И вот здесь мы, рассмотрев проблему с юридической стороны, можем плавно перейти к осознанию того, что нужно России на Кавказе, кроме защиты собственных граждан и границ. Нет никаких сомнений, что, узнав о ситуации на Кавказе российское правительство могло урегулировать проблему без применения крайних мер, коими и явились вооруженное вторжение и, впоследствии, поднятие вопроса о признании Южной Осетии и Абхазии независимыми государствами.
Какими же тогда мотивами руководствовался аппарат президента, принимая столь непростое решение, спросите вы? Ради чего мы осмелились вступить в конфронтацию фактически со всем мировым сообществом?
Одной из основных причин этого, называется попытка продемонстрировать Западу нашу мощь, как политическую, так и военную и, стоит признать, что в чем-то это нам удалось, ведь в итоге Россия все же смогла остановить эту войну и провести референдум о признании Абхазии и Южной Осетии как независимых государств. Да и в мышлении российских граждан укрепилось мнение о могуществе России в мировом сообществе. Опираясь на данные полученные ВЦИОМ, резюмирую, что, по мнению 57% россиян, в последние годы влияние России в мире значительно возросло, 44% включают Россию в пятерку самых влиятельных стран мира, а 7% опрошенных вообще считают Россию самой влиятельной страной на данный момент. Большинство из этих 7% граждан, без сомнения, приняли эту точку зрения именно после августовских событий, параллельно понимая, что, войдя в открытую конфронтацию с Западом, Россия может, образно говоря, «нажить себе неприятностей». Эти цифры красноречиво дают понять нам то, что Россия намерена и дальше наращивать свой вес в мировом сообществе и готова, в случае чего, применять любые, даже самые крайние, меры.[15]
Но, несмотря на достаточную обоснованность этой теории, нельзя назвать ее в качестве основной причины вмешательства России во внутренние дела Грузии. Многие известнейшие политологи называют в качестве основного мотива вмешательства России в конфликт, желание расширить собственные границы за счет, в первую очередь, Южной Осетии, но и Абхазию нельзя исключать из списка потенциально новых субъектов Российской Федерации.[16]
Некоторые из вас могут возразить этим учёным, считая, что Россия не имела никаких территориальных интересов на Кавказе, лишь защищаю исконно свои земли, но… это звучит, по меньшей мере, наивно. В обоснование этой теории хотелось бы привести ряд статистических данных и примеров.
Всем известно, что Россия и Украина длительное время решают вопрос относительно принадлежности этим государствам полуострова Крым, который, после его завоевания в 1783 году, более полутора веков принадлежал России и считался уже исконно российской землей, вплоть до передачи его в 1954 году Н.С. Хрущёвым Украинской ССР.
Формально все права на Крым закреплены за украинской стороной, так как принадлежность этого полуострова Украине отражена в официальных документах, но Россия не намерена так просто отдавать «свои» территории, систематически взывая к тому, что Крым должен вернуться в состав Российской Федерации в силу исторической принадлежности. Эта точка зрения применима в каких-либо бытовых спорах, но на уровне официальных переговоров эта позиция звучит неубедительно. И здесь уместным будет привести статистику ВЦИОМ о том, что 31% россиян считает, что возвращение Севастополя – основного населенного пункта полуострова и важнейшей военной базы войск Черноморского флота, в состав России необходимо даже ценой ухудшения отношений с Украиной, 21% считает, что Севастополь необходимо вернуть в состав РФ только в случае вступления Украины в НАТО и лишь 18% респондентов считают Севастополь недостаточной причиной для ухудшения отношений с Украиной.
Для чего я привела пример с Севастополем? Как раз для того, чтобы доказать, что Россия готова, в случае чего, вступать в конфронтацию с другими государствами, ради достижения своих, нередко сомнительных, целей.
