Однако при подготовке речи президента Буша в Конгрессе К. Райс и К. Пауэлл пытались снизить категоричность позиции США и заявления о том, что США не будут делать различий между террористами и теми, кто их укрывает. Они предложили написать «и теми, кто продолжает их укрывать», тем самым давая возможность отдельным странам порвать с прошлым. Без изменения, считал Пауэлл, слова Буша будут означать объявление войны всему миру (с. 105).
Размышляя над американской внешнеполитической идеологией ХХI века, невольно задумываешься над тем, насколько отчетливо современные стратеги США представляют себе перспективы глобальной политики, а конкретно, политики на основе доктрины Буша. Это стратегия войны, и это признают политики-республиканцы. Книга заканчивается следующими словами, произнесенными американскими военными в Афганистане в местечке Гардез, где они соорудили из камней мемориал в память о разрушенном Торговом центре: «Мы объявляем это место мемориалом в честь отважных американцев, погибших 11 сентября. Мы делаем это для того, чтобы все, кто захочет причинить Америке зло, знали, что Америка не будет бездействовать и не позволит террору одержать победу. Мы понесем смерть и насилие во все уголки мира, чтобы защитить нашу великую страну» (с. 351-352)[6].
Стратегия войны, особенно высокоидейной и широкомасштабной, как показывает и история США, и мировая история, дело опасное, непредсказуемое по своим результатам и обоюдоострое. «Смелые» соратники президента Буша (за исключением разве что 4-звездочного генерала К. Пауэлла) не страшатся этого, не только потому, что это близко их психологии и политическим убеждениям, но и потому, что история мало их интересует, а мировое развитие им видится однолинейно, как становление и развитие американского государства. Но ведь это не так, а значит и коррективы в доктрину Буша вноситься будут, в том числе извне, из мира, который выглядит в уже начавшемся веке таким сложным, что описать его полностью и одной концепцией пока что никто не смог. [7]
2. Основные особенности новой “Стратегии национальной безопасности”
События 11 сентября 2001 года резко актуализировали проблему безопасности в общественном мнении США. Публикацию своей “СНБ США” администрация Дж. Буша-младшего приурочила к годовщине террористического акта и анонсировала более чем за месяц. Этот уникальный документ – наилучшая иллюстрация образа мира, на основе которого нынешняя американская администрация строит свою политику. СНБ не только формулирует стратегические приоритеты и задачи страны, не только описывает стратегические приоритеты и задачи страны, не только описывает средства для достижения поставленных целей, но содержит ещё и обещание совершенно определённого будущего. Причём новый мир обещается не только американскому народу, но всему населению планеты.[8]
Знакомясь с новой “Стратегией национальной безопасности США”, нельзя не обратить внимание на обилие в тексте повторов и особенно цитат из речей президента Дж. Буша-младшего. Из-за этого документ, по объёму почти втрое уступающий “Стратегии национальной безопасности США для нового столетия” и чуть ли не на порядок меньше, чем доклады комиссии Харта-Радмэна, производит впечатление растянутого и многословного. Однако применённый администрацией пиар-ход с созданием атмосферы напряжённого ожидания вокруг публикации и подчёркиванием революционного характера “стратегии Буша” доказал свою эффективность. На указанные недостатки документа мало кто обратил внимание. Как исключение можно привести отзыв историка-марксиста Уильяма Риверса Питта:”Документ, озаглавленный “Стратегия национальной безопасности Соединённых Штатов Америки”, написан невыразительным, неясным языком и оставляет несколько двусмысленное впечатление. Что и неудивительно, ведь большая часть этой бумаги – вырезанные и склеенные вместе кусочки речей, прочитанных Бушем после 11 сентября”[9].
Что касается самого документа, то он состоит из 9 глав. Первая из них, частично совпадающая с выступлением, называется “Обзор американской международной стратегии”. В ней сделан акцент на таких вопросах, как: укрепление союзов для обеспечения победы над глобальным терроризмом и работа по предотвращению нападений на "нас и наших друзей", предотвращение угрозы со стороны "наших врагов" оружием массового поражения, инициирование новой эры глобального экономического роста, расширение области совместных действий с "основными глобальными центрами силы", реорганизация институтов национальной безопасности Америки с учетом вызовов ХХI века.[10]
Другие 8 пунктов – заголовки следующих глав документа, из которых наиболее важна четвёртая.
