каждая фирма имеет не один десяток альянсов, трансформируется от жестко централизованной системы, когда все функции управления находятся в руках небольшой, высококомпетентной команды специалистов, прекрасно владеющих навыками ведения сложных переговоров, подготовки многосторонних контрактов и рамочных соглашений, проведения широкомасштабных финансовых расчетов, к широкой и разветвленной децентрализованной системе с передачей полномочий специализированным группам координации, основанной на раздельном руководстве отдельными проектами и направлениями с использованием новейшей техники, систем связи, компетенции и профессионализма более широкого круга сотрудников.