Многие задаются вопросом: Почему же тогда Россия не предприняла решительных шагов к прямому вхождению непризнанных республик в состав нашего государства? Здесь все видится довольно отчётливо. Введя войска в Грузию, Россия уже рисковала, поставив на карту репутацию государства, а такой беспрецедентный шаг, как включение в свой состав административно-территориальной единицы суверенного государства, окончательно подорвал бы доверие к нашей стране и, без сомнения, последовали бы санкции со стороны мирового сообщества и, в первую очередь, США и стран Западной Европы.[17] А в той ситуации, которую мы имеем, Россия выступает в роли некоего посредника в делах Грузии, Абхазии и Южной Осетии, как бы отводя от себя подозрения по поводу реальных своих целей на Кавказе. Да и, просто напросто, мировые гиганты не допустили бы вхождения этих республик в состав России, так как даже голосование по поводу признания независимости Абхазии и Южной Осетии поддержали всего несколько государств, таких как: Россия, Никарагуа и Приднестровская Молдавская республика, а также несколько стран, одобривших это признание без подписания официальных документов.[18]
Однако нельзя умолчать о том, что ни одна политическая проблема не может быть «качественно» рассмотрена только с точки зрения права. Ведь, вспоминая прошлое, мы можем задаться вопросом: имели ли право Соединенные Штаты Америки вести военные действия на территории Косово? Имели ли они право вторгаться в Афганистан? Ирак? А НАТО размещать системы ПРО на территории сопредельных России государств?[19]
Ответ очевиден – нет! И здесь стоит сказать о том, что такое явление как «этика права», то есть соблюдение всеми государствами основных правовых норм, по сути, кануло в лету. Государства, обладающие военной мощью и являющиеся сильными державами нередко позволяют себе нарушать правила международной игры, поэтому осуждать Россию, если она имеет реальные притязания на включение Южной Осетии, Абхазии или Крыма в свой состав, глупо. Да и если говорить о Грузии, то этого вторжения не случилось бы, если грузинские власти не обладали протекторатом самой «бессовестной» страны на Земле, коей является Америка, постоянно нарушающая всяческие запреты и влияющая на политику большого количества государств, в том числе и Грузии. Поэтому, говоря о дальнейшей перспективе развития российско-грузинских отношений, мы можем говорить о перспективах развития отношений российско-американских. Ведь тот же самый конфликт в Южной Осетии с определенного времени стал рассматриваться, как «proxy war» («посредническая война») не между Южной Осетией и Грузией и даже не между Тбилиси и Москвой, а между Россией и Западом.[20]
Да и мнение многих видных деятелей политической науки с течением времени менялось. Мнение «по горячим следам» всегда идёт вразрез с тем мнением, которое появляется после осознания всего произошедшего, поэтому, несмотря на массу критических стрел в сторону курса российского правительства, оно, по сути, поступило правильно, приняв участие в этом конфликте. Не совсем верными были лишь средства достижения результата и генеральная линия действий. Если бы Россия выступала в этом конфликте в качестве стороннего наблюдателя, то могла, со временем потерять Кавказ, являющийся важнейшим стратегическим регионом, что отбросило бы страну на несколько десятилетий назад.
В заключение рассмотрения темы хотелось бы сказать, что новое правительство во главе с Владимиром Путиным и президент Дмитрий Медведев, несмотря на все ошибки, допущенные на Кавказе, действовали достаточно профессионально, благодаря чему конфликт был локализован в кратчайшие сроки, а наше государство подтвердило свои многочисленные амбиции на лидерство. Этот конфликт стал первой серьезной проверкой нового президента России, которую он с честью прошёл, не потеряв Кавказ и, обретя авторитет в мировом сообществе, попутно повысив авторитет России, как грозной политической силы, способной своим вмешательством урегулировать международные конфликты.
Заключение
Ключевым государством в Закавказье в настоящее время считается Грузия, которая имеет специфическое географическое положение, богатое историческое наследие, высокий уровень культуры и образования населения и авторитет на Западе нынешнего грузинского руководства. Отношения с Грузией важны для России, поскольку они в значительной мере воздействуют на всю нашу политику в этом регионе.
Вместе с тем, все более очевидным становится антироссийская направленность деятельности грузинского руководства. Это вполне объяснимо, поскольку в последние несколько лет Грузия попала под протекторат Соединенных Штатов Америки, которые еще со времен «холодной войны» пытаются выключить Россию из международного процесса.[21]
На протяжении нескольких веков Россия и Грузия поддерживали партнерские отношения. За все время совместного сосуществования эти два государства многое перенесли: и ссоры, и конфликты, и объединение как территориальное, так и морально-духовное, наши народы успели стать братскими. Поэтому выстраивание перспектив дальнейших отношений требует тщательнейшей проработки и немаловажную роль в том, как будут развиваться наши отношения в будущем, сыграет то, кто придет к власти в Тбилиси. Ясно одно, если у власти в Грузии встанет человек подобный Михаилу Саакашвили, то о сотрудничестве России и Грузии придётся забыть надолго, а нужно быть готовыми к новым провокациям, которые будут исходить из совместных американо-грузинских штабов, новым бомбежкам неугодных им государств.[22]