Последний раздел “Стратегии национальной безопасности” посвящён реорганизации обеспечивающих её институтов. Администрация Джорджа Буша предприняла самую крупную со времён президента Трумэна (когда были созданы Министерство обороны и ЦРУ) реорганизацию федерального правительства, образовав Министерство внутренней безопасности. Однако в документе эта тема оставлена в стороне, а говорится лишь о сферах обороны, разведки и дипломатии.[11]
Отмечу здесь два терминологических новшества администрации США. “Стратегия национальной безопасности США” вводит новый термин: counterproliferation. Его перевели как “противораспространение”. Английское proliferation (“плодородие (почв), плодовитость (животных),быстрое размножение”) давно вошло в политический лексикон, означая распространение оружия массового уничтожения. Nonproliferation – нераспространение ОМУ. Термин, содержащийся в заглавиях многих важных международных договоров, означающий отказ от передачи отдельных видов вооружений и военных технологий другим государствам. В свою очередь противораспространение, на мой взгляд, означает борьбу с государствами, которые распространяют отдельные виды вооружений и военные технологии, через ряд мер (например, введение экономических санкций).
Ключевым для документа является термин preemption и производные от него. Это слово часто встречается в юридическом и транспортном контекстах, где означает “покупку чего-либо прежде других; преимущественное право на покупку или выкуп имущества; выгрузку (перед погрузкой)) ”. Именно в последнем смысле слова оно входит в такие сочетания, как preemption house, preemption yard и в состав имён собственных. Администрация США превращает preemption в военно-политический термин, и чтобы избежать смешения с такими уже устоявшимися понятиями, как упреждение и опережение, оно было переведено как “предварение”. Зачастую в отечественных СМИ употребляется термин “превентивные” (действия, удары), которого администрация США сознательно избегает, поскольку доктрина “превентивной войны” была осуждена на Нюрнбергском процессе как прикрытие агрессии.
Новая стратегия США включает принципиально новые положения:
1. Основные угрозы безопасности США исходят от государств-изгоев и террористических сетей. “Серьёзнейшая опасность … находится на перекрёстке радикализма и технологий”[12]. Государства-изгои и террористические сети стремятся получить оружие массового уничтожения. Этим мотивируется переход от политики нераспространения ОМУ к противораспространению;
2. США не допустят достижения какой-либо страной военного паритета;
3. США намерены остаться единственной в мире страной, имеющей право на применение силы против угроз прежде, чем они полностью сформируются, и не позволят другим нациям использовать предварение как оправдание для агрессии;
4. США намерены реорганизовать институты национальной безопасности Америки с учётом вызовов и возможностей XXI века.[13]
Здесь хотелось бы обратить внимание на одно из наиболее важных, по моему мнению, высказываний Стратегии Национальной Безопасности:
Препятствовать нашим врагам угрожать нам, нашим друзьям и союзникам оружием массового уничтожения …
Природа угрозы периода холодной войны требовала от США – вместе с их союзниками и друзьями – акцентировать сдерживание использования врагом силы, проводя стратегию взаимно-гарантированного уничтожения. С крахом СССР и концом холодной войны среда безопасности США подверглась глубокой трансформации.
Сдвигаясь от конфронтации к сотрудничеству, отношения США с Россией дали очевидные дивиденды: конец равновесию страха, который разделял их; историческое сохранение ядерных арсеналов с обеих сторон, и сотрудничество в областях, которые до недавнего времени были невообразимы, как борьба с терроризмом и противоракетная оборона.
Новые вызовы появились от государств-изгоев и террористов. Ни одна из этих современных угроз не конкурирует с явной разрушительной мощью, которая выстраивалась против США Советским Союзом. Однако природа и побуждения этих новых противников, их намерение получить разрушительную мощь, до настоящего времени доступную только самым сильным в мире государствам, и большая вероятность, что они будут использовать оружие массового уничтожения против США, будут делать среду безопасности более сложной и опасной.