Если же играть пассивно, и соперник превзойдет по экономическим и военным характеристикам, нейтральные государства – соседи предложат заключить такой же политический союз с ним, но уже против игрока – человека. Этот пример наглядно демонстрирует природу политической силы государства, которая основана на сильной экономике, способной поддерживать военную мощь, достаточную для обеспечения собственных интересов.
Выше автор представил свое видение взаимодействия и развития основных видов силы. Таким образом, сила государства применительно к международным отношениям, как правило, состоит из экономической, военной и политической мощи. Однако нельзя думать, что эти структурные элементы в "чистом" виде найдут свое проявление на международной арене. Взаимопереплетаясь и трансформируясь, они могут получить и нетрадиционное воплощение.
Попробуем привести ряд примеров, не соответствующих предложенной автором абстрактной, идеальной модели возникновения, развития и взаимозависимости основных составляющих силы государства:
1. Можно ли говорить о накопленном экономическом потенциале воинов Чингисхана и его потомков, захвативших половину известного в то время мира? Нельзя, и это не вписывается в представленную модель. Однако в свою защиту автор выскажет мнение, что монголы, сумев организоваться в военном плане, просто заполнили вакуум, созданный слабостью и разобщенностью их вероятных врагов.
2. Россия после распада СССР, взвалив на себя бремя правопродолжателя «великой державы», обладала немалой политической силой на мировой арене. Но к чему это привело на фоне стабильно разрушающейся экономики и слабеющей военной мощи? К постепенной потере своего веса в ранее жизненно-важных зонах влияния, освобождению пространства для более сильных соперников. И сейчас, с учетом ряда экономических успехов, модель накопления сил российским государством приближается к модели поведения основных сил, описанной выше.
3. КНДР, после окончания Корейской войны 1951-1953 г.г., не обладая каким-либо экономическим и политическим ресурсом в регионе, в течение полувека представляла собой одно из самых сильных государств. В частности, военной техники, которую в изобилии предоставлял СССР, хватило на то, чтобы удерживать паритет сил на корейском полуострове. И лишь к середине 80-х г.г. прошлого столетия Республике Корея, не без поддержки своих заокеанских «покровителей», удалось уравновесить военную силу с «северным соседом». При этом, не в количественном, а в технологическом плане, чему немало поспособствовали собственные экономические и политические успехи.
Таким образом, сама собой напрашивается мысль, что приведенные выше примеры не опровержения, а скорее исключения, продиктованные сложившимися на тот момент специфическими историческими условиями.
3. Значение фактора силы при «мирном сосуществовании» и «мироурегулировании».
В данном главе автор предлагает рассмотреть, как влияет сила на поведение её обладателя в двух основных моделях сосуществования государств – «мирного сосуществования» и «мироурегулирования».
Для начала необходимо разобраться в понятии и особенностях представленных моделей. Так, предположим под «мирным сосуществованием» наличие на определенном географическом пространстве условного количества государств в условный исторический отрезок времени, ни одно из которых не доминирует над другими, и обладающих примерно одинаковыми показателями силы. В данном контексте сила выступает не как активный инструмент в общественной жизнедеятельности, а как некая «потенция». Да, она используется для достижения небольших, но жизненно-важных выгод, однако скорее методом демонстрации ее наличия, а не ее применением, и, как правило, за определенные ответные уступки. Это абстрактная модель, представляющая собой гармоничную систему международных отношений, нормальное функционирование которой возможно при условной соразмерности всех составляющих её элементов. К сожалению, данная модель не соответствует историческим реалиям, хотя, по мнению автора, это идеальный вариант человеческого сосуществования, основанного на всеобщей справедливости.
При «мироурегулировании» предполагается процесс достижения ранее нарушенного мира в результате глобального нарушения паритета сил между государствами. Как ни странно, но А. Македонский, Н.Л. Бонапарт, А. Гитлер и другие исторические личности, вынашивающие планы покорения мира, стремились к нему. Они не предполагали воевать вечно. Просто мир в их понимании представлял собой некоторую «извращенную» модель, продиктованную собственными амбициями и идеалами. «Мироурегулирование» легко представить, оно живет в истории, окружает нас такими своими неизбежными сателлитами, как войны, революции, перевороты, жестокость, равнодушие и насилие. Сила при «мироурегулировании» – стихия, основа, на которой зиждется вся система международных отношений. Кто ей обладает – тот ее активно использует, можно сказать - «правит балом» в определенной исторической, политической либо географической сфере. Но здесь существует и обратная сторона, которую никак не ожидает и не желает почувствовать обладатель силы. Система международных отношений – это классическая система, где любое отклонение одних элементов компенсируется изменением им противоположных в целях достижения общего баланса. То есть государство, сумевшее накопить гипертрофировано больше силы по сравнению с другими государствами, и активно ее применяющее в ущерб другим, не выдержит испытания системой международных отношений, и, по прошествии времени, обречено на ослабление, так как система объективно будет создавать ей противовес в целях достижения общего баланса. Наиболее близкий исторический прогноз автора – Соединенные Штаты Америки, уже в течение многих лет не отказывающиеся от единоличной гегемонии во всем мире, и, казалось бы, сформировавшие для этого все условия в начале 90-х г.г. прошлого века, но уже начинающие испытывать серьезные трудности в достижении поставленной цели.
