Как следствие, и российская элита, правда, уже после опубликования «Прогноза для России на 2008 год», получила техническую возможность отложить решение всех проблем «на потом». И, естественно, эту возможность отыграла, что называется, «по полной программе». Естественно именно потому, что над нею все время довлеет опасность выхода внутренних конфликтов на уровень всего общества, угроза, которая почти наверняка реализуется в случае реальных действий по борьбе с кризисом. И наложившиеся на этот страх ощущения, что имеющимися деньгами можно «залить» любые проблемы, создало текущую ситуацию, которую условно можно назвать сильно затянувшейся переходной стадией. Как и в 2000 году, «старый» президент окружил нового своими людьми, причем даже еще более плотно, чем тогда. Прошло целых полтора года с момента выборов, прежде чем Медведев осмелился заменить только одного ключевого «игрока» путинской кремлевской команды: главного кадровика Осипова.
Именно это ощущение «неограниченности» финансовых ресурсов и позволило Путину не испугаться публичной ответственности и все-таки, вопреки прогнозу, пойти на пост председателя правительства. Хотя не исключено, что свою роль сыграл как раз страх, опасения того, что Медведев, точнее, окружающие его лица, могут «наломать дров» с точки зрения обострения внутриэлитных конфликтов. Но вот концепция «тихой гавани» на фоне уже начавшейся дефляционной стадии мирового кризиса – это уже явно ощущение «неограниченности ресурсов», как и поддержка за счет государственных ресурсов обанкротившихся олигархов и коррумпированных госчиновников. Поскольку именно ради интересов последних государственные банки якобы «поддерживали» фондовый рынок, на самом деле выкупая де-факто принадлежащие этим самым чиновникам пакеты акций, позволяя им сохранить незаконные накопления.
И именно это ощущение «неисчерпаемости» резервов создало в 2009 году модель «ресурсной поддержки» бюджета, когда в условиях колоссального дефицита региональных бюджетов и Пенсионного фонда, они стали тупофинансироваться за счет средств резервных фондов. Тупо – потому что под саму систему было заложено несколько очень серьезных мин.
Собственно говоря, мины эти стали следствием тех самых внутриэлитных противоречий, о которых писалось в прогнозе. Только за счет резервов они так и остались на элитном уровне, консенсус, о котором я писал два года назад, так и не был разрушен, как раз из-за резкого роста «подушки безопасности» и созданной за этот счет иллюзий. Первой проблемой стало обострение противоречий по линии «Западники» - остальное общество. В «Прогнозе для России на 2007» год я много писал о структуре российской элиты и о том, что современные «западники» получили «мандат» на власть именно потому, что опирались на внешние для России силы – элиту «Западного» проекта. В 2000 году этот мандат был несколько изменен, но, одновременно и подкреплен, приходом Путина, «команда» которого, выросшая в 70-е-80-е годы, была плотно заражена концепцией «конвергенции». В результате произошло некоторое разделение: «чистые» западники, «монетарные реформаторы», стали отвечать за экономическую политику страны, а силовики-«конвергенщики» - за внешнюю политику и внутреннюю идеологию.
Когда дело касалось других элитных групп, они действовали слаженно и четко: реформа армии, окончательно ликвидирующая армейскую элиту, как основу патриотического самосознания в любой стране мира, создание «псевдопатриотических» идеологических форм, усиление борьбы с «культом личности Сталина», жесткое ущемление, в первую очередь, по бюджетному направлению, региональных элит. Отметим, что эти схватки были дополнены проблемами по разделению доходов. Армия и «оборонщики» традиционно «кормились» из бюджета и тут у «западников» были все шансы – они просто разворовывали бюджет до его поступления на счета конкретных организаций. Регионалов лишили источников для пополнения собственных бюджетов, посадив на «федеральную иглу», но зато милостиво разрешили им (пока) сохранять высокие цены на недвижимости, не реструктурируя отрасль.
В то же время, резкое падение экономики с конца 2008 года полностью разрушило легенду о «тихой заводи», падение производства и фондового рынка у нас оказалось самым сильным в мире. Авторитет Сталина (который в данном случае выступает как символ, уже вошедший в общественный архетип, хотя только совсем недавно умерли последние два человека, которых назначал на должности непосредственно Сталин: Николай Константинович Байбаков и Тихон Николаевич Хренников) непрерывно растет. Резко усиливаются патриотические настроения в обществе, которое все чаще и чаще противопоставляет себя власти. Особенно это видно в реакции на откровенные и циничные преступления представителей этой самой власти: гаишников, которые в пьяном виде сбивают на пешеходных переходах детей и беременных женщин, милиционеров, которые устраивают бойни на улицах, чиновников и судейских, которые в своем мздоимстве превышают все возможные в стабильном обществе пределы. Результаты последних, тотально фальсифицированных, региональных выборов в этом смысле тоже подлили масла в огонь.
