ЕС в настоящее время идет по пути трансформации в федеративную сверхдержаву, играющую важную роль на мировой арене в качестве экспортера товаров, капитала и услуг и донора развивающейся периферии мирового сообщества. Страны объединенной Европы занимают ведущие позиции во внешнеэкономических связях России. С расширением Евросоюза за счет стран ЦВЕ значение торгово-экономического сотрудничества с ним для нашей страны еще более возрастет.
Отдельные отечественные политики и специалисты считают, что в геополитическом векторе развития России европейский азимут явно обозначен в качестве приоритета. Поэтому они пытаются реанимировать преданные было забвению планы включения России в объединенную Европу. Признавая на словах, что формирование общего экономического пространства в Европе не предполагает вступления РФ в Европейский союз, они, тем не менее, убеждены в том, что стратегия отношений с ЕС должна заключаться в последовательном создании зоны свободной торговли, таможенного союза, экономического и валютного союза. Фактически такая стратегия нацелена на присоединение России к единой Европе в качестве ассоциированного члена. Некоторые высокопоставленные зарубежные государственные деятели также публично заявляют о возможности интеграции нашей страны в большую Европу.
На наш взгляд, позиция России в данном вопросе предельно ясна. Она изложена в «Стратегии развития отношений Российской Федерации с Европейским союзом на среднесрочную перспективу (2000-2010 годы)», которая одобрена Президентом России. В соответствии с этим документом партнерство с ЕС намечается строить на базе договорных отношений, главным образом на основе Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС), вступившего в силу в 1997 г. В Стратегии подчеркивается, что ее задачей не является присоединение или «ассоциация» России с ЕС. Пересматривать эту позицию вряд ли оправданно: присоединению России к единой Европе препятствуют и экономические, и политически причины. Во-первых, приведение экономики нашей страны к стандартам ЕС, что является условием членства в Евросоюзе, сопряжено со значительными расходами, собственных источников которых у России сейчас просто нет. Во-вторых, страны ЕС, судя по уже понесенным ими затратам на обеспечение процесса вступления стран Центральной и Восточной Европы, выделить России требующуюся для этого сумму помощи вряд ли смогут: она неподъемна для их бюджетов. И в-третьих, большие сомнения вызывает реальная заинтересованность объединенной Европы в интеграции в нее страны такого масштаба, как Россия, поскольку это может привести к нарушению равновесия в механизмах принятия решений и осложнить выработку согласованной политики в сообществе.
Следует также иметь в виду, что членство в ЕС сопряжено с неизбежной передачей в Брюссель вопросов разработки и совместного осуществления внешнеторговой, аграрной, промышленной, научно-технической, социальной и региональной политики, а во Франкфурт – денежно-кредитной политики. Потребуется также тесно координировать со странами-членами союза нашу внешнюю политику. В практическом плане ко сему этому Россия не готова ни политически, ни экономически, ни организационно.
Возможность ассоциированного членства в ЕС в нынешней ситуации также сомнительна, поскольку она предполагает одностороннее восприятие Россией европейского законодательства без участия в его выработке и, соответственно, утрату самостоятельности в проведении внутренней экономической политики. Поэтому отношения с единой Европой вряд ли могут развиваться в направлении интегрирования России в политико-экономические структуры Евросоюза. Скорее, речь может идти об использовании в полной мере положений имеющегося соглашения о партнерстве и сотрудничестве, а также об изучении возможностей продвижения к зоне свободной торговли после вступления России в ВТО.
Практика последнего времени показывает, что ЕС неохотно идет на открытие своих рынков перед российскими производителями, опасаясь конкуренции с их стороны. После принятия ЕС решения о предоставлении России статуса страны с рыночной экономикой, в регламенты Евросоюза, относящиеся к подобным странам, перенесены положения, которые закреплены в регламентах, касающихся нерыночных экономик. В частности, устанавливается, что при проведении антидемпинговых расследований могут использоваться «суррогатные» цены (цены третьих стран) и мировые цены, если подразумевается, что отечественная цена товара искусственно занижена, обмен товаром в стране в значительной части осуществляется по бартеру или в процессе его переработки имеют место некоммерческие расчеты. Указывается, что антидемпинговые санкции, которые обычно вводятся в отношении отдельных предприятий, могут применяться и в отношении страны в целом. Хотя в этих нововведениях в регламенты Россия прямо не упоминается, адресат их очевиден. В связи с регулированием цен на товары и услуги естественных монополий и сохранением бартерного обмена в нашей стране под дискриминационные положения регламентов могут подпадать фактически все российские предприятия-экспортеры.
За последние годы в экономических отношениях России с ЕС возник ряд принципиально новых и далеко непростых проблем, очевидно осложнивших перспективы российско-европейского сотрудничества. От того, как они будут решаться, на какие компромиссы смогут пойти в итоге наша страна и объединенная Европа, во многом будут зависеть характер дальнейшего взаимодействия с Евросоюзом, его влияния на отечественную экономику в целом и отдельные отрасли народного хозяйства в частности.
Самая первоочередная из этих проблем, если ранжировать их по продолжительности сроков, в течение которых предстоит найти взаимоприемлемые решения, - рамки взаимодействия с Евросоюзом после расширения в мае 2004 г. его масштабов за счет вступления новых членов и увеличения числа стран-участниц с 15 до 25. В преддверии расширения ЕС твердо заявлял о том, что на отношения России с присоединяющимися странами должны быть в полном объеме распространены положения СПС. Россия, со своей стороны, подчеркивала, что, пойдя на пространственное расширение сферы действия СПС, она потеряет те льготы, которые имела в торговле с бывшими странами-членами СЭВ – Польшей, Словакией и Чехией, в результате чего ее экономические потери могли бы составить, по разным оценкам, от 150 до 300 млн. евро в год. Разногласия в подходах к режиму дальнейшего взаимодействия достигли такой степени остроты, что главы дипломатических ведомств ЕС приняли в феврале 2004 г. специальную резолюцию, требующую от России безоговорочного принятия выдвинутых Евросоюзом условий. Россия была вынуждена согласиться распространить положения СПС на новых членов ЕС и предложила продолжить диалог о предоставлении ей Евросоюзом соответствующих компенсаций.
С мая нынешнего года в отношении товаров, поставляемых в Россию новоиспеченными членами ЕС, действуют более низкие импортные тарифы, аналогичные тем, что применяются в отношении товаров, происходящих из стран Европы-15. Российские экспортеры, напротив, сталкиваются теперь на рынках присоединившейся десятки с более высокими тарифами, приведенными в соответствие с общеевропейскими нормами: среднеарифметическая величина действующих в ЕС тарифов находится на уровне 7%. Действующие в объединенной Европе количественные квоты на импорт из России ряда видов металлургической и аграрной продукции ставят под вопрос возможности их поставки в 10 новых стран-членов в прежних объемах. При транзите грузов в Калининградскую область через территорию Литвы действует теперь принятый в ЕС порядок их оформления, который удорожает стоимость транзита для российских перевозчиков на 150-200 млн. евро ежегодно. Принятые в Евросоюз страны в соответствии с директивами ЕС по обеспечению экономической безопасности будут вынуждены сокращать закупки в России энергоресурсов, с помощью которых ныне удовлетворяется 60-95% их потребностей, с целью диверсификации внешних источников снабжения. Все это не отвечает интересам России. Очевидно, что условия, на которых удастся урегулировать возникшие с ЕС разногласия по режиму СПС, будут иметь важное значение для дальнейшего развития торгово-экономических отношений с объединенной Европой.