4. Сила и дипломатия.
Взаимоотношение силы и дипломатии в истории всегда было неоднозначным.
Гуго Гроций - голландский юрист, один из ранних кодификаторов международного права, почти четыреста лет назад утверждал, что «если между народами или государями возникают разногласия, то почти всегда судьей оказывается Марс». Но и более близкие (по времени) исследователи приходили к тому же выводу. Дж.А.Смит, американский специалист в области международного права 20–30-х годов прошлого столетия, писал: «В отсутствии какого-то общего и непредвзятого органа управления, которое могло бы интерпретировать международные правила поведения и оценивать состояние международных отношений, каждое государство вполне естественно стремится не только расширить свой силовой потенциал во внешнем мире, но и предупредить, если это ему по плечу, любое возможное расширение влияния соперничающего с ним государства. Инстинкт самосохранения в мире, состоящем из абсолютно независимых (суверенных) государств, вынуждает каждое из них стремиться обладать силой, дабы гарантировать себя от опасности подвергнуться агрессии со стороны».
Действительно, древние греки безуспешно пытались осуществить создание содружества народов, общие интересы которых были важнее и ценнее, чем интересы отдельных государств. Им удалось объединиться, когда им угрожала Персия, но как только опасность миновала, междоусобные войны опять возобновились. Их высокие идеалы потерпели крах, так как никто не обладал достаточной силой, чтобы заставить остальных быть бескорыстными. Римляне сумели навязать «привычку к миру» всем подчиненным землям, но с помощью силы, завоевав всю известную часть земного шара. Однако, с упадком владычества римлян, дипломатия начала превращаться из воплощения идеала общечеловеческой морали в союзницу силы и беззакония. Данный отрывок из книги Г. Никольсона свидетельствует о том, что дипломатия по отношению к силе может рассматриваться, по крайней мере, в двух аспектах: как инструмент силы и как противовес силы. В первом случае дипломатия выступает непосредственной формой реализации политической силы государства, заставляя оппонента, под давлением других, чаще всего, военных аргументов, совершать невыгодные для себя поступки. Во втором случае дипломатия есть способность мирным путем создавать условия для взаимовыгодного сосуществования, как правило, способом сближения выдвигаемых интересов.
Важно одно – эти явления всегда взаимосвязаны. Исследуя график развития этой взаимосвязи видно, что он представляет собой восходящую линию значения дипломатии по отношению к силе, хотя в каждую эпоху мировой истории это значение претерпевало значительные колебания. Действительно, на заре истории, отношения между государствами были сходны отношениям в стае волков. Кто сильнее, неизбежно становился вожаком, при этом побеждённого насмерть загрызала после схватки вся стая. Если стая была сильнее соседей, она расширяла свой ареал, если слабее, уступала часть территории. Других вариантов событий не было. В результате развития цивилизации данный принцип «естественного отбора», то есть использования исключительно силы для достижения собственных интересов в международных отношениях, постепенно подменяется дипломатией, то есть искусством мирного сосуществования, созданным самими людьми. Чем обусловлена эта тенденция? Моралью. Человечество в процессе своего развития очеловечивается, приобретает моральный облик. Зачем развитым государствам создавать продовольственные фонды и кормить беднейшие страны Африки? Разве не из-за осознания того, что цивилизованные европейцы, вторгшись на африканский континент и нарушив сложившуюся там систему жизнеустройства, в исторической перспективе фактически обрекли первобытные тогда народы на голод и нищету. Данные мысли подтверждаются трудами англо-саксонских авторов, считающих причиной тенденции к постепенному доминированию дипломатии перед силой распространение идей морального просвещения. Прогресс дипломатии следует измерять не только уровнем развития концепции общности интересов человечества, но и степенью приближенности общественной морали к личной.