При этом никаких мер противодействия этим явлениям государство не оказывает. Отдельные публичные выступления руководителей страны только вызывают раздражение, поскольку радикально противоречат фактам. Не исключено, что именно это раздражение привело к тому, что фактически единственным элементом государственной политики стал постоянный рост социальных расходов, прежде всего, повышение пенсий. В любом случае, пока это напряжение еще явно не дошло до той степени, когда люди выходят на улицы, но в случае резкого падения уровня жизни и отдельных провокаций со стороны некоторых представителей элиты, ситуация может стремительно изменится.
Вторым элементом противоречий стало усложнение отношений между «либерал-реформаторами» и «силовиками-конвергенщиками», особенно после избрания Медведева президентом. Поскольку «конвергентные» элиты, ориентированные на «реальные» ценности, естественным образом сконцентрировались вокруг Путина, «либерал-реформаторы» (или, как их называют у нас на сайте, «либерасты») начали «кучковаться» вокруг нового Президента.
И хотя их активность носит, во многом, чисто пиарный характер (в том числе ради получения «Западных» грантов), легенды об их влиянии возникают достаточно часто. Например, замечательная гипотеза о том, что визит президента США в Москву летом 2009 года, был вызван активностью ряда прозападных структур в окружении Медведева, которые убедили своих американских корреспондентов (кураторов?), что личное присутствие Обамы «подвигнет» Медведева на снятие Путина с поста премьера. Тут, как говориться, за что купил, за то и продаю, но, se non e vero, e ben trovato, то есть «пусть это и не правда, но хорошо придумано».
Классическим примером противоречия стала кредитно-денежная политика. На первом этапе развития кризиса Игнатьев и Кудрин продолжали политику «currency board», дополненную элементами «инфляционного таргетирования», то есть борьбой с инфляцией. В условиях падения жизненного уровня населения и спроса, вообще говоря, во всех нормальных странах происходит дефляция, но у нас в рамках «элитного консенсуса», было принято решение о повышении тарифов естественных монополий. Именно их рост вызывает инфляцию, с которой борется Центральный банк.
Поскольку повышение тарифов увеличивает инфляцию издержек, бороться с ней монетарными методами бессмысленно, и по этой причине ЦБ начал борьбу за повышение курса рубля. В конце 2008 года он явно «недодевальвировал» рубль, а в 2009 году начал откровенно его усиливать, что позволяло уменьшить стоимость импорта и, как следствие, сократить рост цен для потребителей. Но результатом этой политики стало быстрое падение конкурентоспособности отечественных производителей, с резким падением промышленности и ВВП, создаваемого в реальном секторе. Из-за этого конфликт «либерал-реформаторов» и всех остальных элит, региональных в том числе, существенно усилился. Даже силовики-«конвергенты» в узких кругах выражали недовольство такой политикой, кроме того, именно им пришлось начать работу по предотвращению социального недовольства в «моногородах», особенно болезненно страдающих от такой политики.
Некоторое прозрение началось летом 2009 года, когда против такой политики начали возражать даже заместители министра финансов, на сегодня - главного экономического идеолога страны. А к концу года пагубность этой политики признал и сам министр Кудрин, фактически дезавуировав все свои теоретические рассуждения последних двух лет. Беда только в том, что никакой альтернативной политики пока у «западников» нет.
Еще одним элитным конфликтом, который играет важную объективную роль в стране, но практически пока не осознается руководителями страны, является противоречие между приматом «западных» интересов в деле определения экономической стратегии государства и реальными интересами государственной власти. Ни Игнатьев, ни Кудрин, скорее всего, не являются прямыми агентами США или Уолл-стрита, но будучи наследниками Гайдара и Чубайса, они не имеют и не собираются иметь собственный экономический «штаб», полностью в этом отношении полагаясь на «идейно близких» аналитиков Уолл-стрита. А последний находится в остром противоречии с руководством США в части выбора сценария развития экономики на текущий год: дефляционного или инфляционного.